Татьяна де Росней - Сердечная подруга

Но ему хочется еще раз посмотреть на Антонию. Она прекрасна даже в призрачном свете ночных светильников, включенных охранником перед уходом.

Значит, у Паоло Уччелло была дочь. Как сложилась ее судьба? Кто нашел этот портрет и как это произошло? Кто такие Констанция Деламбр и Брюс Бутар?

Таддео знает, что на этаже он один. Его напарник, Марио, который убирает в залах по другую сторону коридора, уже ушел.

И все же ему чудится, что рядом кто-то есть. Он оглядывается. Пусто… Неужели в музее живут привидения? А почему бы и нет, ведь зданию много сотен лет…

Ощущения постороннего присутствия рядом усиливается.

Зал номер семь выглядит пустынным, но все же Таддео окидывает комнату взглядом, потом снова боязливо осматривается, задерживаясь на темных углах, похожих на густые кусты с черной листвой.

Кто скрывается за этой предательской игрой света и тени? Заблудившийся турист? Призрак? Или это Марио решил его напугать?

«Ты не ошибаешься, Таддео, – хочется мне сказать. – Ты здесь не один. Вместе с тобой я любуюсь бледным девичьим профилем, вырисовывающимся в темноте. Ты не видишь меня, но ощущаешь мое присутствие».

Но скоро ты забудешь обо мне, поддавшись очарованию «Уччелины».

– Добро пожаловать, Антония! – скажешь ты негромко.

До закрытия музея остается три минуты, а ты еще не убрал свою тележку. Но так трудно отвести взгляд от этого портрета, верно?

Знаешь ли ты, что с приходом ночи вокруг Антонии соберется когорта тайных обожателей – из другого времени, другой жизни?

И если ты прислушаешься, совладаешь со страхом, если у тебя получится остановить бег собственных мыслей, ты услышишь эти беззвучные восхваления, столь же неуловимые и легкие, как шелест крыльев.

Харольд Арбен с ожесточением дожевывал то, что осталось от сигары, словно это была жвачка. Окна его просторного кабинета выходили в Люксембургский сад, на который непрозрачной серой завесой лился с неба зимний дождь.

Зима не задалась. В столице снова начались массовые забастовки, порождавшие чудовищные пробки, и люди опаздывали по своим делам зачастую на несколько часов. Он прислушался к глухому шуму стоически настроенных манифестантов, которые, невзирая на дождь, поднимались по улице де Ренн, и вздохнул.

Стоило закончиться длинному и навевающему сон собранию с участием распространителей продукции издательства, как на Харольда Арбена обрушилась череда катаклизмов адской силы.

Одна из его любимейших писательниц потребовала огромный гонорар, угрожая отдать свою книгу (между прочим, великолепную) издателю-конкуренту; выяснилось, что последнее произведение одного из ведущих авторов издательства не пользуется спросом; на его рабочем столе оказался последний номер газеты «Le Monde» с разгромной критической статьей о первом романе некоего бывшего министра, который Харольд Арбен имел неосмотрительность издать.

В довершение всего сегодня вечером у него была назначена встреча со стареющей актрисой, пообещавшей ему свои мемуары. И он знал, что должен пойти, поскольку конкурент, Фредерик Локс, тоже проявил заинтересованность в покупке этой книги. Этого Фредерика Локса Харольд Арбен опасался как чумы: казалось, конкурент взял себе за цель в жизни уводить авторову него из-под носа. Впрочем, Харольд Арбен и сам иногда не брезговал таким трюком…

Стук в дверь отвлек его от невеселых мыслей. Седовласый шестидесятилетний издатель вздохнул.

– Войдите! – крикнул он.

Дверь открылась.

Харольд Арбен выверенным движением ноги крутанул свое кресло и, вскинув голову, приготовился сразить взглядом наглеца, осмелившегося нарушить его уединение.

Вошла женщина лет сорока, лицо которой показалось ему смутно знакомым. Но ее имени он вспомнить не смог.

– Слушаю!

– Здравствуйте, мсье Арбен, – сказала незваная гостья негромко.

Издатель по-прежнему смотрел на нее с подозрением. И как это ей удалось пройти мимо его секретарши Эвелин, той еще церберши?

– Меня зовут мадам Бутар, – объявила посетительница, которая уже поняла, что Харольд Арбен ее не узнает.

Издатель нахмурился. Это имя ему ни о чем не говорило.

– Я работаю телефонисткой на коммутаторе в этом издательстве, – уточнила женщина. В улыбке ее проскользнула ирония.

Издатель смутился.

– Ах да, Элизабет… – пробормотал он.

Харольд Арбен знал только имя женщины, работавшей на коммутаторе в этом улье, в который превратилось его издательство: уже пятьдесят человек трудилось в меандрах его коридоров. Он никогда раньше с ней не разговаривал, если не считать стандартных «здравствуйте» и «всего доброго».

– Присядьте, – предложил он, с силой расплющивая влажные останки сигары в сиреневой хрустальной пепельнице. – Я могу уделить вам всего пару минут.

Она присела в кресло, в которое он ткнул указующим перстом.

– Я знаю, что у вас много дел, мсье Арбен. Я только хотела узнать, сможете ли вы посмотреть эту рукопись.

– Это ваше произведение?

– Нет, – ответила Элизабет.

Похоже, она не собиралась больше ничего рассказывать.

– Это роман?

– Да.

Харольд Арбен удивился – было что-то странное в поведении этой женщины. Уж не дерзость ли? Как бы то ни было, ее маневр ему понравился.

– Почему бы вам не отдать ее редактору, который рецензирует рукописи?

– Мне важно узнать ваше мнение, мсье.

– Но есть установленный порядок…

– Я знаю.

– Не хотите рассказать мне хоть что-то об этой книге и ее авторе?

– Нет, – решительно ответила она.

К чему эта скрытность? Непонятно!

Элизабет Бутар испытующе смотрела ему в лицо.

– Так вы сможете прочитать роман? – решилась она наконец спросить.

В ее взгляде Харольд Арбен уловил нечто интригующее – огонек надежды, тень страдания… Отражение мимолетного переживания, которое она поспешила скрыть взмахом ресниц, – так «дворники» автомобиля стирают с ветрового стекла капли дождя.

– Посмотрю, что я могу для вас сделать. Но, надеюсь, дело не очень спешное?

Элизабет улыбнулась в ответ, и он вдруг ощутил исходящую от нее волну доброты.

– Спасибо, – негромко сказала она.

Он попрощался с ней за руку.

Она ушла. Харольд Арбен быстро пролистал рукопись. На титульной странице не было никакой информации – ни названия, ни имени автора, только наскоро нацарапанный номер телефона. Он обратил внимание, что вместо имен и фамилий в тексте были лишь инициалы. Это тоже было любопытно.

Секретарь позвонила и сообщила, что мсье, с которым у него была назначена встреча, прибыл. Это был знаменитый испанский актер.

Скоро издатель и думать забыл об Элизабет Бутар.

Рукопись, забытая на полке в кабинете Харольда Арбена, покрылась тонким слоем пыли. В последний месяц весны у издателя наконец появился час свободного времени, и то благодаря государственному выходному, который выманил из столицы ее жителей, в том числе и работников его издательства. Секретарь принесла ему перечень неотложных дел. Во главе списка фигурировало: «Прочесть роман мадам Бутар».