Лиза Скоттолине - Каждые пятнадцать минут

Он проехал Ланкастер-авеню и встал на светофоре, присоединившись к длинной веренице машин, в которых люди ехали по своим субботним делам. На глянцевых газонах плясали желтые солнечные лучи, а ветви деревьев образовывали причудливые тени на асфальте, но у него не было времени на то, чтобы любоваться этой идиллической картинкой.

Он дал по газам, как только зажегся зеленый. Ханна тоже не отвечала, но это еще ничего не значило: она не очень-то умела обращаться с телефоном, что его в общем-то даже радовало. Ей еще предстоит научиться жить среди всех этих телефонов, компьютеров, «Фейсбуков», «Твиттеров» и бесконечных гаджетов, которые появляются пачками каждый день. Он видел слишком много детей, которые проводили куда больше времени с машинами, чем с живыми людьми, он знал, какие у этих детей бывают серьезные депрессии, он читал в научных журналах результаты исследований воздействия компьютеров и видеоигр на мозг человека. И он не сомневался, что компьютер внес свою лепту и в проблему Макса.

Сработал автоответчик Ханны, ее славный тоненький голосок пропел: «Привет, пожалуйста, оставь мне сообщение, спасибо!» – Она не называла своего имени, в полном соответствии с его инструкциями. Эрик имел дело с педофилами в своей практике и был в курсе, какие изощренные фантазии могут вызвать у педофила и к каким печальным результатам могут привести такие простые, казалось бы, вещи, как знание им имени ребенка. Кейтлин считала, что он перестраховывается, но он не хотел рисковать.

Эрик снова встал на светофоре и наговорил сообщение Ханне: «Эй, милая, это папа, я хочу сказать тебе «привет!» и узнать, как твои дела. Люблю тебя, позвони мне, как сможешь. Пока-пока!» Он отключился и, когда зажегся зеленый, резко развернулся и поехал к дому. «Это не твой дом, – напомнил он себе. – Больше не твой».

Через пятнадцать минут Эрик выехал из-за поворота на свою улицу и двинулся вдоль абелий. Тревога сразу отступила: Ханна была дома, она играла на лужайке перед дверью и выглядела вполне нормально – непохоже было, что ей больно или она плохо себя чувствует. Она сидела на корточках и рисовала мелками на кирпичном цоколе дома. С ней была еще одна девочка – Эрик ее не знал: она была выше Ханны, с длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост, в велосипедных шортах и красной футболке. Ханна, как всегда, была полностью сосредоточена на том, чем занималась, очки сползли у нее на нос, а волосы падали на лицо.

Эрик остановился и заглушил двигатель.

– Эй, солнышко! – крикнул он, вылезая из машины.

– Папа! – Ханна в ответ улыбнулась так широко, что стали видны дырки от выпавших зубов. Она начала подниматься, и Эрик обратил внимание, что на правой лодыжке у нее повязка.

– Что случилось с твоей лодыжкой, милая? – Эрик присел на корточки перед Ханной и поцеловал ее. – Ты поранилась?

– Я упала. Поскользнулась. – Ханна клюнула его в щеку, послав ему еще одну сияющую улыбку.

– Дай-ка мне посмотреть. – Эрик ощупал ее лодыжку: на первый взгляд все было в порядке, хотя даже через повязку чувствовалась припухлость. – Вывих, наверно, да?

– Думаю, да.

– Тебе больно ходить?

– Совсем немножко.

– Как же это произошло? Где ты упала, в коридоре? С лестницы? – Эрик давно собирался заняться там ковром, у которого загнулся угол.

– Нет, на траве. Там было мокро. Я хотела поймать мяч, но он был очень высоко, и я не допрыгнула.

– Так это еще вчера вечером случилось, на тренировке по софтболу? – Пазл в голове у Эрика сложился. Ему следовало бы сразу догадаться, еще по пути, но он слишком волновался за дочь. – А в больницу вы поехали только утром?

– Ну да, я не могла уснуть, потому что нога болела и опухла.

– А мама приложила тебе лед?

– Лед? – Ханна бросила на него растерянный взгляд.

– Всегда надо прикладывать лед, тогда опухоль спадет. – Эрик удивился, что Кейтлин не прикладывала лед, она ведь прекрасно знала, что надо делать в таких ситуациях.

– Нет, льда не было. Ну вот, потом мы поехали в больницу, и там мне сделали рентген. И сказали, что у меня нет перелома. Сказали, что боль была бы куда сильнее, если бы это был перелом.

– Конечно, это не перелом. Это вообще пустяк. Поболит немного – и перестанет.

Эрик догадывался, почему Кейтлин не позвонила ему: она не хотела, чтобы он знал, что это произошло на тренировке. Вот если бы Ханна жила с ним, он бы ни за что не рисковал так ее здоровьем, возя ее по всяким дурацким тренировкам!

А еще Эрик сомневался, что Кейтлин сообщила Ханне о том, что они переезжают – уж очень веселой и спокойной выглядела девочка.

– Эй, смотри! – позвала ее другая девочка, и Эрик увидел, как она делает великолепное колесо на траве лужайки, ее хвостик совершил круг.

– Ого! – сказал Эрик девочке и обратился к Ханне: – Как зовут твою подружку, милая?

– Мишель. – Ханна моргнула. Ее улыбка гасла, пока она поправляла очки. – Она занимается гимнастикой. Она в команде, у них даже соревнования бывают. И она одна из лучших.

– Какая молодец. – Эрик никогда раньше не слышал имени Мишель. И она не была похожа на других подружек Ханны – на Мэдди или Джессику, которые были такими же неспортивными, как и Ханна. – Она учится с тобой в одном классе?

– Нет, она перешла в четвертый. Она старше.

– Смотрите, смотрите! – снова позвала Мишель, Эрик с Ханной оглянулись и увидели, как она крутит колесо из одного конца лужайки в другой.

– Очень круто, Мишель! – крикнул в ответ Эрик, а Ханна молча отвернулась.

– Она любит гимнастику. Она все время так делает. И вчера она так делала вечером, и даже тренер по софтболу велел ей прекратить и следить за мячом.

– А, вот как ты познакомилась с Мишель, – начал догадываться Эрик. – Она тоже в команде по софтболу?

– Вы пропустили! А в этот раз получилось отлично! Смотрите же, а то опять пропустите!

– Ну да, – ответила Ханна, не глядя на Мишель. – Тренер велел ей следить за игрой. Он на нее даже прикрикнул два раза.

– Сейчас, сейчас! Вот сейчас на меня посмотрите!

– Великолепно, Мишель! – Эрик взглянул на нее, потом снова повернулся к Ханне и убрал прядь волос, которая до сих пор болталась у нее на очках. – Ну, и как тебе софтбол?

– Нормально, но теперь я не могу заниматься из-за лодыжки. – Ханна не выглядела расстроенной из-за этого, и Эрик не стал приставать к ней с дальнейшими расспросами. – Пап, хочешь посмотреть, что я нарисовала?

– Конечно.

– Вы не смотрите! А у меня сейчас таки-и-ие прямые ноги!

– Ага, вот это? – Эрик пошел вслед за ней, стараясь подладиться под ее маленькие шажки, к цоколю дома, где яркими мелками были нарисованы разные животные, их контуры были обведены тоненькими линиями разных цветов.

– Ух ты, здорово! Похоже на ферму.