Джеймс Роллинс - Ястребы войны

– И на какой должности?

– Она не говорила. Может, не могла. Как я понимаю, ее наняли туда какого-то рода консультантом. Привлекли к какому-то совершенно секретному проекту.

– А теперь она пропала? – не унимался Такер. – Не сказав никому ни словечка?

– По словам ее матери, Сэнди три недели назад ее навестила, сказала, что на пару недель пропадет из виду и не сможет поддерживать связь, чтобы я не волновалась. Но меня насторожило то, что при этом Сэнди велела матери не звонить на базу и ни о чем не расспрашивать.

– Да, странное требование.

– Я тоже так подумала. – Джейн помолчала, давая ему время на обдумывание.

– А если пускаться в догадки – как по-твоему, что случилось? – осведомился Такер.

– Кто-то ее похитил.

Уэйн выпрямился, отреагировав на прозвучавшую в ее голосе уверенность.

– С чего ты взяла?

– Переговорив с мамой Сэнди, я начала деликатные расспросы через друзей друзей. И ее, и моих. Надеялась, что кому-нибудь еще что-нибудь известно. А вместо того обнаружила, что еще двое из наших общих коллег исчезли с лица земли. Но что куда тревожнее, еще четверо умерли.

– Умерли?

– И все в прошлом месяце. Один – из-за утечки угарного газа у себя дома, другой – от сердечного приступа, а еще двое погибли в автокатастрофах.

Слишком много для случайного совпадения.

– А какой у вас у всех общий знаменатель? Вы работали вместе над чем-нибудь? Квартировали где-нибудь вместе?

Поглядев ему в глаза, Джейн не обмолвилась ни словом, что уже само по себе было ответом. Такер знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что Джейн о чем-то умалчивает, но решил не напирать, помня ее слова, сказанные раньше: «Чем меньше ты будешь знать, тем лучше». И вместо того спросил:

– А почему приехала ко мне?

– В данный момент, – она опустила голову, уставившись на собственные руки, – я не знаю, кому доверять, но тебе доверяю больше, чем кому бы то ни было на свете. И ты… ты… – Джейн снова подняла глаза на него. – Смекалистый. И не замешан во все это.

– Человек, кого никто не заподозрит в помощи тебе, – пробормотал он под нос.

– И лишняя пара глаз. Не думай, будто я забыла, что ты умеешь видеть насквозь, открывая истину, скрывающуюся за обманчивой наружной видимостью. Мне это требуется. Мне нужен ты .

Такер посмотрел на Джейн, понимая, что ее последние слова таят глубины, измерять которые в данный момент чересчур опасно. Будь это кто-нибудь другой, он попросту захлопнул бы за ними дверь и уж постарался бы замести за собой след по пути прочь отсюда. Но вместо того, подавшись вперед, легонько сжал пальцы Джейн, ощутив, как дрожит ее рука.

– Я к твоим услугам… и Кейн.

– Снова вместе, – улыбнулась ему Джейн, бередя эти глубины.

11 октября, 7 часов 22 минуты по летнему североамериканскому восточному времени

Смит-Айленд, штат Мэриленд

Прюитт Келлерман стоял перед панорамными окнами своего пентхауза с видом на просторы Чесапикского залива, но стоило немного повернуться – и панорама протягивалась до самого абриса на фоне неба Вашингтона, округ Колумбия.

В этот ранний час столицу страны еще укутывал утренний туман, смягчая резные мраморные контуры города, стирая его памятники и купола. Прюитт представил, как хмарь разъедает округ Колумбия вплоть до самой его сумрачной сердцевины, обнажая раковое расползание амбиций, правящих этим городом на самом деле, – стремлений и возвышенных, и низменных.

И улыбнулся собственному отражению, наложившемуся на отдаленную столицу, сознавая, что истинный властитель всего, что явлено его взору, – он сам.

Чуть более двух десятков лет назад он наложил руку на мечты этого города о власти, на его надежды и страхи и обратил их в звонкую монету. Медиакорпорация «Горизонт» стала господствующим рупором для всех взывающих о внимании, вопиющих о воздаянии, продирающихся на самую вершину. Его медиаимперия контролирует несметные средства коммуникации: телевидение, радио, печать, интернет-ресурсы. За годы он постиг, как легко контролировать потоки информации. Всего-то навсего придушить некоторые каналы, одновременно чуть откупорив другие.

Большинство толком и не догадываются, что старая истина «информация – сила» уже пустила пузыри. Истинным источником силы сегодня выступает интерпретация и подача информации. В эту эпоху звонких цитат, вырванных из контекста, и хронического дефицита внимания, которого хватает от силы на несколько секунд, все решает восприятие, а Прюитт – мастер в ее создании, чем и заработал себе ключи от сияющего замка на горе.

Ни один политик, ни один государственный служащий не может оказаться вне пределов его досягаемости. Грядут выборы, и фигуры с обеих сторон прохода уже идут к нему с протянутой рукой, понимая, кто на самом деле правит их амбициями.

Чтобы держаться на расстоянии, он построил штаб-квартиру «Горизонт Медиа» на острове в Чесапикском заливе. Смит-Айленд пристроился между Мэрилендом и Вирджинией, и, хотя он по большей части представляет собой национальный заказник, Прюитт пустил в ход свою власть, чтобы добиться от непреклонной комиссии по районированию своего. Выбрал один из крайних островков, ближайший к побережью, – клочок изъеденного эрозией солончакового болота, – расширив его землечерпальными работами и наняв команду работников из Гонконга для укрепления фундамента. Даже построил частный мост, вкупе с флотилией судов на подводных крыльях доставляющий посетителей туда и обратно.

Стук в дверь прервал его раздумья. Прюитт для проверки оглядел свое отражение, как обычно.

В возрасте далеко за пятьдесят он сохранил прямую осанку и широкие плечи. Голову брил – и ради устрашения, и из тщеславия, скрывая факт, что волосы неуклонно редеют. Чтобы еще более замаскировать приметы возраста, начал делать уколы человеческого гормона роста – предположительно источника вечной молодости. И не позволял себе полнеть. Многие считали, что он на десятилетия моложе, чем было на самом деле.

Прюитт поправил свой шелковый галстук.

Все дело в восприятии.

Дверь за его спиной распахнулась без приглашения. Обычно подобные действия вызвали бы у него раздражение, но единственный человек, которому дозволялось столь беспардонное вторжение в его святая святых, являл исключение. С улыбкой оборачиваясь, Прюитт принял более расслабленную позу.

– Лаура! – поприветствовал он молодую женщину в строгом темно-синем деловом костюме. – Что ты тут делаешь в такую рань?

– Яблочко от яблоньки… – ответила она ему такой же теплой улыбкой, махнув рукой в направлении хмурого пейзажа.

Господи, надеюсь, что это не так.

Она подошла к столу отца, держа под мышкой папку.