Стивен Кинг - Пост сдал

Голос доносится уже не с конца длинного коридора. Брейди стоит перед ним, но голос долетает из далекой-далекой галактики. Брейди наклоняется и с нетерпением всматривается в лицо Ходжеса. Только теперь рыбы плавают между ними. Розушки, и синюшки, и краснушки. Потому что Ходжес уже внутри игры. Он в аквариуме, и он – рыба. Скоро его съедят. Съедят заживо.

– Давай, Билли, стукни по розовой рыбе!

«Я не могу позволить ему войти в мой разум, – думает Ходжес, – но не могу и помешать».

Он стучит по розовой рыбе, она превращается в цифру девять, и он ощущает уже не чьи-то осторожные пальцы, а чужой разум, который начинает вливаться в него. Словно чернильное пятно, растекающееся в воде. Ходжес пытается бороться и знает, что проиграет. Потому что вторгающийся разум обладает невероятной силой.

«Мне предстоит утонуть. Утонуть в игре, утонуть в Брейди Хартсфилде».

У моря, у моря, прекрасного моря …

Звенит разбивающееся стекло. Мальчишки радостно кричат: «КРУГОВАЯ ПРОБЕЖКА!»

Этот внезапный звон, эти громкие крики рвут телепатическую связь между Ходжесом и Брейди. Ходжес дергается, выпрямляется, сидя на кресле. Брейди отшатывается, у него дикие глаза, рот изумленно раскрыт. Револьвер, который удерживал за поясом только короткий ствол – цилиндр под ремень не пролез, – от резкого движения падает на медвежью шкуру.

Ходжес не теряет ни секунды. Бросает «Заппит» в камин.

– Не делай этого! – ревет Брейди и поднимает винтовку. – Не де …

Ходжес хватает то, что под рукой, не револьвер, а керамический череп. С левым запястьем у него все в порядке, и расстояние невелико. Он бросает череп в украденное Брейди лицо, бросает со всей силы, и попадает точно в цель. Брейди кричит – от боли, но больше от шока, – и из его носа начинает хлестать кровь. Когда он вновь пытается нацелить на Ходжеса винтовку, тот поднимает согнутые в коленях ноги и, не обращая внимания на бычий рог в животе, с силой бьет ими в грудь Брейди. Того отбрасывает назад, он пытается сохранить равновесие, но натыкается на пуфик и валится на пол.

Ходжес пробует встать, но только переворачивает стол, на который опирается. Падает на колени, а Брейди уже сидит, поднимая винтовку. Однако выстрел раздается до того, как он успевает нацелить винтовку на Ходжеса, и Брейди снова кричит. На этот раз только от боли. Не веря своим глазам, он смотрит на плечо: из дыры в рубашке льется кровь.

Холли сидит. Над левым глазом – здоровенная шишка, почти в том же месте, что и у Фредди. Сам глаз красный, залит кровью, зато второй блестящий и ясный. Холли двумя руками держит «Виктори» тридцать восьмого калибра.

– Стреляй, Холли! – кричит Ходжес. – Стреляй!

И когда Брейди поднимается – одна рука прижата к ране в плече, вторая держит винтовку, на лице – полнейшее изумление, – Холли стреляет вновь. Пуля пролетает выше, рикошетит от трубы из плитняка над ревущим огнем.

– Прекрати! – кричит Брейди, пригибаясь. Одновременно пытается поднять винтовку. – Немедленно прекрати, су…

Холли стреляет в третий раз. Рукав рубашки Брейди дергается, и он кричит. Ходжес не уверен, что она попала, но задела – точно.

Он встает и пытается броситься на Брейди, который вновь поднимает штурмовую винтовку, однако ноги с трудом его слушаются.

– Ты на линии огня! – кричит Холли. – Билл, ты на долбаной линии огня!

Ходжес падает на колени и наклоняет голову. Брейди поворачивается и бежит. Гремит револьверный выстрел. В футе справа от Брейди пуля расщепляет дверную раму. В следующее мгновение он исчезает. В распахнутую входную дверь врывается холодный воздух, и языки пламени пускаются в безумный пляс.

– Я промахнулась! – в отчаянии кричит Холли. – Глупая и бесполезная! Глупая и бесполезная! – Она бросает револьвер и бьет себя по лицу.

Ходжес перехватывает ее руку, не позволяя проделать это снова, опускается рядом с ней на колени.

– Нет, один раз ты в него попала, а может, и два. Только благодаря тебе мы до сих пор живы.

Но сколько им осталось жить? Винтовка по-прежнему у Брейди, возможно, с запасной обоймой, а то и двумя, и Ходжес знает, что тот не врал насчет способности «SCAR 17S» пробивать бетонные блоки. Видел, как аналогичная штурмовая винтовка, «HK 416», проделывала то же самое на частном стрельбище в округе Виктория. Он ездил туда с Питом, и на обратном пути они шутили, что следует сделать «HK» табельным оружием копов.

– Что дальше? – спрашивает Холли. – Что нам предпринять?

Ходжес берет у нее револьвер, откидывает барабан. Два патрона, и это оружие ближнего боя. У Холли как минимум сотрясение мозга, сам Ходжес практически выведен из строя. Горькая правда такова: у них был шанс, но Брейди ушел.

Ходжес обнимает Холли.

– Я не знаю.

– Может, нам спрятаться?

– Не думаю, что получится, – отвечает он, но не уточняет причину и рад, что она не задает больше вопросов. Дело в том, что в какой-то степени Брейди по-прежнему в его разуме. Возможно, ненадолго, но пока он там, и Ходжес подозревает, что это – маяк в ночи.

Брейди плетется по снегу – он доходит уже до середины голени – и все еще не верит в случившееся. Шестидесятитрехлетнее сердце Бэбино бухает в груди. На языке металлический привкус, плечо горит, а в голове бьется одна и та же мысль: Эта сука, эта сука, эта мерзкая, пронырливая сука, почему я не убил ее, когда у меня был шанс?

И «Заппита» больше нет. Старого доброго «Заппита-зеро», а запасного он с собой не привез. И теперь он лишен возможности проникнуть в разум тех, кто активировал свои приставки. Тяжело дыша, Брейди стоит перед охотничьим домиком, без пальто, под сильным ветром и снегом. Ключи от автомобиля Зет-боя у него в кармане, вместе с запасной обоймой для винтовки, но какой прок от этих ключей? Колымага не одолеет и первый подъем.

Я должен их убить , думает он, и не только потому, что за ними должок. Внедорожник, на котором они приехали, – его единственное спасение, а ключ наверняка или у Ходжеса, или у этой суки. Возможно, они оставили ключ в замке зажигания, но идти туда и проверять – недопустимый риск.

Кроме того, он не собирается оставлять их в живых.

Он знает, что должен сделать, и переводит винтовку в режим автоматической стрельбы. Упирает приклад в здоровое плечо и начинает стрелять, ведет ствол слева направо, уделяя особое внимание гостиной.

Дульные вспышки освещают ночь, словно фотографируя падающий снег. Грохот оглушает. Окна взрываются внутрь, обшивка фасада взмывает в воздух, будто стая летучих мышей. Парадная дверь, оставшаяся приоткрытой после бегства Брейди, распахивается полностью, ударяется о стену и снова захлопывается. Лицо Бэбино перекошено ненавистью Хартсфилда, и он не слышит ни урчания приближающегося двигателя, ни лязга стальных гусениц.