Гарт Стайн - Гонки на мокром асфальте

— С тобой все в порядке? — спросил Майк. — Не забудешь выключить духовку? Не оставишь открытым газ? Не уснешь с сигаретой?

— Я не курю, а плита у меня электрическая, — отозвался Дэнни.

— Все нормально, можно идти, — произнес Тони.

— Хочешь, мы возьмем на ночь Энцо? — предложил Майк.

— Нет, спасибо.

— Тебе продуктов не нужно? Можем привезти.

Дэнни мотнул головой.

— Он в полном порядке. Поехали, — снова сказал Тони и потянул Майка за рукав.

— Я не выключаю свой мобильник. Считай его телефоном доверия. Звони, если что. Хоть просто так, если захочется поболтать.

Они пошли к машине. На ходу Майк обернулся и крикнул:

— Забыл сказать, мы покормили Энцо.

Они уехали, а мы с Дэнни вошли в дом. Он вытянул перед собой руки, осмотрел их. Они дрожали.

— Насильников не делают опекунами девочек. Чувствуешь, куда они клонят?

Я побрел за Дэнни на кухню, с тревогой задумавшись: «А не соврал ли он Майку и Тони относительно плиты? Не газовая ли она у нас?» Однако Дэнни направился не к плите, а к секретеру. Достал из него бокал, затем извлек из бара бутылку виски. Налил полбокала.

Дэнни поступал неразумно. Я понимаю, он расстроен, подавлен, руки дрожат. И что теперь? Напиваться? Я недовольно гавкнул.

Не выпуская из руки бокал, он посмотрел в мою сторону. Будь у меня руки, я бы влепил ему пощечину.

— В чем дело, Энцо? — спросил Дэнни. — Слишком все банально?

Я снова пролаял. Уж слишком жалкая банальность выходила.

— Не осуждай меня. Да и не твое это дело. Твоя задача — меня поддерживать, а не осуждать.

Он сверкнул на меня глазами, и я осудил его. Мой хозяин поступал точно так, как они хотели. Они выбивали его из седла, и он уже был готов сдаться. Я заволновался. Сойди Дэнни с дистанции, и мне придется провести остаток жизни с алкоголиком? Которому ничего не останется делать, как только пялиться бессмысленным взглядом на экран телевизора? Нет, не таким я представлял себе Дэнни. Не презренным опустившимся пьянчугой из телесериала. Кстати, в эту минуту я его вовсе и не жалел.

Я вышел из комнаты, собираясь поспать, но идти в комнату Дэнни, на свой коврик, не хотелось. Мне было бы противно находиться рядом с пародией на Дэнни. Я миновал комнату Дэнни-мошенника, притворявшегося гонщиком, и поплелся в комнату Зои. Свернулся калачиком на коврике возле ее постели и постарался уснуть. Одна только Зоя у меня теперь и оставалась.

Позднее в дверях появился Дэнни. Сколько стоял там — не знаю.

— Первый раз я взял тебя с собой покататься, когда ты был еще щенком, — сказал он. — Ты мне все сиденье обгадил. Однако я тебя не выбросил.

Я поднял голову, не догадываясь, к чему он клонит.

— Я убрал виски, — продолжал Дэнни. — Пить не буду, я выше этого. Такого они от меня не дождутся.

Он повернулся и ушел. Я слышал, как мой хозяин ходил по своей комнате, потом включил телевизор.

Значит, он не стал «нырять» в бутылку — прибежище слабых и рефлексирующих. Он меня понял. Да, жесты — все, что у меня есть.

Дэнни сидел на диване и смотрел видеозапись, сделанную несколько лет назад, во время нашего отдыха в Лонг-Бич, на побережье штата Вашингтон. Зоя была еще совсем маленькой. И мы были моложе. Отлично помню те три дня — мы бегали по берегу, дурачились, запускали воздушного змея. Я пристроился рядом с ним. Мы ехали наугад, не зная, куда приведет нас дорога, даже не предполагая, что довольно скоро судьба разделит нас. Пляж, океан, небо. Наш мир. Мир бесконечный. Он существовал только для нас.

— После первого круга ни одни гонки не выигрываются, — сказал он. — Но многие проигрываются.

Я посмотрел на него. Он вытянул руку, положил ее мне на голову, как обычно, почесал за ухом.

— Все правильно. Уж если быть банальностью, то хотя бы положительной, — проговорил он, обращаясь ко мне.

«Не торопись. До финиша еще долго. Чтобы закончить гонку первым, нужно, во-первых, все закончить», — раздумывал я.

Немногое мне нравится больше, чем приятная долгая прогулка под мелким дождиком в Сиэтле. Сильный идет дождь или нет — мне безразлично. Я люблю туман, ощущение капель на ресницах и морде. Свежесть воздуха, внезапно наполненного озоном и отрицательно заряженными ионами. Если сильный дождь может прибить запахи к земле, то слабый их усиливает, высвобождает молекулы. Тогда ароматы оживают, разносятся по воздуху и достигают моего носа. Почему Сиэтл я люблю больше остальных мест, даже больше Тандерхилла? Потому что, несмотря на жаркое лето, в мокрый сезон здесь ни дня не проходит без моего обожаемого моросящего дождичка.

Дэнни вывел меня погулять под мелким дождем, и я наслаждался его приятной свежестью. Минуло всего несколько дней после смерти Евы, и все это время я был подавлен неприятными эмоциями. Я все время сидел в доме с Дэнни, перегоняя через легкие стоялый воздух. Дэнни также нуждался в разнообразии. Гулять он вышел не в джинсах, свитере и желтом плаще, а в темных брюках, желтом полупальто и тонком свитере с высоким воротником.

Мы отправились на север от Мэдисон-Вэлли, к ботаническому саду. Миновав опасный участок, где не было тротуаров, а машины носились на предельной скорости, мы свернули на боковую дорогу, намного потише, где Дэнни отцепил поводок.

Вот что еще мне нравится делать — бегать в дождь по полю, поросшему травой, недели две не стриженной, опустив морду к земле, чтобы трава обдавала ее каплями. Трава приятно щекочет тело, а я воображаю себя пылесосом, вбираю в себя все запахи, всю жизнь. В такие минуты вспоминаю детство, мысленно возвращаюсь на ферму, в Спэнгл, где не случалось дождей, но росла прекрасная трава и расстилались поля, на которых я резвился.

В тот день я все бегал и бегал, а Дэнни просто шел, методично мерил шагами дорогу. Миновав место, где обычно поворачивали назад, мы направились дальше. Пересекли пешеходный мост, закружили по улицам и очутились в Монтлейке. Там Дэнни вновь пристегнул меня, затем мы перешли широкую улицу и очутились в еще одном парке. Он мне тоже понравился, хотя и отличался от других парков.

— Внутриозерный, — сообщил Дэнни, снова отстегивая поводок.

Внутриозерный. Он состоял не из полей и равнин, а из неглубоких оврагов и извилистых лощин, поросших диким виноградником и кустами. Землю покрывал толстый слой листьев. В парке стоял полумрак, высокие деревья с длинными ветками образовывали над нашими головами плотный шатер. Я чувствовал себя замечательно. Дэнни шел по тропинке, а я то осторожно пробирался между оврагами, прятался в кустарнике и воображал себя секретным агентом, то носился, не замечая преград, — сам себе казался грозным хищником из кинофильмов, идущим по следу.

Мы ходили и бегали по парку очень долго. За это время я покрыл расстояние в пять раз больше, чем Дэнни, измотался и захотел пить. Выйдя из парка, мы оказались в незнакомом районе. Дэнни остановился возле кафе, взял себе чашку кофе. Мне принес воды в бумажном стаканчике, пить из которого было неудобно, но жажду я все-таки утолил.