Рейчел Кейн - Тёмный ручей

Это карта Канзаса. На ней оставлена точечная метка – в сельской местности поблизости от Уичито.

Я смотрю на Майка. Его лицо ничего не выражает. Гадаю, чувствует ли он ту же глубокую, жгучую вину, которая терзает меня, или для него это просто чертов маневр. Гамбит, который провалился.

Переключаюсь обратно в окно сообщений.

Где она? – Текстом невозможно кричать в голос, а буквы выглядят блеклыми и отчаявшимися. – Вашу мать, уроды, почему Уичито?

Хотя есть некий ужасный смысл в том, что Мэлвин мог вернуться в свои прежние охотничьи угодья. И забрать туда Гвен.

В течение долгого момента ответа нет, и я хочу сломать планшет, разбить на мелкие кусочки и раскидать их по всей дороге, потому что больше наказывать некого. Некого, кроме меня самого.

Неожиданно в окошке всплывает ответ:

Забудь эту сучку. Она больше не твоя проблема.

Я кричу и ударяю по приборной панели с такой силой, что в моей руке что-то хрустит, словно праздничная хлопушка, но мне плевать. «Нет, черт побери, нет, только не так, только не так…»

Печатаю в ответ:

Ошибаетесь, сволочи, она – моя проблема, и я намерен ее найти. Если вы с ней что-нибудь сделаете, я жизнь положу на то, чтобы всадить по пуле в каждого из вас.

Это говорит моя ярость. Я понятия не имею, как найти хоть кого-нибудь из них. Это пустые угрозы, но я просто не могу удержаться.

Наступает еще одна долгая пауза, потом приходит ответное сообщение:

Хочешь поиграть? Мы сказали тебе, где искать Мэлвина Ройяла. Доберись до него достаточно быстро, и, может быть, она выживет.

У меня перехватывает дыхание.

Вы лжете.

Нет. Мы хотим, чтобы ты был там. Видел.

Мои руки болят. Хватая воздух ртом, я хочу сломать планшет пополам, ощутить, как стекло хрустит и раскалывается, словно сломанные кости.

Но именно так поступает «Авессалом». Дразнит. Сбивает с толку. Угрожает.

– Они хотят, чтобы мы отправились в Уичито, – говорю я вслух, поворачиваясь к Майку. Он смотрит на меня с неподдельной тревогой. – Зачем?

– Чтобы помешать нам искать где-нибудь еще, – отвечает он. – Я чую неладное с самой Атланты. Они играли и с вами, и со мной. Посылали нас туда, куда хотели, заставляли избавиться от ненужных пиявок, таких как Саффолк: сукин сын все равно уже был на заметке у ФБР. Мы подобрались слишком близко, и они быстренько подсуетились, чтобы разделить нас. Сэм, сейчас нам нужно хорошенько подумать.

Я не хочу думать. Это последнее, чего я хочу сейчас. Но в глубине души понимаю, что Майк прав.

Они забрали Гвен. Мы не можем остановить их, гоняясь за приманкой. Мы должны опередить их.

Я делаю глубокий вдох, задерживаю его, потом выдыхаю.

– Хорошо. Что первое?

– Мы пересмотрим то видео, которое ты добыл в хижине, – отвечает Майк. – Мне кажется, именно с этого момента они направили нас не в ту сторону.

Я смотрю на него во все глаза.

– Ты считаешь, что они хотели, чтобы мы нашли его?

– Нет. Я считаю, что они как раз очень не хотели этого, и все, что они предприняли с тех пор, было контрмерами. Мы получили эти улики, и вдруг там оказалось видео, обвиняющее Гвен. Потом – второе, когда мы взяли Саффолка; и я совершенно уверен, что «Авессалом» все равно хотел избавиться от этого вонючего ублюдка, потому что тот был неосторожен. Кто-то ведет нас по очень узкой тропке, и нам нужно сойти с нее.

Я подавляю желание возразить, выпнуть Майка из машины, сесть за руль и ехать, пока не найду ее.

Потому что он прав.

«Замедлись. Выдохни. Перезагрузись».

Потому что сейчас это единственный способ найти Гвен. Мы должны опередить их.

Я слышу, как Ланни пошла в ванную. Она любит принимать душ по вечерам, и я жду шума текущей воды, а потом закрываю и запираю дверь, достаю телефон Брэйди и включаю его. Он целую минуту загружается и ищет сигнал, а потом я слышу едва различимый писк – сигнал готовности. Если говорить тихо, то за шумом воды в душевой меня никто не услышит.

Залезаю в шкаф и закрываю дверцу. Одежда и одеяла, лежащие тут, заглушат мой голос еще сильнее. Я не хочу, чтобы кто-нибудь меня услышал. Темнота словно бы успокаивает, и когда я нажимаю на кнопку, голубое сияние экрана отбрасывает резкие тени на всё вокруг меня. Сажусь, скрестив ноги и прислонившись к стопке сложенных одеял в углу. Шкаф сделан из кедра, и от его теплого, резкого запаха мне хочется чихать.

«Я не могу это сделать», – думаю я, но плохо то, что я знаю: я могу. Знаю, что должен. У меня есть вопросы, и я хочу услышать его голос, когда он будет на них отвечать. Лгать в текстовых сообщениях легко. Может быть, по телефону будет сложнее.

Я звоню на единственный номер в списке контактов. Сердце у меня колотится так, что в груди больно.

Гудок, гудок, гудок, а потом включается автоответчик, и механический голос говорит: «Пожалуйста, оставьте сообщение», и я вешаю трубку. Мне жарко, я вспотел и разочарован, но в то же время чувствую облегчение. Я пытался, а он даже не ответил. Не знаю, смогу ли я еще когда-нибудь сделать это. В этот раз было достаточно тяжело.

Сидеть в шкафу – это как спрятаться от всего мира. Это странное и какое-то спокойное ощущение. Я гадаю, сколько времени смогу просидеть так, пока кто-нибудь не придет меня искать. И тут телефон в моей руке жужжит, и я едва не роняю его. Принимаю звонок и говорю:

– Алло? – Мой голос звучит неуверенно и тихо. Кажется, собственный голос, в отличие от меня, далеко не уверен в том, что я поступаю правильно.

Папа говорит:

– Привет, сын. Извини, я не мог подойти к телефону вовремя. Спасибо, что позвонил мне. Я знаю, что для тебя это большой шаг.

Судя по голосу, он бежал бегом. Представляю, что телефон был на другом конце комнаты, может быть, в кармане куртки, и этот телефон звонил, звонил, а потом вдруг перестал, когда папа за ним потянулся. Если он так запыхался, значит, для него было важно успеть снять трубку. Мне кажется, это что-то значит.

– Привет. – Я не совсем готов назвать его папой, по крайней мере, вслух. – Наверное, я позвонил не вовремя…

– Нет-нет, все в порядке, – заверяет он меня. Я слышу звук – как будто хлопает дверь. Потом в динамике телефона слышится шорох ветра – наверное, папа вышел из дома. – Ты сейчас один?

– Да.

– Хорошо. – Папа молчит секунду, и я слышу, как он дышит в микрофон. – Как ты?

– Всё в порядке. – Я знаю, что должен сказать что-то еще, попытаться поговорить с ним по-настоящему, но мне вдруг кажется неправильным то, что он сейчас на другом конце линии. Фантазии были намного лучше реальности. Поэтому я поспешно добавляю: – На улице сейчас холодно, может быть, даже снег пойдет. Я сегодня немного погулял.

– Ты ходишь на прогулки?

– Да нет, просто вышел во двор.