Коллектив авторов - Свет любви и веры (сборник)

– Понять несложно, – ответил я. – Вы настолько непрофессиональны, что даже не можете скрыть свою неопытность.

Он почувствовал себя так, словно все покровы вдруг были сорваны и он стоит передо мной голенький. Об этом свидетельствовал его обезоруженный и изумленный взгляд.

Потом он спросил тоном простеца, едва ли не слабоумного:

– Так куда вас везти?

– Это неважно, – ответил я. – Вы поезжайте по вашему маршруту. Как только он отклонится от моего, я тут же выйду. Но мне нужно, чтобы вы ответили на один вопрос. Почему вы пошли на воровство?

– Я не вор, – ответил он. – И не буду таковым. Я от безвыходности это сделал, всего один раз, и последний.

– А если появится владелец машины, что вы сделаете?

– Я ему всё объясню… – ответил он. Слезы навернулись ему на глаза, и он, едва сдерживая рыдания, продолжал: – Я объясню, что у меня дочка в больнице, и мне нечем заплатить за операцию. Я скажу, что машину эту использую лишь на покрытие медицинских расходов. Может, колеса только продам. Неужели нашей доброй девочке суждено умереть из-за неумелости отца?

– Из-за неумелости в воровстве? – перебил я его.

Он растерялся и замолчал на полуслове. И так долго молчал, что я подумал, что ему нечего ответить.

И вдруг он зарыдал. Остановил машину у обочины и, всхлипывая, ответил так:

– Если хотите знать правду, то да. Неумелость в воровстве. Я был сотрудником городской администрации. Не рядовым сотрудником – начальником небольшого отдела. И я не мог видеть того воровства, которое там происходило. Я не выдержал. Устроил скандал начальнику аппарата, высказал всё, как есть, и уволился.

Я невольно воскликнул:

– Из огня да в полымя! И там воровство, и тут – какая разница?

Он вспылил и возразил мне на крике:

– Это не полымя! Разница есть! Полымя там было: адский огонь! Здесь я только перед Всевышним отвечаю за зло, причиненное одному человеку, а там – всему населению…

– А почему вы на меня кричите? – остановил его я. – Ведь я-то ни в чем не виноват.

Он сдержал себя, но рыдания и всхлипывания не прекратились.

– Простите меня. Я давно без работы, я болел, нервы расшатались, не мог выйти из депрессии. Я для собственного излечения, ради сохранения чести пожертвовал собственной жалкой жизнью… И я не знаю, что мне делать. У меня нет выхода.

– Раз машина теперь ваша, что с ней сделаете?

– Машина меня спасет, – ответил он. – Я смогу выжить. Мне не стыдно за то, что я сделал. Неважно, что я в свое время получил университетский диплом, важно, чтобы я не вернулся в эту воровскую шайку.

– Что ж, так и сделайте, – решил я. – Мне в свое время эта машина помогла. Колеса не советую снимать: пустой номер. На этой машине благословение. С тех пор, как я ее купил, только бензин заливал и масло поменял – больше никаких на нее расходов.

Было такое впечатление, что его хватил сердечный удар. Он еле вымолвил:

– Так… вы…?

– Ничего страшного, – сказал я. – Вот, берите техпаспорт на машину, чтобы с полицией не было проблем. Когда она вам станет не нужна, припаркуйте ее там же, перед аптекой, а ключи у меня есть запасные. Я заберу ее, и все дела.

Он всё не мог выговорить:

– Так вы… Сами… вы…

– Обо мне не думайте, – сказал я. – Господь велик. Я пока еще не опускался до самого дна.

Мужчина опустил голову на руль, а я, чтобы не смущать его, чтобы он не начал извиняться или отказываться, поскорее вышел из машины и, не оглядываясь, пошел прочь в противоположном направлении.

Через несколько дней ко мне домой нагрянули полицейские и, показав мне техпаспорт машины, первый вопрос задали такой:

– Человек, который скончался от инфаркта за рулем этого автомобиля несколько дней назад, – он какое к вам имеет отношение?

Ошеломленный, я невольно произнес:

– Отношение?! Я сам и был этим человеком…

Прошу поверить: ошибаются те, кто делает вывод, будто я сошел с ума. Ничего подобного. Судите сами, и да рассудит Аллах: будь я сумасшедший, разве я сидел бы и вот так вежливо беседовал с вами, всего-навсего ничтожным журналистом?!

Ну о каком сумасшествии можно говорить, если я в общей сложности убил только пятнадцать человек?!

Возраст мой или ваш тут вовсе ни при чем. Говорят, что в старину существовала вещь, называемая «разум»: она была у многих людей, и они ею пользовались. Но сегодня, благодаря технике и прогрессу цивилизации, вы не найдете почти никого, кто использовал бы этот инструмент.

Э, подожди, юноша, не выключай свой диктофон! Слушаюсь! Перехожу к сути дела, хотя – скажу тебе откровенно, и не сочти за дерзость – ты тоже удивительный осел, если ищешь новости именно здесь.

А суть дела именно в этом и заключается, ведь сами по себе убийства и даже массовые убийства ничего нового собой не представляют.

Всё произошедшее вращается вокруг этой свадьбы.

Иранский проспект вы знаете. Выше улицы Мостаджаб, по правую руку, есть переулок под названием «Доктор Санг». Это довольно узкий переулок, по которому может проехать только одна машина.

Не доезжая до конца этого переулка будет другой, гораздо шире предыдущего; он приводит к рынку Сагга-баши.

По правой стороне этого широкого переулка второй дом – очень большой и великолепный – и был местом той самой свадьбы.

И вот нам – то есть мне и еще пятерым – было поручено обеспечить порядок на свадебном вечере.

Ну что ж, охрана порядка на свадьбе отнюдь не была делом новым. И для нас это было обычным делом, и для организаторов свадьбы.

В нашу задачу входило как обеспечение безопасности, так и контроль за тем, чтобы не было незаконных действий. Алкоголя, танцев, азартных игр, драк и тому подобного. Но на сей раз дело пошло совсем не по правилам. Получилось, что инициаторами незаконных действий оказались мы сами.

Вот отсюда-то всё и началось…

…Нет, простите: началось не отсюда. Началось оно со сватовства. Если я немножко путано излагаю, то причиной тому расстройство моей психики. Но не делайте поспешных выводов о моем безумии.

До того, как меня поместили сюда, в сумасшедший дом, меня очень сильно в тюрьме донимали расспросами, это и является причиной расстройства или несбалансированности психики.

Но я говорил о сватовстве.

К нашей старшей сестре сватались многие, но, к несчастью, у каждого был дефект, причем весьма существенный. Один был слепой, другой калека, еще один не просто тупой, а умственно отсталый; еще один был садист, другой – колдун-гадальщик; в общем, естественно, что семья не хотела отдавать свой любимый цветок на поругание таким людям.

Однако последний жених, да минует вас его участь, обладал обманчивой внешностью. Хорошо одет, говорит хорошим слогом и никаких явных внешних дефектов.