Нэнси Холдер - Элементарно, Холмс! (сборник)

Лори Р. Кинг и Лесли С. Клингер

По указанному адресу находился дом в конце Дохени, за сторожевой будкой и шлагбаумом, которые защищали группу особняков стоимостью от десяти миллионов. Именно здесь обитала городская элита. Магнаты кино и олигархи, сидящие на вершине горы и поглядывающие на всех остальных сверху вниз. Но иногда даже позолота и охрана не могли защитить тех, кто был внутри. Гарри Босх молча показал свой жетон мужчине в серой форме, стоявшему у будки охраны. Его ждали.

– Вы знаете, куда вам нужно? – спросил охранник.

– Найду, – ответил Босх.

Шлагбаум поднялся, и Босх въехал на охраняемую территорию.

– Нам будет трудно промахнуться, – заметил его партнер, Джерри Эдгар.

Босх проезжал мимо особняков, расположенных на южной гряде гор Санта-Моника, и огромных зеленых лужаек без единого сорняка. Босх никогда не бывал в поместьях Дохени и не ожидал увидеть такой поражающей воображение роскоши. Даже в домиках для гостей имелись домики для гостей. Они проехали мимо особняка с гаражом на восемь парковочных мест для коллекции автомобилей хозяина.

Дело, по которому их вызвали, они знали лишь в самых общих чертах. Мужчина – один из директоров киностудии – мертв, а его жена, которая была намного моложе, находится в особняке.

Вскоре они подъехали к дому. Возле него стояли три патрульных автомобиля, перед ними фургон из офиса коронера и дальше – машина, которой следовало бы находиться в гараже, а не на подъездной дорожке. Длинный изящный «Мерседес»-купе цвета оникса. Потрепанный черный «Форд» Босха выглядел рядом с ним как мул рядом с племенным жеребцом.

Эдгар заметил это несоответствие и решил дать ему объяснение:

– Знаешь, что я думаю, Гарри? Она уже вызвала адвоката.

Босх кивнул.

– Все просто идеально.

Босх припарковался рядом с «Мерседесом». Они вышли из машины и зашагали по подъездной дорожке, выложенной серым булыжником, туда, где рядом с желтой лентой, натянутой между каменными львами, стоял патрульный полицейский. Он внес их имена в специальный журнал, куда записывали всех, кто побывал на месте преступления.

Второй полицейский, стоявший возле входных дверей высотой в двенадцать футов, распахнул для них одну створку.

– Сержант с бригадой коронера в библиотеке, вам следует свернуть направо. – Затем, словно не в силах сдержать возбуждение, он спросил: – Нет, вы когда-нибудь видели такое?

Полицейский смотрел на Эдгара. Они оба были черными. Казалось, полицейский подумал, что только другой чернокожий сможет понять его восхищение столь избыточным богатством.

– У кого еще может быть библиотека в доме? – сказал Эдгар.

Они с Босхом вошли в дом и оказались в вестибюле размером со все жилище Босха. Гарри посмотрел направо и увидел сержанта, который до этого возглавлял расследование, но теперь передавал командование бригадой ему.

Босх и Эдгар прошли через гостиную, такую огромную, что в ней уместились целых два мебельных гарнитура, в каждом случае с собственным роялем и камином. Половины разделял громадный изукрашенный стол. На нем стоял набор бутылок с янтарными жидкостями – вне всякого сомнения, настолько дорогими, что Босх не сумел бы определить, что это такое.

– Ничего не понимаю, – сказал Эдгар. – Одна сторона – дневная, а другая – вечерняя? Это уж слишком.

Босх ничего не ответил. Сержант Боб Фицджеральд ждал их возле закрытых двойных дверей, ведущих в другую часть комнаты – так называемую библиотеку, решил Босх.

– Что у тебя, Яд? – спросил Босх.

Прозвище Фицджеральда являло собой образец полицейской краткости. Имена неизменно сокращались до аббревиатур или самых коротких слов из всех возможных. Это относилось и к прозвищам. Поначалу Боба Фицджеральда называли Ядовитым Бобом, потому что он отличался необычайной «вредностью!», в особенности когда дело доходило до преступниц-женщин, но со временем стал просто Ядом.

– У нас имеется лежащий на полу Джеймс Барклай, – сказал Фицджеральд, – генеральный директор «Арчвей студиос». Точнее, бывший генеральный директор. Сейчас он выглядит не лучшим образом, как-никак мертв. И у нас есть его жена, Нэнси Девой, – она сейчас сидит в кабинете вместе со своим адвокатом в другой части дома.

– Что она говорит о случившемся?

– Она вообще ничего не говорит, Гарри. Адвокат запретил ей открывать рот. Так что мы понятия не имеем о том, что произошло. Собственно, потому тебя и пригласили, пообещав такие бешеные деньги. Так ведь?

– Так, – сказал Босх. – Когда появился адвокат?

– Он уже был здесь, когда мои парни приехали по вызову «911». Звонил адвокат. Кстати, он сказал, что произошел несчастный случай. Но мне так не кажется, если тебя интересует мое мнение.

Босх не стал обращать внимания на детективную работу, проведенную Фицджеральдом. Его мнение никого не интересовало.

– Как зовут адвоката?

– Клингер – по-моему, отличная фамилия для адвоката. Имя я не разобрал.

Босх не помнил ни одного законника по имени Клингер, с которым он имел бы дело прежде. Возможно, он был специалистом по семейному праву. Люди, поднявшиеся так высоко, далеко не всегда нанимают на постоянной основе адвокатов, специализирующихся на уголовном праве.

– Ладно, Яд.

Он повернулся к своему партнеру.

– Джерри, отправляйся к жене, – сказал он. – Выясни, позволит ли ей юрист поговорить со следователем. А я осмотрю место преступления и присоединюсь к тебе.

– Вижу, у тебя уже и план созрел, – сказал Эдгар.

Он повернулся и зашагал обратно через гостиную, а Босх посмотрел на Фицджеральда.

– Пустишь меня или будем стоять здесь весь день?

– И это меня они Ядом называют, – проворчал Фицджеральд, когда Гарри проходил мимо.

Босх вошел в библиотеку и обнаружил там бригаду коронера вместе с судебным криминалистом и фотографом, которые работали рядом с телом, распростертым на полу возле кирпичного камина. Мертвец был одет в синие джинсы, тенниску, туфли и носки. Босх узнал помощника коронера, и на его лице появилась довольная улыбка. Арт Дойл – один из самых толковых специалистов в офисе, где постоянно происходили сокращения, а настроение оставалось неизменно паршивым. Он был настоящим мастером своего дела, всегда блестяще делал заключение после вскрытия и великолепно интерпретировал малейшие физические нюансы убийства, так что его имя всегда произносилось с неизменным уважением. Нечто вроде прозвища, которое нельзя сократить ни при каких условиях.

К тому же Дойл охотно делился своими соображениями с детективами, ведущими расследование, что было большой редкостью. Многие помощники коронера боялись совершить ошибку или навлечь на себя гнев адвокатов защиты в суде. Они не осмеливались озвучивать возможную причину смерти – даже если смотрели на тело, лежащее на дне бассейна.