Александр Асмолов - Ушебти

– Зачем? – ужаснулась молодая женщина.

– Для вдоха человек усилием мышц расширяет объем своей грудной клетки. При распятии нужно приподниматься на ногах, чтобы компенсировать тяжесть подвешенного тела. Без опоры удушье наступает очень быстро.

– Жуть.

– Таков наш грешный мир, – развел руками Ги. – Но Иосифу Арифамейскому удалось тайно покинуть Иерусалим, добраться до Аваллона и там с единомышленниками построить монастырь.

– Так остров существует?

– Ни Камелот, ни Аваллон до сих пор не найдены, а вот развалины очень древнего храма в графстве Саммерфильд реальны. По описанию они совпадают с библейскими. Но самое интересное, что в его тайниках найдены неоспоримые доказательства, что Иосиф Арифамейский жил именно там.

– И Грааль? – вскинулась Саша.

– Нет. А вот круглый стол в подземном схроне был найден. Есть все основания полагать, что тайная вечеря проходила в иерусалимском доме Иосифа и он воссоздал на острове точную копию своего круглого стола.

– Зачем?

– Алекс, сразу видно, что ты неверующий человек. Это же святыни! Вокруг них строились храмы и монастыри. Вспомни Плащаницу, копье Судьбы, десницу Иакова. Над усыпальницей Петра в Ватикане возведен один из самых величественных соборов мира. На святую землю в Палестине стремились не только крестоносцы, и сегодня миллионы паломников идут поклониться гробу Господню. Они искренне верят.

– Пусть простят меня, грешную, – Саша молитвенно сложила ладошки. – А как круглый стол оказался у Артура?

– С тех пор прошло почти две тысячи лет, множество войн и эпидемий. За это время русла рек сдвигаются на сотни метров, а то и вовсе исчезают.

– И остров мог стать холмом, – догадалась Александра.

– Умница, – Ги ласково посмотрел на собеседницу. – В графетве Саммерфильд есть красивая зеленая долина, которую часто скрывает туман. Когда он редеет, любопытным взорам открывается холм, будто плывущий в белесой реке.

– И там нашли развалины старых стен?

– И еще очень много интересного…

– Жаль, что Грааль не нашли.

– Все хотят иметь Грааль, – улыбнулся Ги. – Да вот взять хотя бы наш славный Брюгге. В его соборе тоже хранится частичка Христовой крови.

– Правда? – они посмотрели друг на друга, и серьезные мысли мигом улетучились.

– Филипп Асальский привез из крестового похода фрагмент ткани с каплями запекшейся крови. Ему подарил эту реликвию архиепископ Иерусалима. Так что в подлинности нет сомнений. Жаль, что ты приехала чуть позже. В прошлые выходные в Брюгге был праздник Священной крови – реликвию выносили из собора. Это очень красивое, пышное шествие с оркестрами, инсценировками, фейерверком и поеданием бесчисленного множества «христовой плоти и крови» во всех ресторанчиках и кафе.

– Жаль, – грустно отозвалась Саша. – Так где же картина с приглашением для Анны Лаво?

– Пойдем, – он нежно взял ее под руку. Они остановились у большого полотна в темных тонах, и тут же сверху на картину устремился ровный мягкий свет.

– Мне запомнилось то сравнение с окнами в другой мир, – Ги встал позади Александры, оставляя ее наедине с удивительным произведением. – Загляни в это окно.

– Какое удивительное лицо, – едва прошептала Саша, с интересом разглядывая героиню. – По-настоящему живое.

Мизансцена была действительно такой же, как и на рисунке Ги. Только облики иные. В порыве героини художник отобразил и радость предвкушения, и растерянность. Среди темного интерьера и неясных деталей одежды тревожный огонек свечи выхватил самое главное в картине – красивое женское лицо. Сейчас она прочтет и примет роковое решение. Но это будет через мгновение, а пока она только протягивает руку к заветному свитку.

– Я не вижу таблички с именем автора, – после некоторых колебаний прошептала Саша.

– Точно установить не удалось. Специалисты склоняются к мнению, что это работа Яна Ван Эйка, но есть и противники.

– Противники всегда есть, – усмехнулась она. – А картина удивительная. Очень яркий образ.

– А знаешь, ты похожа на Анну, – неожиданно прошептал Ги.

– Чем же?

– Так же долго сомневаешься, прежде чем принять решение.

– Любая женщина подумает, прежде чем что-то сделать.

– Но не всякая возьмет в руки меч.

– Ты прав, но я бы могла взять, – не сразу ответила Саша. – В детстве я долго дружила с мальчишками, любила лазить по деревьям и стрелять из лука. Впрочем, не это главное, – она помолчала. – Чем дольше я буду думать, тем больше у меня будет уверенность. Расхожее утверждение о том, что женщины слабее, придумали мужчины. Если женщина решится на что-то, ей не понадобятся аксельбанты, знамена или побрякушки на мундире. Это отличительные признаки мужской доблести. Для женщины главное – уверенность в своей правоте.

– Красиво сказала.

– Это не красота, я так думаю.

Он приблизился сзади и обнял обеими руками за талию. Спиной Саша ощутила его сильное, тренированное тело, а около левого уха – жаркое дыхание. Она чуть откинула голову назад, отдаваясь этим коротким сдержанным движением его порыву. Голова стала приятно кружиться. Александра прикрыла веки, чтобы не видеть светлый облик Анны, который, как ей казалось, осуждающе смотрела на ее слабость. Мужчина, обнимавший Сашу, имел над ней власть, и она сознавалась себе в том, что его запах, его голос, его руки доводят ее до головокружения. Пусть сейчас и здесь что-то произойдет, остальное не важно. Пусть весь мир подождет. Он что-то шептал и шептал ей, а она, не понимая ни слова, кивала в ответ. Ей стало несказанно хорошо и сладко. Мир исчезал в круговороте неясных событий.

Ги подхватил ее на руки, и она радостно обняла его за шею, не открывая глаз. Его легкие шаги были едва слышны в коридоре. Потом что-то щелкнуло, и они оказалась в просторной, едва освещенной комнате. Жадные руки стали освобождать от ненужной одежды. Откуда-то полилась негромкая мелодичная музыка. Мягкие восточные мотивы обволакивали и успокаивали. Они ласкали обнаженные тела друг друга, покрывая поцелуями лица, руки, плечи, горячую грудь, вздрагивающий от прикосновения живот, упругие бедра, и то, что так рьяно скрывают до определенного момента все мужчины и женщины. Мельком Саша отметила, что в комнате не было кровати, да это было и неважно, они катались в объятьях на мягком пушистом ковре, и в этом был какой-то особенный шарм.

Все было так необычно и так восторженно красиво. Он не торопил ее, доводя до неистовства желание, которое проснулось в изголодавшемся женском теле. Юные фантазии и неосуществленные мечты рвались навстречу жарким мужским объятьям. Когда она уже стонала от возбуждения и, валясь на спину, требовательно влекла его к себе, он сел, скрестив ноги, и посадил ее на них, лицом к себе. Их взгляды встретились в полумраке, и она почувствовала, как тонет в этих глубоких карих глазах. В тот миг ей отчего-то припомнились фильмы то ли о тиграх, то ли о леопардах. У них были такие же огромные желто-карие глаза, от которых было трудно отвернуться, когда хищники готовились к последнему смертельному прыжку. Так и сейчас: Саша смотрела в холодные желто-карие глаза с расширившимися зрачками. Ей стало не по себе, и она прижала его голову к своей разгоряченной груди, только бы не видеть их. Его руки скользили по ее спине в какой-то изнуряющей ласке, заставляя все тело изгибаться от сладостного ощущения внутри. Наконец она не выдержала и, привстав, ввела его напряженный член в себя. Медленно опускаясь, она обхватила его согнутыми коленями, и он обнял ее так же. Это было удивительное единение не только разгоряченных тел, а чего-то большего.