Тони Хоукс - Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]

Я снял увесистый том, который всегда пригождался при планировании отпусков и приведении доводов, и страница за страницей добрался до Восточной Европы.

– А, вот она где, – сказал я. – На северо-восточной границе Румынии.

– Я все равно думаю, что ты их не обыграешь, – ответил Артур. – Ни одного из них.

– Обыграю. Я обыграю их всех.

В фильме «Энни Холл» есть сцена, где Вуди Аллен заводит спор с мужчиной, стоящим перед ним в очереди в кинотеатр, по поводу трактовки некоторых идей Маршалла Маклюэна, знаменитого теоретика масс-медиа. И как только спор начинает разгораться, откуда ни возьмись появляется сам Маклюэн, вмешивается в беседу и подтверждает, что Вуди Аллен прав. Тогда Вуди поворачивается к камере, пожимает плечами и сетует:

– Если бы и в жизни все было так же.

К несчастью, в моем случае доказательство того, что я прав, а Артур нет, обещало немало затруднений. Я не знал ровным счетом ничего ни о Молдове, ни о ее теннисных кортах, ни о политической обстановке, ни о требованиях для получения визы, ни о валюте, ни о языке, ни об этническом составе, ни о том, хорошо ли примет местный народ декадентского буржуя с Запада, размахивающего теннисной ракеткой перед футболистами. Все, что я знал о Молдове, – имена одиннадцати человек, напечатанные на предпоследней странице моей газеты:

Романенко

Фистикан

Спыну

Тестимициану

Кулибаба

Строенко

Ребежа

Куртиян

Шишкин

Митерев

Рогачев

«Да проще простого», – додумал я.

Судя по именам, никто из них не был хорошим теннисистом.

На следующий день в местном читальном зале я узнал, что Молдова – маленькая страна, со всех сторон окруженная сушей, зажатая между Румынией и Украиной. Плотность населения – 129,1 человек на квадратный километр, что казалось вполне допустимым, если 129 человек равномерно распределились по этому километру, и я не стал тратить слишком много времени на 0,1 человека. Что важнее, я узнал, что в Молдове два официальных языка – румынский и русский, так что я решил потратить средства на самоучитель румынского. Я подумал, что мне понадобятся азы, по крайней мере, одного из местных языков, так как, по моему предположению, во владении английским молдаване слегка отставали от голландцев. Причина, почему я выбрал румынский вместо русского, была несложной. Выбор между русским с его кириллицей и румынским с нормальным алфавитом оказался очевидным. Я не против попытаться выучить новый язык, но новый алфавит? Да ни за что! Простите, но приходит время, когда человек уже не в состоянии учить новый алфавит. (Этот момент, кстати, наступает лет в шесть.)

В самоучителе румынского нашлись приятные аномалии всех самоучителей. В разделе «Cuvinte cheie» («Ключевые слова») первым в списке было слово «акробат». Я бы поспорил, что «акробат» – ключевое слово. Те читатели, которые не ищут работу в румынских бродячих цирках, безусловно, могут обойтись без него. Это слово лично я определенно использую не часто. Мне даже кажется, что лет пять подряд я не произносил его ни разу, и, насколько я помню, это были счастливые и интересные годы. Однако я собирался в Восточную Европу, а там жизнь непременно должна отличаться от нашей. И кто я такой, чтобы утверждать, какое слово ключевое, а какое нет?

Я тут же решил выучить слово «акробат». Последующий текст свидетельствовал о том, что это не должно стать трудной задачей.

Acrobat, acrobaţi (мн.) – акробат.

Выучив и обрадовавшись прогрессу, я перешел к «Dialog» (диалогу). Мое внимание привлекли два предложения. Первое:

Mai aveţi timp să reparati şi liftul? -

означало: «У вас не найдется время, чтобы отремонтировать еще и лифт?», а второе

Ai cărui vecin sunt aceşti câini? -

переводилось: «Каким соседям принадлежат эти собаки?»

Я понял, что только законченный глупец осмелится вторгнуться на молдавскую землю, не зная, как задать эти два вопроса, поэтому незамедлительно приступил к их изучению. К концу первого часа я овладел ими в совершенстве и успокоился, осознавая, что, если на меня нападут какие-нибудь собаки, пока я буду стоять у квартиры футболиста, то выяснить, чьи это собаки, или спросить у соседа, не починит ли он неисправные лифты, не составит для меня большого труда.

Конечно же, того ключевого выражения, которое вы всегда ищете в самоучителе, там никогда нет; я подразумеваю перевод на соответствующий язык следующей тирады:

– Слушай, если я выучил на вашем языке одно предложение, то это не значит, что мне можно отвечать с такой скоростью. Помедленнее или заткнись. Понял, приятель?

Согласен, грубовато, но у вас ведь такой ужасный акцент, что никто все равно не поймет.

Вдохновленный прогрессом в области изучения языков, я уже рвался заказывать билеты в Молдавию и начинать путешествие. Однако столкнулся с трудностью, которую было необходимо устранить. Чтобы съездить в Молдавию, требовалась виза, а как было написано в «Уорлд трэвел гайд», чтобы ее получить, я должен предоставить в посольство Молдовы приглашение от гражданина Молдовы на специальной форме министерства внутренних дел.

Насколько я знал, в Великобритании не наблюдалось бурного потока иммигрантов из Молдовы. Лично я не знал ни одного. Признаю, что для большинства британцев отсутствие молдаван в их стране не является причиной для беспокойств, но для меня это было большой проблемой. Мне сильнее, чем когда-либо, был нужен молдаванин, и я просто не знал, где его найти – естественно, не считая Молдовы, но поехать туда я не мог, потому что эти сволочи не пустят никого в страну, пока один из них не пригласит.

Одним из возможных решений этой проблемы был план, согласно которому я бы околачивался у ворот посольства Молдовы в надежде случайно завести непринужденный разговор с выходящим чиновником. Я бы пригласил этого госслужащего из Восточной Европы выпить и получил бы приглашение после четырнадцатой стопки водки – как раз до того, как мы оба беспричинно оголимся и приступим к взаимному выражению бессмертной любви. Единственным недостатком этой стратегии было то, что в Лондоне ни одного посольства Молдовы не имелось, ближайшее находилось в Брюсселе. Помимо расходов на дорогу и счетов за отель, мои ограниченные знания фламандского вряд ли придадут мне необходимое обаяние, а со своим румынским я провалюсь, едва разговор переключится с акробатики и гимнастики на другие темы.

Все, что я мог, – мимоходом затронуть этот вопрос среди друзей и коллег по работе.

– Вы случайно не знаете кого-нибудь из Молдовы? – интересовался я на праздничных ужинах, спортивных соревнованиях и на еженедельных собраниях Анонимных оптимистов. И всюду получал отрицательный ответ.

Это продолжалось до тех пор, пока – невероятно – через несколько месяцев попыток эта тактика наконец не сработала. От одной знакомой в Ливерпуле я узнал, что та почти уверена – в Ливерпульском институте исполнительского искусства учился парень из Молдовы. Телефонный звонок – и университетский казначей подтвердил хорошие новости.