Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов
- Название:Из серого. Концерт для нейронов и синапсов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентСтратаd7f2a552-dc64-11e5-b654-0cc47a545a1e
- Год:2015
- Город:СПб
- ISBN:978-5-906150-23-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов краткое содержание
«Из серого» – это необычная история любви красавицы-невролога и учёного, специалиста по общественным наукам, который судорожно пытается постичь неврологию перед тем, как лишится памяти из-за ранней болезни Альцгеймера. В романе исследуются разум, сознание, мораль, память, биохимия любви и счастья, сексуальность во всех проявлениях, душевные болезни, взаимоотношения между искусственным и биологическим сознанием. Происхождение Бога в человеческом разуме исследуется на радость как верующим, так и неверующим ни во что. Герои веселятся, беспокоятся и печалятся, и всё это подано так остроумно, что даже читатель с каменным сердцем не сможет не смеяться и не плакать. Соки жизни вытекут из серого и превратятся в космический коктейль.
Манучер Парвин, человек с энциклопедическими знаниями, является автором четырех ранее опубликованных книг. «Алетофобия» (боязнь правды) – это остроумная критика политических и научных свобод в США проницательным человеком. «Дардэдель: Руми, Хафиз и любовь в Нью-Йорке» была очень хорошо встречена литературным сообществом. Две его первые книги, получившие высокую оценку, «Плачь о моей революции, Иран» и «Авиценна и я: путешествие духа», были недавно переизданы. Парвин выступал по радио и телевидению по всему миру, включая каналы NBC и PBS, как научный обозреватель. Он основал «Иранский шахматный журнал» и до сих пор может играть в шахматы вслепую. Он считает, что продолжает развиваться, и говорит, что у него больше недостатков, чем достоинств. Вы можете связаться с ним по адресу: www.mparvin.com
Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Вы там были? Правда? А как вы туда попали? Вы же должны были указать причину.
Она смотрит сквозь меня.
– Я сказал, что пишу книгу, и обещал не называть никаких фамилий, – шепчу я в ответ, словно мне следует чувствовать себя виноватым.
– Какая находчивость! Но в этом не было необходимости, – качает она головой. – А как насчёт ежедневной рутины? Как вы справляетесь? Как выглядит ваш письменный стол в кабинете?
– На нём бардак. Мой стол напоминает разум поставленного в тупик Бога после того, как Он изобрёл человека, и одновременно поражённого, когда увидел человека и задумался, зачем Он потратил шестой день.
Я говорю это в надежде, что она засмеётся. Но она просто улыбается.
– Вы когда-нибудь забываете о совещаниях на факультете?
– Поскольку никто меня не слушает, а я сам тоже никого не слушаю, то зачем ходить?
– Вы забываете о совещаниях? Или вы их пропускаете, потому что сознательно не хотите на них присутствовать? – Она говорит это таким тоном, словно хочет сказать: «Просто отвечайте на вопросы».
– Я помечаю даты в ежедневнике, но потом забываю проверить.
– Вы забываете фамилии студентов?
– А вам доводилось забывать фамилии студентов или пациентов? – отвечаю я.
Наконец мне удаётся получить лёгкий смешок в виде ответа.
– Будем считать, что вы ответили «да», – говорит она.
Затем она переходит к другому вопросу.
– Судя по вашим ответам в заполненной вами анкете, вы не курите, не употребляете алкоголь и наркотики, как разрешённые, так и не разрешённые. Так?
– Да, я заполнил анкету. Мои единственные демоны – это кофе «эспрессо» и шоколад, – говорю я. – И иногда несколько глотков вина на вечеринках, только в целях общения, – добавляю я.
– Это и мои демоны! – Она снова удивляет меня информацией о себе.
Я уже расслабился. Я задумываюсь, зачем ей пытаться расслабить меня ещё больше.
– Вы потеете по ночам? Храпите? У вас поднимается температура? Вы потеряли или набрали вес? Чувствуете сильную сонливость?
– Нет на все вопросы, кроме, может, храпа.
– Значит, храпите?
Я начинаю нервничать от этого вопроса. Ни один мужчина не захочет признаваться в этом недостатке красивой женщине.
– Не часто, но пару раз достаточно громко, чтобы проснуться.
– Вы находитесь в состоянии сильного стресса?
– Не больше обычного для меня.
Я волнуюсь – точен ли мой ответ?
Она идёт дальше:
– Как со здоровьем у двух ваших младших братьев?
– Думаю, что всё в норме для их возраста.
– Вы утверждаете, что ваш дед умер от болезни Альцгеймера.
– Он умер от амнезии и паралича, как мне говорили.
– Я вижу, что вашего отца нет в живых. От чего он умер?
– От неоперабельной кровоточащей язвы.
– Сколько лет вашей матери?
– Шестьдесят два.
– Вероятно, она была совсем юной, когда родила вас. У неё сейчас есть какие-нибудь проблемы с памятью?
– Она чувствует себя гораздо лучше меня.
– Вам сейчас сорок восемь?
– По документам. На самом деле сорок шесть.
Я вижу непонимание в её глазах и поясняю.
– Иранские отцы иногда записывают неправильную дату рождения в случае своих предположительно гениальных детей, чтобы отправить их в школу года на два раньше. Но это может привести к неожиданным неприятным последствиям, если ребёнку не удастся легко настроиться на обучение в раннем возрасте.
– Очевидно, что в вашем случае таких неприятных последствий не возникло.
– Нет, но и слишком приятных тоже.
Она улыбается, затем задаёт мне ещё несколько вопросов о возможных заболеваниях, которых у меня нет, затем просит меня перейти в другую часть кабинета для осмотра и сесть на диагностический стол.
– Повторите три слова, которые я назову. Я хочу проверить, останутся ли они у вас в памяти. Пенни. Яблоко. Стол.
– Пенни. Яблоко. Стол, – повторяю я.
– А теперь произнесите слово «мир» по буквам задом наперед.
У меня проблемы с написанием на английском языке, но получается выполнить задание.
– Высуньте язык, плотно закройте глаза, но вначале поднимите левую руку.
– Как? Язык должен быть высунут до…
– Конечно, это кажется вам странным и противоречащим здравому смыслу, – отвечает она серьёзным тоном, словно пытается мне сказать: не утруждайтесь задавать вопросы о моих вопросах. Затем она смягчается:
– Вы помните ситком «МЭШ» [7], который показывали по телевизору? То место, что герои пытаются воспользоваться распылителем? В инструкции к нему сказано: «Перережьте красный провод, но вначале перережьте синий провод».
Я поднимаю левую руку, высовываю язык и плотно закрываю глаза. Затем подглядываю за ней, чтобы посмотреть, забавляет ли её моя игривость. Забавляет, но совсем чуть-чуть.
– Руки вверх, ладонями ко мне, – приказывает она. – Пальцы вверх, держите их прямо.
Затем она берёт меня за руку и давит на мой большой палец, отводя его назад, затем на другие пальцы, чтобы проверить, насколько мне хватит сил удерживать их прямо. Я чувствую дрожь где-то в глубине и задумываюсь, чувствует ли она её. Её прикосновение возрождает меня к жизни. Я чувствую себя неуютно, но мне радостно.
– Осмотр почти закончен, – заверяет она меня.
Теперь она проверяет мои рефлексы и даже циркуляцию крови в лодыжках.
– Вы получаете удовольствие от преподавания? – спрашивает она во время работы.
– Конечно. Конечно, – говорю я, словно отмахиваюсь.
Она отвечает на мою амбивалентность вопросом:
– Вы предпочли бы заниматься чем-то другим?
– Да, я хотел бы меньше заниматься преподавательской работой, чтобы можно было больше заниматься исследованиями.
– А исследованием каких тем вы занимаетесь?
– Я много читаю по неврологии и делаю записи, если это можно назвать исследованием.
– Вы изучаете неврологию? Поразительно! Вы пытаетесь мне грубо льстить?
– Уж кем я точно не являюсь, так это льстецом. Именно поэтому я в немилости у декана. В неврологию меня потянуло любопытство, а страх перед потерей памяти с силой толкнул туда. Меня интересуют строение и функции мозга, его трансформация в разум, сознание, любопытство и так далее.
Полсекунды мы смотрим друг на друга не как врач и пациент, а как мужчина и женщина. В то время как мои глаза готовы продолжать смотреть ещё много таких полсекунд, целую вечность, её взгляд возвращается к бланкам на дощечке.
– Почему вы думаете, что страдаете от синдрома дефицита внимания?
– Я схожу с ума, когда вынужден слушать и слушать. Во время совещаний на факультете я испытываю нетерпение, беспокойство, мне хочется перебивать. Я чувствую себя очень виноватым из-за этого.
– Это я заметила, но не ваше чувство вины!
Мы оба смеёмся.
– Я стараюсь сделать всё, что только возможно в данном случае, доктор Пуччини. Но разве вы не сказали мне совсем недавно, что осмотр почти закончен?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: