Стивен Кинг - Пост сдал

Ходжес молчит. Она хочет спросить, на связи ли он, но губы словно замерзли, а сердце бьется так сильно, что удары отдаются во всем теле.

– Хол, не думаю, что это можно вылечить, – наконец говорит он.

– По крайней мере позволь им попытаться !

– Я тебя люблю. – Она слышит уныние в его голосе. Смирение. – Ты это знаешь, так?

– Не спрашивай, конечно, знаю. – Она начинает плакать.

– Разумеется, я буду лечиться. Но мне нужна пара дней, прежде чем я лягу в больницу. И прямо сейчас мне нужна ты . Можешь взять автомобиль и приехать за мной?

– Хорошо. – Холли плачет еще сильнее, зная, что он говорит правду: она ему нужна. А быть нужным – это так важно. Может, важнее всего . – Ты где?

Он говорит, потом добавляет:

– И вот что еще.

– Что?

– Я не могу тебя уволить. Ты не моя подчиненная. Ты – мой партнер. Постарайся это запомнить.

– Билл?

– Что?

– Я не курю.

– Это хорошо, Холли. А теперь приезжай сюда. Я буду ждать в вестибюле. На улице холод собачий.

– Я приеду как смогу быстро, не нарушая скоростной режим.

Она спешит к парковке на углу, где стоит ее автомобиль. По пути бросает в урну так и не распечатанную пачку сигарет.

По дороге в полицейский участок на Страйк-авеню Ходжес рассказывает Холли о посещении больницы Кайнера, начав с самоубийства Рут Скапелли и закончив странными фразами, которые произнесла Барбара перед тем, как ее укатили в приемное отделение.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит Холли, – потому что я думаю о том же. Ниточки тянутся к Брейди Хартсфилду.

– Князь самоубийств. – Дожидаясь Холли, Ходжес проглотил пару таблеток болеутоляющего и теперь чувствует себя неплохо. – Так я его называю. Что-то в этом есть, согласна?

– Да, но вот что ты мне однажды сказал… – Холли сидит за рулем «приуса», выпрямив спину, не отрывая глаз от дороги. Они уже углубились в Лоутаун. И сейчас она выворачивает руль, чтобы избежать столкновения с продуктовой тележкой, которую кто-то оставил на мостовой. – Ты сказал, что совпадение не всегда имеет отношение к преступному замыслу. Ты это помнишь?

– Да. – Одна из его любимых фраз. У него их хватает.

– Ты сказал, что можно целую вечность расследовать преступление, чтобы в итоге выяснить: всего лишь цепочка совпадений привела к трагической развязке. Если ты не найдешь ничего конкретного в следующие два дня – если мы не найдем, – тогда тебе придется сдаться и начинать лечение. Пообещай мне, что начнешь.

– Возможно, потребуется чуть больше времени…

– Джером вернется и поможет, – обрывает она его. – Все будет как прежде.

Ходжес вдруг вспоминает название старого детективного романа, «Последнее дело Трента» [25], и улыбается. Она замечает его улыбку, принимает ее за знак согласия и тоже улыбается, с облегчением.

– Четыре дня, – говорит он.

– Три. Не больше. Потому что каждый день, на который ты оттягиваешь начало лечения, уменьшает твои шансы. А они и так невелики. Только не начинай торговаться, Билл. Ты в этом мастер.

– Хорошо, – кивает он. – Три дня. Если Джером поможет.

– Он поможет, – заверяет Холли. – И давай постараемся управиться за два.

Полицейский участок на Страйк-авеню напоминает средневековый замок в стране, где короля свергли и правит анархия. На окнах – крепкие решетки. Стоянка патрульных автомобилей защищена проволочным забором и ограждением из бетонных блоков. Камеры контролируют все подходы, и тем не менее серые стены расписаны граффити, а один из фонарей над главным входом разбит.

Ходжес и Холли выкладывают содержимое карманов в пластиковые лотки – туда же отправляется сумка Холли – и проходят рамку металлоискателя. Металлический браслет часов Ходжеса вызывает укоризненное пиканье. Холли садится на скамью в вестибюле (он тоже под наблюдением камер) и включает айпад. Ходжес идет к столу дежурного, объясняет цель прихода, и через несколько секунд к нему приближается худощавый седой детектив, отдаленно напоминающий Лестера Фримана из «Прослушки» – единственного полицейского сериала, который при просмотре не вызывал у Ходжеса рвотного рефлекса.

– Джек Хиггинс, – говорит детектив, протягивая руку. – Как писатель, только не белый.

Ходжес пожимает руку и представляет Холли, которая кивает и бормочет «привет», прежде чем вновь уткнуться в айпад.

– Думаю, я вас помню, – говорит Ходжес. – Участок на Мальборо-стрит? Когда вы еще носили форму?

– Давние времена, тогда я был молодой да ранний. Я тоже вас помню. Вы поймали парня, который убил двух женщин в Маккаррон-Парке.

– Тогда сработала команда, детектив Хиггинс.

– Просто Джек. Касси Шин позвонила. Ваш парень в комнате для допросов. Его зовут Дирис Невилл. Мы все равно собирались его отпустить. Несколько человек, которые видели случившееся, подтвердили его версию. Он заигрывал с девушкой, та обиделась и выбежала на мостовую. Невилл заметил приближающийся автомобиль, бросился за ней, попытался оттащить, и ему это почти удалось. Кроме того, практически все его знают. Он звезда баскетбольной команды Тодхантера, вероятно, получит спортивную стипендию в престижном колледже. Отлично учится.

– А что мистер Отличник делал на улице в разгар учебного дня?

– Их всех отправили по домам. В школе вновь сломалась отопительная система. Третий раз за эту зиму, а еще только январь. Мэр говорит, в Лоутауне все круто, много рабочих мест, всеобщее процветание, счастливые люди. Мы увидим его, когда начнется избирательная кампания. В бронированном внедорожнике.

– Невилл не пострадал?

– Цел и невредим, если не считать поцарапанных ладоней. Согласно показаниям женщины, которая находилась на другой стороне улицы, ближе остальных, он буквально вытащил девушку из-под колес автомобиля, а потом, цитирую: «Прикрыл ее, как ба-а-льшущая птица».

– Он понимает, что может уйти?

– Да, и согласился остаться. Хочет узнать, как там девушка. Пойдемте. Вы с ним поговорите, а потом мы его отпустим. Если, конечно, у вас не найдется причины его задержать.

Ходжес улыбается:

– Я приехал из-за мисс Робинсон. Пара вопросов, и больше мы не будем путаться у вас под ногами.

Комната для допросов – маленькая, душная и жаркая. Батареи шпарят. Тем не менее, похоже, это лучшая комната, потому что здесь стоит небольшой диван и нет стола с торчащим, словно железный кулак, кольцом, за которое цепляют наручники. Обивка дивана в нескольких местах «починена» липкой лентой, напоминающей Ходжесу о мужчине с заплатой из малярного скотча на куртке, которого Нэнси Олдерсон видела на Хиллтоп-Корт.

Дирис Невилл сидит на диване. В чиносах и белой рубашке он выглядит аккуратным и подтянутым. Бородка клинышком и золотая цепочка на шее – единственное, что выбивается из стиля. Школьная куртка сложена и лежит на подлокотнике дивана. Невилл встает, когда входят Ходжес и Хиггинс, протягивает руку с длинными пальцами. Кисть просто создана для игры в баскетбол. На ладони – несколько полосок оранжевого антисептика.