Эллисон Бреннан - Если я умру…

Роган встал и, прихрамывая, подошел к ней. Он слишком долго сидел неподвижно, и теперь нога слушалась неохотно.

– Люси, ты можешь говорить все, что захочешь.

– Я знаю, – тихо ответила она.

– Хорошо. – Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем, который обычно был прелюдией – после этого они, как правило, отправлялись в постель. Шон хотел, чтобы они проводили вдвоем больше времени – сейчас Люси все еще выглядела озабоченной, и ему казалось, что он должен понять, о чем она думает. – Люси, я действительно так считаю.

– Иногда мне кажется, что ты получаешь слишком большое удовольствие от этой игры. Пытаешься прочитать мои мысли, ужасно гордишься, когда тебе удается залезть в мою голову… И у тебя хорошо получается. Правда. – Однако Люси не улыбалась, и Шон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. – Мне нравится, что ты меня понимаешь и всегда меня поддерживаешь. Но порой возникает ощущение, что ты манипулируешь мной как марионеткой, когда я объясняю тебе то, что ты уже давно понял.

– Я не хотел…

– Я знаю. – Она сжала его ладонь. – Если б я думала, что ты делаешь это для того, чтобы я чувствовала себя глупой, меня бы здесь давно не было. Шон, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо еще. И мне немного страшно, в особенности если учесть, что мы знакомы совсем недолго. Так что вот о чем тебе следует подумать – ты не можешь не понимать, как бы ужасно я себя почувствовала, если б кто-то мною манипулировал.

Роган сообразил, что совершил принципиальную ошибку в отношениях с Люси.

– Любимая, я бы никогда не смог причинить тебе вред. Ты ведь это знаешь, не так ли?

Она улыбнулась и кивнула, но Шон видел, что она восстановила свои щиты, невидимые барьеры, которые он так ненавидел. Роган не хотел, чтобы она переходила к обороне, когда находилась рядом с ним.

Он собрался настоять на своем, однако сказал совсем другое:

– Полагаю, пришло время съездить в город и посмотреть, что начнет вылезать из щелей.

В наполовину заполненной «Бочке и пробке» наступила тишина, когда на пороге появились Люси, Шон и Адам Хендриксон, и никто не сводил с них глаз, пока они шли через зал к пустой кабинке. Адам уселся с одной стороны, Люси и Шон – напротив.

Разговоры в баре возобновились, однако посетители беседовали приглушив голоса и даже не пытались делать вид, что их не интересует вновь прибывшая троица.

– Да, ты знаешь, как испортить вечеринку, – озадаченно сказал Шон. – Клянусь, это место напоминает «Дэдвуд» [11].

– Если отбросить последние три месяца, в Спрюс-Лейк не было ни такой агрессии, ни такой колоритности, – сказал Адам. – Но сейчас я не знаю.

Люси огляделась по сторонам. Маленькие, круглые, кривобокие столики стояли на темном, ободранном полу, вдоль дальней стены тянулся ряд кабинок. За потертой стойкой висело косое антикварное зеркало, позволявшее наблюдать за посетителями. Вообще, весь бар и его оформление были старыми, но добротными, что придавало ему своеобразное обаяние. На небольшой сцене Люси заметила объявление, сообщавшее, что «Бо Крус и Майнерс» играют по пятницам и субботам с восьми тридцати до закрытия. Рядом, у входа на кухню, яркими мелками рекламировалось фирменное блюдо: ребрышки барбекю в неограниченных количествах за шесть долларов и девяносто девять центов и бочковое пиво по доллару за кружку.

Стены украшали черно-белые фотографии горнодобывающей компании «Келли». Многие годы другой работы в Спрюс-Лейк не было. С потолка свисало горнодобывающее оборудование; в углу стояла старая вагонетка, похожая на тележку, которую Люси видела на руднике.

За стойкой торчал лысый мужчина зрелого возраста, а единственная официантка – худенькая блондинка, заметно за тридцать, слишком сильно накрашенная и в слишком тесных джинсах – подошла к ним с теплой улыбкой, хотя ее усталые глаза остались равнодушными.

– Адам Хендриксон! Ты не появлялся у нас целую вечность. И ты привел друзей… – Она оценивающе посмотрела на Шона, словно тот был обнаженной фотомоделью с разворота «Плейгерл», а она – успешным фотографом.

Адам познакомил ее с Шоном и Люси.

– Это мои друзья, они приехали ко мне в гости перед открытием отеля. – Он посмотрел на них. – Трина была очень мила со мной, когда я проводил здесь лето.

– Твое появление было таким возбуждающим! Городской парень, который приезжал к нам, провинциалам, на несколько месяцев… – Она снова внимательно посмотрела на Рогана. – Значит, именно о вас рассказывал док Вуди! – Трина опустила взгляд на бедро Шона. – Двенадцать швов? Вам было больно?

Шон скромно кивнул в ответ и смущенно улыбнулся. Люси видела, как он включает свое обаяние, точно водопроводный кран; оно никогда его не подводило – и не важно, имел он дело с молодой или старой женщиной, связанной узами брака или одинокой.

– Не слишком, – сдержанно ответил Шон.

Пока они говорили о «возбуждающих» приездах Адама, как называла их Трина, по спине Люси пробежал холодок. За ними кто-то внимательно наблюдал. Она незаметно оглядела зал. Многие посетители посматривали в их сторону, но никто – слишком пристально.

Многим казалось странным, что у Люси такая острая, почти физическая реакция на наблюдавших за ней людей. В прошлом она объясняла свой дискомфорт – а иногда и панику – воспоминаниями о нападении, которое произошло семь лет назад. Тогда ее реакция была психосоматической; ей казалось, что за нею следят даже в тех случаях, когда никто не обращал на нее внимания.

Прошли годы, и Кинкейд начала различать психологическое напряжение, возникавшее, когда она оказывалась в большой толпе, и настоящую тревогу, вызванную чрезмерным вниманием. Шон научил ее доверять своим инстинктам. А из того, что она не могла определить, кто именно следит за их столиком, еще не следовало, что таких людей нет. Они были здесь чужаками. Люси попыталась отбросить неприятные ощущения, но они не отступали.

– Трина, я закажу ребрышки, но не могла бы ты принести меню для моих гостей? – сказал Адам.

– Конечно! Может быть, сначала что-нибудь выпить? У нас действует специальное предложение на бутылочный «Миллер». Джон заключил выгодную сделку с оптовым торговцем. – Она подмигнула и удалилась, не дожидаясь их согласия.

Адам улыбнулся:

– Только не говорите при ней о своих секретах, в противном случае о них станет известно всему миру.

– Это может нам пригодиться, – заметил Шон.

– Она совсем не изменилась, – сказал Хендриксон. – Впрочем, как и все остальные.

– Ты знаешь большинство посетителей бара? – спросил Шон.

Адам, не особенно скрываясь, оглядел зал.

– Я узнаю большинство лиц, хотя не всех знаю по имени. – Он широко улыбнулся и помахал рукой пожилому подтянутому мужчине, вошедшему в бар под звон висевших над дверью колокольчиков. – А вот и мистер Кэллахан.