Сьюзен Сван - Что рассказал мне Казанова

Все, что теперь остается выслушать Могущественному Халифу, так это мою нижайшую просьбу позволить мисс Адамс жить под моим присмотром у меня в доме, где она будет находиться вдали от придворных заговорщиков до тех пор, пока не решит уехать. Она – хорошая женщина и показала себя сильной и достойной доверия в случае с принцем, за что тот платит ей уважением и дружбой. Старый джентльмен, напротив, оказался искусным обманщиком, хотя мисс Адамс и защищает его, до сих пор видя в нем одни только достоинства.

Она с радостью согласилась жить с моей семьей под одной крышей. Вчера они с моей женой наслаждались беседой в саду рядом с Босфором, и мисс Адамс была рада тому, что моя супруга немного говорит по-английски, хотя ей, разумеется, надо работать усерднее, дабы улучшить свои познания.

Теперь же я подхожу к заключительному моменту, когда должен вознести благодарность несказанной щедрости Могущественного Халифа. Служба во дворце моего повелителя уже достаточная награда для меня, но я верю, что Ваша Высочайшая Мудрость позволит мисс Адамс жить в моем доме, дабы я мог наслаждаться родной речью, беседуя с моей гостьей. О Величайший из Повелителей, подобные беседы для меня словно бы драгоценные мосты, позволяющие мне воскресить в памяти моего дорогого, безвременно почившего отца.

Сие послание составлено Бедным, Ничтожным, Нуждающимся в Милости Аллаха писцом Мустафой, нареченным Сари, сыном Мустафы Шотландца. Пусть он покоится в мире, и да простит Аллах Всемогущий, наши грехи и да закроет он покровами наши ошибки! Аминь! Завершено в столичном городе Константинополе, в год 1212 от Хиджры-Пророка».

Люси отложила перевод Эндера, лицо ее выражало болезненное изумление, а взгляд был устремлен на Золотой Рог. Было уже за полдень, и гавань была забита грузовыми судами и лодками с туристами – очередными любителями экзотических видов.

– Как печально, – прошептала девушка.

– Он же Казанова – он должен был продолжать свой путь.

– Да ничего он не продолжил, Эндер, а вернулся в Богемию и остаток жизни провел, работая в библиотеке у графа, который ни во что его не ставил.

– Ну, тогда, возможно, гордость не позволила ему стать обузой для юной девушки. Должно быть, когда он заболел во Фракии, это стало для Казановы последней каплей унижения.

– Он защищал Желанную Адамс от своей старости? Ты это подразумеваешь?

– Ну, можно и так сказать. У меня, кстати, были подозрения насчет этих писем от Эме Дюбек де Ривери. Я. прочитал копию старого дневника, что ты мне дала, и нашел некоторые из грамматических конструкций Эме чрезвычайно неуклюжими. Например, иногда она выпускает артикль, который просто необходим во французской грамматике. Больше похоже, что писал итальянец.

– Наверное, я приняла все за чистую монету, поскольку этот текст восемнадцатого века.

– Согласен, ошибки трудно заметить. Но я был поражен фразой из последнего письма Эме к Казанове: «Ты – мужчина, самый важный из всех моих мужчин». Непонятно, почему она так сказала? Она ведь была изолирована от всего мира в гареме, а эта фраза предполагает, что у нее были и другие любовники.

– Я не понимаю, а зачем он вообще вставил это «моих»? Как ты думаешь?

– Не знаю, думаю, скорее всего Казанова понимал, что с языком у него не все в порядке. Вот он и поставил липшее местоимение, и все равно получилось, что он пишет по-французски, как по-итальянски. Влияние родного языка просто огромно, и мы не можем от него избавиться до самой смерти, – заметил Эндер, улыбнувшись. – Казанова тут не исключение.

– Наверное, ты прав. Но я все-таки разочарована. Мы так и не узнали, что же произошло с Желанной Адамс в Стамбуле.

– Возможно, остались еще какие-нибудь документы. Может, все разъяснится.

Эндер подошел ближе и нежно взял девушку за руку. Люси чувствовала, как он сомневается, будто ждет, что она сейчас отдернет руку. Она и сама удивилась, насколько приятно ей было ощущать тепло его кожи. Люси услышала, как молодой человек коротко вздохнул, и, подняв глаза, увидела, что Эндер смотрит на нее с непривычной серьезностью.

– Возможно, – сказала она, но в голосе ее прозвучало сомнение.

На следующий день Люси заснула на пляже и очнулась, почувствовав на спине жар нескольких увесистых камней. Она лежала, растянувшись на песке, рядом с летним домиком дяди Эндера на островах, и только начала заполнять свой дневник, как задремала. Люси сонно потянулась. Было такое ощущение, как будто по ее позвоночнику вверх-вниз бегают капельки тепла. Девушка открыла глаза, и еще один приятный маленький груз, пышущий жаром, коснулся основания ее шеи под еще мокрыми волосами.

– Не двигайся, – прошептал голос. – Я не закончил.

Она подчинилась, думая, что спит, но затем взглянула в сторону и увидела лицо Эндера.

– Я собираюсь сесть, – прошептала Люси.

Он укоризненно посмотрел на нее.

– Ты не можешь двигаться. Ты морское существо, которое я пригвоздил к песку.

Девушка засмеялась, когда последний горячий груз коснулся ее кожи, звякнув о другие камни. Его пальцы, казалось, испускали легкий электрический ток.

– Хорошо. Что же мне делать?

– Ты должна сказать мне, нет ли у тебя кого-нибудь. – Эндер лег рядом на песок и взглянул ей прямо в глаза. Люси почувствовала, как краснеет от смущения. Здесь, под палящим полуденным солнцем, с отдающимся в ушах звуком прибоя и с маленькими камушками, балансирующими у нее на спине, девушка чувствовала себя незащищенной и открытой. Люси ответила пристальным взглядом, всматриваясь в глаза Эндера под густыми сросшимися бровями.

– Никого у меня нет. Я предпочитаю свою собственную компанию.

Эндер засмеялся.

– А ты? – Она подняла голову, и несколько камней соскользнули на песок с глухим стуком. – Откуда я знаю? Может быть, ты женат?

Он сел, нахмурившись и посасывая дужку солнцезащитных очков. На секунду Люси подумала, что обидела его.

– Я был помолвлен, но все кончилось в прошлом году. Никак не мог угодить своей невесте. – Эндер вздохнул. – Она считала меня слишком серьезным, а я старался изменить ее мнение. – Молодой человек поднялся на ноги и принялся стряхивать с плавок мокрый песок. Все веселье мигом сошло с его лица. Вид у Эндера был разочарованный и несчастный, так что Люси тоже встала и взяла его за руку, пытаясь подбодрить.

– Может быть, она вовсе так и не думала. Может, она просто боялась настоящей близости.

– Люси! Почему ты должна уехать, когда я только начинаю понимать тебя? Ты не можешь остаться?

– Хотела бы. Но мой отпуск кончается через два дня.

Он взял ее за руку, горестно качая головой.

– Тогда ты должна вернуться, и вместе мы выясним, что же произошло дальше с Желанной Адамс.