Стивен Кинг - Пост сдал

Тогда он вернется.

– Что же мне делать? – шепчет Фредди. Она плетется к окну, дрожит – зимой в этой чертовой квартире так холодно – и всматривается в темноту. – Что же мне теперь делать?

Ходжесу снится Баузер, агрессивный маленький пес, который был у него в детстве. После того как Баузер покусал мальчишку, разносчика газет, и тому пришлось накладывать швы, отец Ходжеса отвез пса к ветеринару, где животное усыпили, несмотря на слезные протесты сына. Во сне Баузер кусает его , кусает за бок. Продолжает кусать, хотя Билли Ходжес предлагает псу лучшее собачье лакомство, и боль нестерпимая. Раздается звонок в дверь, и Ходжес думает: Это разносчик газет, беги и кусай его, ты должен кусать его.

И только выплывая из сна в реальный мир, Ходжес осознает, что звонят не в дверь: это телефон у его кровати. Городской. Он нащупывает трубку, роняет, поднимает с одеяла, хрипит:

– Алло?

– Решил, что ты перевел мобильник в режим «Не беспокоить», – говорит Пит Хантли. Голос у него бодрый и на удивление веселый. Ходжес смотрит на часы, они стоят на прикроватном столике, но циферблат скрыт пузырьком с болеутоляющими таблетками, наполовину опустевшим. Господи, сколько же он вчера принял?

– Я не знаю, как это делается. – Ходжес с трудом садится. Не верится, что боль может нарастать так быстро. Словно ждала, пока ее опознают, а потом набросилась, выпустив когти и ощерив зубы.

– Ты должен не отставать от жизни, Керм.

Поздновато, думает Ходжес, перекидывая ноги через край кровати.

– Почему ты звонишь… – Ходжес отодвигает пузырек с таблетками, – без двадцати семь?

– Не терпелось сообщить тебе хорошую новость, – отвечает Пит. – Брейди Хартсфилд мертв. Медсестра констатировала это при утреннем обходе.

Ходжес вскакивает, практически не чувствуя боли, пронзающей бок.

– Что? Как?

– Вскрытие проведут позже, но врач, который его осмотрел, предполагает самоубийство. Какой-то налет на языке и деснах. Врач взял мазок, а сейчас мазок берет парень, присланный управлением медицинского эксперта. Анализ проведут быстро. Хартсфилд у нас настоящая рок-звезда.

– Самоубийство. – Ходжес проводит рукой по торчащим во все стороны волосам. Новость ясная и простая, но никак не верится, что такое возможно. – Самоубийство?

– Его оно всегда завораживало. Помнится, ты сам это говорил, и не раз.

– Да, но…

Но что? Пит прав, Брейди трепетно относился к самоубийствам, и не только чужим. Он был готов умереть у Городского центра, когда там в 2009 году проводилась ярмарка вакансий, и годом позже, когда въехал в аудиторию Минго в инвалидном кресле, обложившись тремя фунтами пластиковой взрывчатки. Его бы разнесло в клочья. Только это было тогда, а теперь кое-что изменилось.

– Но что?

– Я не знаю, – отвечает Ходжес.

– Зато я знаю. Он наконец-то нашел способ это сделать. Вот и все. В любом случае, если ты думал, что Хартсфилд каким-то образом приложил руку к смертям Эллертон, Стоувер и Скапелли – и должен сказать тебе, что я тоже к этому склонялся, – то можешь перестать тревожиться на этот счет. Теперь он зажаренный гусь, запеченная индейка, сваренный сарыч, и мы все говорим «ура».

– Пит, я должен об этом подумать.

– Безусловно. У тебя с ним давние счеты. А я пока позвоню Иззи. Пусть у нее день начнется на хорошей ноте.

– Ты мне позвонишь, когда станет известно, чего он наглотался?

– Обязательно. А пока мы говорим: «Прощай, Мистер Мерседес», – правильно?

– Правильно, правильно.

Ходжес кладет трубку, идет на кухню, ставит на плиту кофейник. Лучше бы выпить чая, в таком состоянии его бедные внутренности взвоют от кофе, но ему без разницы. И таблетки он пить не собирается, во всяком случае, пока. Сейчас его голова должна быть максимально ясной. Это ему совершенно понятно.

Он снимает мобильник с зарядки и звонит Холли. Она отвечает сразу, и Ходжес задается вопросом, а когда она встает? В пять утра? Еще раньше? Может, некоторые вопросы лучше оставлять без ответа. Он пересказывает ей услышанное от Пита, и впервые в жизни Холли Гибни позволяет себе грубое словцо.

– Ты, твою мать, решил подшутить надо мной?

– Нет, если только Пит не шутил, а я в этом сомневаюсь. До ленча он никогда не шутит, да и потом у него получается не очень.

Долгая пауза, затем Холли спрашивает:

– Ты в это веришь?

– В то, что он мертв, – да. Ошибки с опознанием быть не может. В то, что он покончил с собой? Мне это представляется… – Он ищет нужные слова, не находит и повторяет сказанное давнему напарнику пятью минутами раньше: – Я не знаю.

– Все кончено?

– Может, и нет.

– И я так думаю. Мы должны выяснить, что случилось с «Заппитами», оставшимися после банкротства компании. Я не понимаю, какое отношение имеет к ним Брейди Хартсфилд, но слишком много ниточек тянется к нему. И к концерту, на котором он хотел устроить взрыв.

– Я знаю. – Ходжес вновь представляет паутину с большим старым ядовитым пауком в центре. Только паук мертв.

«И мы все говорим “ура”», – думает он.

– Холли, сможешь подъехать в больницу, когда Робинсоны будут забирать Барбару?

– Конечно. – И после паузы добавляет: – Я хочу это сделать. Я позвоню Тане, чтобы спросить, не возражает ли она, но уверена, что возражений не будет. А зачем?

– Я хочу, чтобы ты показала Барбаре шесть фотографий для опознания. Пятерых пожилых белых мужчин в костюмах плюс доктора Феликса Бэбино.

– Ты думаешь, Майрон Зетким – врач Хартсфилда? Что именно он дал Барбаре и Хильде эти «Заппиты»?

– На данный момент это лишь догадка.

Но он скромничает. На самом деле это больше чем догадка. Бэбино не пустил его в палату Брейди под явно надуманным предлогом, а потом едва не выпрыгнул из штанов, когда Ходжес спросил, все ли с ним в порядке. И Норма Уилмер заявляет, что он проводил с Брейди эксперименты без официального разрешения. Копните Бэбино , сказала она в баре «Черная овца». Выведите на чистую воду. Рискните . Для него это не такой большой риск, учитывая, что жить ему осталось несколько месяцев.

– Хорошо. Я ценю твои догадки, Билл. И я уверена, что смогу найти в Интернете подходящую фотографию доктора Бэбино с какого-нибудь благотворительного мероприятия, которые постоянно проводят в поддержку больницы.

– Отлично. А теперь напомни мне имя конкурсного управляющего.

– Тодд Шнайдер. Ты должен позвонить ему в половине девятого. Если я буду с Робинсонами, то на работу приеду позже. И привезу Джерома.

– Да, да. У тебя есть номер Шнайдера?

– Я выслала его тебе е-мейлом. Ты помнишь, как добраться до электронной почты?

– У меня рак, Холли, не Альцгеймер.

– Сегодня – твой последний день. Помни и об этом.