Стивен Кинг - Пост сдал

– И тут подъехали эти декраши…

– Да, и теперь я в сарае для садового инвентаря или для чего-то еще, что принадлежало покойной миссис Бэбино. Боюсь, отморожу зад. Самый богатый район города, Керм, а в сарае холоднее, чем в жопе у землекопа. Готов спорить, Иззи знает, что я тебе звоню. Плачусь в жилетку моему старому доброму дядюшке Кермиту.

Пит, вероятно, прав. Но если мисс Красотка Сероглазка действительно намерена взбираться по карьерной лестнице, для этого деяния Пита у нее припасено другое слово: стучит.

– Этот Брукс совсем выжил из ума – он станет отличным козлом отпущения, когда история просочится в прессу. Знаешь, как они собираются это расписать?

Ходжес знает, но предоставляет Питу возможность высказаться.

– Брукс вбил себе в голову, что он – борец за справедливость по имени Зет-бой. Приехал сюда, убил миссис Бэбино, когда та открыла дверь, потом убил доктора Бэбино, когда тот, пытаясь бежать, уже сел за руль своего «бумера». Далее Брукс поехал в больницу и скормил Хартсфилду пригоршню таблеток из личных запасов четы Бэбино. В этом я не сомневаюсь – в их аптечном шкафчике чего только нет. И конечно же, он мог без труда пройти в Клинику травматических повреждений головного мозга, поскольку у него есть пропуск и он работает там последние шесть или семь лет. Но зачем ? И что он сделал с телом Бэбино? Потому что в доме его нет.

– Хороший вопрос.

– Потом скажут, – продолжает Пит, – что Брукс загрузил тело в собственный автомобиль и куда-то сбросил, в какой-нибудь овраг или канализационный колодец, возможно, когда возвращался из больницы после того, как скормил таблетки Хартсфилду. Но почему он оставил в прихожей тело женщины? И с какой стати вообще вернулся?

– Они скажут…

– Да, что он безумен! Конечно, скажут! Идеальный ответ на все, что не укладывается в рамки здравого смысла! А если зайдет речь об Эллертон и Стоувер, хотя скорее всего не зайдет, они скажут, что он убил и их.

Если декраши это сделают, думает Ходжес, Нэнси Олдерсон подтвердит эту версию, по крайней мере, в какой-то степени. Потому что за домом на Хиллтоп-Корт следил Библиотечный Эл. В этом сомнений нет.

– Все повесят на Брукса, устроят пресс-конференцию и предстанут в самом лучшем свете. Но это же чушь собачья, Керм. По-другому и быть не может. Если ты что-то знаешь, если у тебя есть хотя бы одна ниточка, потяни за нее. Обещай мне, что потянешь.

Ниточек больше, чем одна, думает Ходжес, но ключ ко всему – Бэбино, а он исчез.

– Пит, крови в машине было много?

– Нет, но эксперты уже подтвердили, что кровь той же группы, что и у Бэбино. Этого, конечно недостаточно, но… Черт! Я должен идти. Иззи и один из декрашей вышли на заднее крыльцо. Ищут меня.

– Ладно.

– Позвони мне. И если тебе понадобится что-то, в чем я смогу помочь, дай знать.

– Обязательно.

Ходжес кладет трубку, поворачивается, чтобы ввести Холли в курс дела, но ее рядом нет.

– Билл, – тихо зовет она. – Иди сюда.

В недоумении он направляется к двери в кабинет, где останавливается как вкопанный. Джером сидит за его столом на вращающемся кресле, раскинув ноги, и смотрит в «Заппит» Дайны Скотт. Глаза широко раскрыты, но пусты. Челюсть отвисла. На нижней губе блестят капельки слюны. Из крошечного динамика гаджета льется позвякивающая мелодия, но не та, что ночью. В этом Ходжес уверен.

– Джером! – Он делает шаг вперед, но Холли останавливает его, схватив за ремень. Хватка у нее на удивление крепкая.

– Нет, – говорит она так же тихо. – Нельзя его тормошить, когда он в таком состоянии.

– Что же делать?

– Когда мне было чуть больше тридцати, я год ходила к гипнотерапевту. У меня были проблемы с… Не важно, какие у меня были проблемы. Дай-ка я.

– Ты уверена, что получится?

Холли, побледнев, смотрит на него, в глазах страх.

– Нет, но мы не можем оставить его в таком состоянии. После того, что случилось с Барбарой.

«Заппит» в расслабленных руках Джерома полыхает ярко-синим. Джером не реагирует, не моргает, лишь продолжает смотреть на экран под бренчание гаджета.

Холли приближается на шаг, второй.

– Джером!

Нет ответа.

– Джером, ты слышишь меня?

– Да, – отвечает Джером, не отрывая глаз от экрана.

– Джером, где ты?

– На своих похоронах, – отвечает Джером. – Здесь все. И это прекрасно.

Самоубийства увлекли Брейди в двенадцать лет, когда он читал «Ворона», документальную книгу о массовом самоубийстве в гайанском Джонстауне. Там более девятисот человек – треть из них дети – умерли, выпив фруктового сока, щедро сдобренного цианидом. И особенно заинтересовала Брейди – помимо вызывающего восторг огромного числа жертв – подготовка финальной оргии. Задолго до того дня, когда яд выпивали целыми семьями и медсестры ( настоящие медсестры! ) использовали шприцы, чтобы впрыскивать смерть в глотки вопящих младенцев, Джим Джонс готовил своих последователей к смерти яростными проповедями и репетициями самоубийств, которые он называл Белыми ночами. Сначала он наполнял разум этих людей страхом, потом гипнотизировал их пленительностью смерти.

В старших классах Брейди получил единственную пятерку за эссе по курсу социологии, который назывался «Американский образ жизни». Эссе называлось «Американские дороги к смерти: краткое исследование самоубийств в Соединенных Штатах». Брейди цитировал статистику за 1999 год, последний, по которому были данные. В тот год более сорока тысяч американцев покончили с собой, большинство – с помощью оружия (этот способ считался самым надежным), однако им в затылок дышали самоубийцы, отдавшие предпочтение таблеткам. Американцы также вешались, топились, резали вены, совали голову в газовую духовку, поджигали себя, направляли автомобиль в опору моста или каменную стену. Один, очень изобретательный (Брейди не стал упоминать его в эссе, уже тогда он старался не демонстрировать свои странности), сунул себе в анус оголенный провод под напряжением двести двадцать вольт и умер от удара током. В том году самоубийства заняли десятое место в статистике смертей, но если добавить к ним хотя бы часть тех, которые проходили по категориям «Несчастный случай» и «От естественных причин», то самоубийство встало бы следом за смертью от болезней сердца, рака и гибелью в автомобильных авариях. Скорее всего отставало бы от первой тройки, но не намного.

Брейди процитировал Альбера Камю, который сказал: «Есть только одна действительно серьезная философская проблема, и это самоубийство».

Он также процитировал знаменитого психоаналитика Реймонда Каца [41], который прямо заявил: «Каждый человек рождается с геном самоубийства». А вот вторую часть высказывания Каца Брейди опустил, полагая, что она сильно понижает тонус первой: «В большинстве из нас он остается пассивным».