Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

Эрик несся по коридору, мысли у него в голове тоже неслись со страшной скоростью.

Что ж, раз не получилось выяснить у айтишников, кто открывал файл, нужно бежать в отделение кардиологии и попытаться разузнать там, что происходило во время госпитализации Вирджинии. Последняя госпитализация была не так давно, кто-то из сотрудников вполне может еще вспомнить Вирджинию и Макса, особенно в свете того, что случилось вчера в торговом центре.

Эрик бежал мимо постеров в рамах. Он был недалеко от парадной лестницы, но решил не рисковать: внизу работало меньше народу, поэтому он спокойно мог добраться до нового крыла больницы, где находилось отделение кардиологии, и подняться по лестнице там. Охрана сидела в старом корпусе, всего на один этаж выше, и наверняка секьюрити были уже на полпути к компьютерному отделу, так что надо было поскорее уносить отсюда ноги.

Он пробежал один коридор, потом другой, мимо помещений с техникой и больничных серверов. Раньше ему не приходилось здесь бывать.

Ковровое покрытие на полу сменилось глянцевой плиткой, и он понял, что приближается к моргу. Там было открыто, и из дверей морга вышел человек в голубой форме санитара. Эрик почувствовал характерный запах формальдегида. Он свернул в левый коридорчик и пробежал мимо лаборатории патологоанатомов. Молодой лаборант шел ему навстречу, уткнувшись в свой смартфон, и Эрик инстинктивно втянул голову в плечи и постарался спрятать лицо, проходя мимо него.

Наконец он вбежал в дверь, ведущую на лестницу. Нервничая, он прошел первый этаж, затем второй и добрался до третьего, где располагалось отделение кардиологии. Он прекрасно здесь ориентировался, потому что его неоднократно вызывали на консультации к больным – сердечники склонны к депрессиям и тревожным состояниям.

Плана у него не было – он собирался действовать по обстоятельствам.

Он открыл дверь и вошел на третий этаж. Идя по ярко освещенному холлу, он старался вести себя как можно обычнее – как всегда, когда его вызывали на консультацию. Холл был пуст, не считая высокой тележки, на которой развозили еду, стоящей у стены: значит, начался ужин.

Пост медсестер был слева, две медсестры сидели там за компьютерами, и Эрик узнал одну из них – симпатичную, молодую афроамериканку по имени Пэтти Аллен. У Пэтти было приятное лицо со слегка удлиненными глазами, а волосы она заплетала в толстую косичку.

– Привет, Пэтти, – произнес Эрик, подходя к ней с профессиональной доброжелательной улыбкой на лице.

– Доктор Пэрриш! – Пэтти посмотрела на него из-за своего компьютера с сияющей улыбкой – видимо, до нее еще не дошло предупреждение о тревоге. – Господи боже мой, это просто потрясающе – то, что вы сделали вчера в торговом центре! Я так волновалась за вас! Как это все произошло? Этот мальчик – он ваш пациент?

– На самом деле именно по его поводу я и пришел сюда. – Эрик вытащил из кармана телефон, отметив, что вторая медсестра, с которой он не был знаком, настороженно наблюдает за ним. – Его зовут Макс Якубовски, и его бабушка, Вирджиния Тихнер, лежала у вас три дня примерно два месяца назад. У нее была прогрессирующая сердечная недостаточность, а он прибыл вместе с ней. Вся эта информация содержится в истории болезни, которую заполнял доктор Брекслер, и для меня это очень важно. Макс заботился о ней, пока она не умерла на прошлой неделе.

– Ладно. – Пэтти моргнула. – И чем я могу вам помочь?

– Ты помнишь их – Макса и его бабушку? Ей было около девяноста лет, она была замечательная, а ему – семнадцать. Это как раз его ты видела по телевизору в новостях вчера вечером.

– Не может быть. Он здесь бывал?! – Глаза Пэтти расширились. – А вы знаете, в какой палате она лежала? Мои пациенты обычно лежат с этой стороны. У нас не хватает персонала, потому что Шейла ушла в декрет, и мне приходится все время держаться поближе к посту, чтобы отвечать на звонки.

– Ее лечащим врачом был доктор Брекслер, но я знаю, что он уже ушел домой. – Эрик пытался вспомнить имена тех, кто упоминался в файле. – Врач-стажер Сара Стоун… она в отделении?

– Она тоже уже ушла.

– А сестра по имени Калеб Марчеки?

– Она сегодня заболела.

– Социальный работник Марта Жирандоль?

– Она в отпуске. Вернется только в понедельник.

– Хм. – Эрик задумался, не зная, что предпринять дальше, и поймал на себе недоброжелательный взгляд второй медсестры. – Я думал, может быть, ты дашь мне номера их сотовых телефонов, но… наверное, это моя проблема. Я видел, что доктор Брекслер сделал в файле особые пометки – о том, что Макс находится в депрессии и нуждается в консультации психиатра. Но меня не вызывали для консультации. Ты не знаешь, почему? И что, собственно, случилось тогда?

– Нет, не знаю. Консультация для посетителя, не для больного? Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Так и было. Поэтому я и думал, что кто-нибудь может помнить об этом или даже сделать пометки в своих записях. Как ты думаешь, кто-нибудь еще из присутствующих в отделении может знать что-нибудь?

– Я знаю, – вмешалась вторая медсестра, тон у нее был ледяной. Она была средних лет, с темными, коротко стриженными волосами и поджарая, словно бегун. На бейджике у нее было написано «Нэнси». Она сложила руки на груди: – Это была палата номер триста восемь, на другой стороне. Я не помню мальчика, но старуху помню хорошо.

– О, это замечательно.

– И мне кажется, что консультация психиатра была. Я слышала, как кто-то пришел из Правого крыла. Правда, я думала, что это к бабушке, но потом оказалось, что к ее внуку.

– Была консультация психиатра? – повторил Эрик с изумлением. – И кто приходил?

– Я не знаю. Меня там не было. Я помню, что мальчик пришел вечером. Я видела его мельком, когда уходила домой.

– Но… все сотрудники моего отделения обязаны оставлять записи о консультации в истории болезни. Даже если формально Макс не был пациентом – должна была остаться запись в истории болезни Вирджинии.

Нэнси нахмурилась.

– Доктор Пэрриш, почему вы вообще задаете нам все эти вопросы? Вам запрещено находиться в здании больницы. Из-за вас объявлена тревога. И мы должны были бы вызвать секьюрити, как только вы появились.

Пэтии отшатнулась:

– Серьезно?!

– Пожалуйста, не надо, это очень важно… – Эрик повернулся к Пэтти: – Пэтти, у тебя есть под рукой телефон доктора Брекслера?

– Да, сейчас… точно: 610…

– Пэтти, не говори ему! – перебила ее Нэнси. – Доктор Пэрриш, вы ставите нас в ужасное положение. Мы не должны были даже разговаривать с вами, не то что давать вам какую-то информацию о пациентах. И я чувствую себя крайне некомфортно в связи с вашим присутствием. Я звоню охране.

– О, пожалуйста, не надо…