Сара Шепард - Милые обманщицы. Бессердечные

Но потом, словно внезапно очнувшись, Ноэль резко отпрянул от нее, схватил со стола свой бокал и встал.

– Пойду поищу Майка. Пока.

Коротко махнув ей, он вышел через арку в холл. Ария прижала ко лбу бокал с холодной водой. На мгновение ей подумалось, что Ноэль ее поцелует. И Ария, как ни странно, пожалела, что этого не случилось.

В ту же среду ранним вечером Эмили плелась по полю за домом Люси с ведром воды для скотины. Земля под ногами поскрипывала, глаза слезились от хлеставшего в лицо ветра. В двух домах, стоявших поодаль, уже засветились окна. По грунтовой дороге, что вела к шоссе, громыхала конная повозка. На задке ее светился треугольник с предупредительной надписью.

– Спасибо, – поблагодарила Люси, нагоняя Эмили. Она тоже несла ведро воды. – Осталось только вымыть пол в доме Мэри к субботней свадебной церемонии.

– Хорошо, – отозвалась Эмили. Она не осмеливалась спросить, почему бракосочетание Мэри будет проводиться у нее дома, а не в церкви. Наверняка у амишей так принято, о чем Эмили должна бы знать.

День прошел в хлопотах. Ранним утром – рутинная работа на ферме; после – несколько часов школьных занятий, объединявших учеников всех возрастов: в одной на всех классной комнате читали отрывки из Библии, а малыши учили алфавит. Потом она помогала матери Люси готовить ужин. Мистер и миссис Зук, родители Люси, на вид были ну просто классические амиши, каких показывают по телеканалу «Нэшнл джиографик»: отец без усов, но с окладистой седой бородой и в черной шляпе; мать – суровая, неулыбчивая, без следа косметики на лице. Тем не менее они производили впечатление довольно мягких, добрых людей и не подозревали, что Эмили не та, за кого себя выдает. А если и подозревали, ничего ей не говорили. Скучать Эмили не приходилось, но, что бы она ни делала, куда бы ни ходила – всюду пыталась найти хоть что-то, указывающее на то, что здесь была Эли. Увы, ни разу никто не назвал имя, хотя бы отдаленно похожее по звучанию на Элисон , или упомянул о пропавшей девочке из Роузвуда.

Скорей всего «Э» просто взял карту США, ткнул наугад в первое попавшееся место и отправил туда Эмили, чтобы убрать ее из Роузвуда. И Эмили клюнула на приманку. Утром она попыталась включить мобильник – хотела проверить, нет ли новых сообщений от «Э», – но батарейка села. Обратный билет у нее был на автобус, отправлявшийся в пятницу после обеда, но она подумывала о том, чтобы уехать раньше. Какой смысл торчать здесь, если ничего нового выяснить не удается?

И все же Эмили не хотелось верить в злой умысел «Э». Все-таки «Э» дал им массу разных подсказок – может, они просто не сумели правильно сложить пазл. Какой еще из намеков «Э» мог бы указывать на то, где сейчас находится Эли… или где она находилась все эти годы? Эмили стояла на крыльце, холодный ветер задувал ей за ворот. Вдруг она увидела темноволосую девушку, которая шла с ведром воды к сараю на противоположной стороне поля. Издалека она очень напоминала Дженну Кавано.

Дженна. Может, она и есть ключ к разгадке? «Э» прислал Эмили старое фото, на котором были запечатлены Дженна, Эли и спина неизвестной блондинки – возможно, Наоми Зиглер. Они стояли во дворе Эли. Одна из них лишняя , написал «Э» в сопроводительной записке. Быстро сообрази какая, иначе…

Именно «Э» проинформировал Эмили, что Дженна и Джейсон ДиЛаурентис ругались, стоя у окна, в комнате Дженны. То есть Эмили видела это своими глазами, но так и не поняла, из-за чего сыр-бор. Зачем бы «Э» стал показывать ей такие вещи? Зачем стал бы утверждать, что Дженна лишняя? Или, наоборот, «Э» намекает, что Дженна с Эли были в более близких отношениях, чем думали окружающие? В конце концов ведь Дженна вступила в сговор с Эли, чтобы навсегда избавиться от Тоби. Может, и Эли поверила Дженне, что та планирует сбежать. Или у Эли был свой план, а Дженна ей помогла его осуществить?

К дому, где жила Мэри с родителями, надо было идти через поле. У входа, на усыпанном гравием пятачке, стояла повозка; неподалеку висели старые качели с доской и качели-колесо, покрытые снежной коркой. Перед тем как подняться на крыльцо, Люси искоса посмотрела на Эмили.

– Спасибо тебе за все. Ты мне очень помогла.

– Не за что, – ответила Эмили.

Люси прислонилась к перилам, давая понять, что разговор еще не закончен. Эмили смотрела, как двигается ее горло, когда она глотает… В свете косых лучей угасающего солнца глаза Люси казались еще более зелеными.

– Почему ты здесь оказалась?

У Эмили сжалось сердце. Из дома донеслось клацанье.

– Э-это ты о чем? – заикаясь, спросила она. Как Люси догадалась?

– Никак не могу понять. Что ты натворила?

– Натворила?

– Но ведь тебя отправили к нам, потому что у нас здесь более традиционная община. – Люси разгладила сзади свое длинное шерстяное пальто и села на деревянные ступеньки. – Чтобы ты вернулась на стезю добродетели, да? Очевидно, с тобой случилось что-то неприятное. Если хочешь облегчить совесть, расскажи. Я буду молчать как рыба.

Несмотря на кусачий холод, у Эмили вспотели ладони. В памяти всплыла комната Айзека. Она поморщилась, представив, как они, смеясь, лежали голые под одеялом на его кровати. Казалось, это было так давно, будто и не с ней вовсе. Всю жизнь она думала, что первая сексуальная близость будет чем-то особенным и значимым, чем-то таким, что она будет лелеять в душе до конца своих дней. А оказалось, что это ужасная ошибка.

– Я согрешила с одним парнем, – призналась она.

– Я так и подумала. – Люси ковыряла торчавшую из ступеньки щепку. – Хочешь поговорить об этом?

Эмили пристально всматривалась в лицо Люси. Казалось, та была совершенно искренна, в ее словах не слышалось ни любопытства, ни осуждения. Эмили опустилось на крыльцо рядом с ней.

– Я думала, у нас с ним любовь. Поначалу все было так чудесно. Но потом…

– Что произошло? – спросила Люси.

– Да просто ничего у нас с ним не получается. – Глаза Эмили наполнились слезами. – Он меня совсем не знает. И я его не знаю.

– Ваши родители против того, чтобы вы встречались? – допытывалась Люси, хлопая длинными ресницами.

– Нет, вообще-то, это его родители против, – саркастически фыркнула Эмили. Тут ей даже лгать не пришлось.

Люси кусала один из своих маленьких ноготков серповидной формы. Входная дверь отворилась. Выглянула какая-то женщина с суровым лицом, наградила их сердитым взглядом и снова исчезла в доме. На девушек пахнуло лимонным запахом моющего раствора. Из дома доносились голоса женщин, переговаривавшихся на пенсильванско-немецком диалекте, который очень напоминал немецкий язык.

– У меня, по сути, такая же ситуация, – прошептала Люси.