Стивен Кинг - Пост сдал

Репортер Фрэнк Дентон, естественно, с печальной физиономией, какое-то время что-то вещал, а потом камера сместилась на отца этой Кантримен, который зачитал предсмертную записку, оставленную парочкой. Он говорил запинаясь и глотая буквы, но смысл Брейди уловил. Эти двое рассчитывали на загробную жизнь, где раны заживут, боль уйдет, а Бог и Спаситель Иисус Христос поженит их здоровыми и невредимыми.

– Как грустно, – подвел итог мужчина-ведущий. – Очень грустно.

– Это точно, Кен, – кивнула Бетти. И тут же за их спинами появилась толпа идиотов в свадебных нарядах в бассейне. Печаль на лице Бетти сменилась радостью. – Но вот это поднимет вам настроение. Двадцать пар решили сочетаться браком в бассейне. И это в Кливленде, где сейчас двадцать градусов [46]!

– Вся надежда только на горячую любовь! – Кен улыбнулся, продемонстрировав идеальную работу дантиста. – Бр-р-р! Подробности у Патти Ньюфилд.

«Сколько их еще у меня? – задался вопросом Брейди. Его трясло от нетерпения. – Девять модифицированных «Заппитов» плюс два у моих дронов и еще один в ящике стола. Кто сказал, что я закончил с теми безработными говнюками?

Кто сказал, что точка поставлена?»

Брейди продолжал следить за судьбой «Заппит Инк.», раз или два в неделю посылая Зет-боя проверить оповещения «Гугла». Разговоры о гипнотическом эффекте демоверсий «Рыбалки» и, пусть и в меньшей степени, «Свистящих птичек» затихли. Их сменили рассуждения о грядущем банкротстве компании. В том, что это произойдет, сомнений уже не возникало. Когда «Санрайз солюшнс» купила «Заппит Инк.», блогер, называвший себя Электрическим Вихрем, написал: «Ух ты! Похоже на парочку раковых больных, которые решили сбежать, хотя жить им осталось шесть недель».

Теневая личность Бэбино уже сформировалась, и именно доктор Зет начал собирать информацию о выживших в Бойне у Городского центра, составляя список получивших наиболее серьезные травмы, то есть наиболее подверженных суицидальным мыслям. Двое из них, Даниэль Старр и Джудит Лома, оставались прикованными к инвалидным креслам. Лома еще могла встать на ноги, Старр – никогда. А Мартина Стоувер, парализованная от шеи, проживала с матерью в Ридждейле.

«Я оказываю им услугу, – думал Брейди. – Точно оказываю».

Он решил, что оптимально начать с мамаши Стоувер. Поначалу собрался отправить Зет-боя на почту, чтобы тот отослал ей «Заппит» бандеролью с запиской: «Подарок для Вас», но не был уверен, что старуха не выбросит игровую приставку в мусорный бак. Приставок у него имелось только девять, и он не мог рисковать потерей даже одной. Модификация каждой обошлась ему (точнее, Бэбино) в круглую сумму. И он решил поручить эту миссию Бэбино. В сшитом на заказ костюме, в строгом темном галстуке он выглядел куда более презентабельно, чем Зет-бой в мятых мешковатых зеленых штанах. Такой, как Бэбино, не вызвал бы у матери Стоувер никаких подозрений. Брейди оставалось только придумать достоверную легенду. Что-нибудь об исследовании рынка? Книжном клубе? Викторине с призами?

Он все еще перебирал варианты – и никуда не спешил, – когда оповещение «Гугла» доложило об ожидаемом исходе: «Санрайз солюшнс» обанкротилась. Произошло это в начале апреля. Само собой, назначили конкурсного управляющего, и в самом скором будущем на сайтах продаж ожидалось появление списка «реальных активов». Для тех, кто не мог ждать, в объявлении о банкротстве имелся перечень имущества «Санрайз солюшнс», которое едва ли могло найти покупателя. Брейди полагал, что это интересно, но не настолько, чтобы доктор Зет тратил время на просмотр списка активов. Наверняка среди них имелись и «Заппиты», но у Брейди их было девять, и он считал, что больше не нужно.

Месяц спустя его мнение изменилось.

Одна из наиболее популярных рубрик «Полуденных новостей» называлась «Слово от Джека». Джек О’Мэлли, толстый старый динозавр, наверняка начинал, когда телевидение было черно-белым, а теперь жужжал пять минут в конце каждого выпуска, делясь со слушателями тем, что еще оставалось у него в голове. Он носил огромные очки в черной роговой оправе, и его щеки, когда он говорил, тряслись, как желе. Обычно его монологи веселили Брейди, и он слушал их с улыбкой, но в тот день «Слово от Джека» сыграло иную, отнюдь не забавную роль. Оно открыло перед Брейди новые перспективы.

«После сюжета о трагической смерти Кристы Кантримен и Кита Фрайса, не так давно показанного в этой программе, их семьи завалили соболезнованиями, – говорил Джек ворчливым голосом Энди Руни [47]. – Их решение покончить с собой, поскольку они больше не могли терпеть постоянную невыносимую боль, возобновило дискуссию об этичности самоубийства. К сожалению, оно также напомнило нам о подлеце, который причинил им эту постоянную невыносимую боль, монстре по имени Брейди Уилсон Хартсфилд».

«Это я, – радостно подумал Брейди. – Когда называют не одно, а сразу два твоих имени, это означает, что ты настоящее чудовище».

«Если после этой жизни будет еще одна, – сказал Джек (сдвинув косматые, как у Энди Руни, брови и потрясая щеками), – Брейди Уилсон Хартсфилд полностью расплатится за свои преступления. А пока давайте вспомним про светлую подкладку этого темного облака печали, потому что тут действительно есть что вспомнить.

Через год после подлых убийств у Городского центра Брейди Уилсон Хартсфилд попытался совершить еще более ужасное преступление. Ему удалось пронести большое количество пластиковой взрывчатки на концерт в аудиторию Минго, где он собирался взорвать тысячи подростков, которые пришли туда, чтобы хорошо провести время. Но в тот раз его остановили отставной детектив Уильям Ходжес и проявившая отвагу женщина по имени Холли Гибни. Именно она разбила голову этому маньяку, прежде чем он успел привести в действие…»

Тут Брейди потерял нить. Какая-то женщина по имени Холли Гибни огрела его по голове и чуть не убила? Да кто такая эта гребаная Холли Гибни? И почему никто ни разу не сказал ему об этом за пять лет, прошедших с того дня, когда она отключила его и отправила в эту палату? Как такое могло быть?

Легко, решил Брейди. Когда случившееся было на слуху, он лежал в коме. «А позже я убедил себя, что это либо Ходжес, либо его ниггер-газонокосильщик».

Когда появится возможность, он посмотрит в Сети, кто такая Гибни, но это не имело особого значения. Она осталась в прошлом. А будущее открылось ему в блестящей идее, которая, как и все лучшие изобретения, явилась Брейди целиком и полностью, так что требовались лишь мелкие усовершенствования, чтобы довести задумку до идеала.

Он включил «Заппит», нашел Зет-боя (тот раздавал журналы пациенткам, ожидающим приема в отделении акушерства и гинекологии) и отправил к библиотечному компьютеру. Как только старик сел перед экраном, Брейди вышвырнул его из водительского кресла и взял контроль на себя, уставившись в монитор близорукими глазами Эла Брукса. На сайте «Активы банкротов» он обнаружил перечень всего, что осталось от «Санрайз солюшнс». Активы были разбросаны по двенадцати различным компаниям. «Заппит» в списке была последней, но с точки зрения Брейди только она и представляла интерес. Среди ее активов числились и 45 872 игровые приставки «Заппит коммандер», которые предлагались к продаже по цене 189 долларов 99 центов партиями по четыреста, восемьсот и тысяче штук. Ниже красными буквами следовало предупреждение о том, что часть приставок неисправна, но «большинство в идеальном рабочем состоянии».