Джон Сирлз - Экзорцисты

Я дала ей еще один батончик. В конце концов, не каждый день на нашем крыльце появляется ученица средней школы и изображает из себя проститутку, помешанную на шоколадных батончиках. Глядя, как они ковыляют на высоких каблуках к фургону, я наклонилась и подняла с земли пластиковую миску, обернутую фольгой.

Раз или два в неделю, возвращаясь домой, мы с Роуз на пороге нашего дома находили обернутые в фольгу подношения. Запеканка. Лазанья. Шоколадный пирог. Однако ни разу не было никаких записок, поэтому мы не знали, кто их приносил. И вне зависимости от того, как сильно мы хотели есть или насколько соблазнительно выглядел подарок, мы ни разу ни к чему не притронулись. Роуз приносила еду на кухню, а потом выбрасывала в мусорное ведро.

Я внесла миску в дом и, приоткрыв краешек фольги, обнаружила там пирог с желе, в котором застыли грецкие орехи и кусочки мандаринов, точно насекомые в янтаре. И, как обычно, никакой записки. Однако я решилась сунуть внутрь палец и попробовать подарок.

– Что ты делаешь?

Я обернулась и увидела сестру, которая спускалась по лестнице. Она была в черном плаще и островерхой шляпе, лицо раскрашено в зеленый цвет. Я отвлеклась на девчонок и миску с пирогом и не обратила внимания на то, что наверху выключилась музыка.

– Ничего.

– Это совсем не похоже на ничего. – Роуз сошла с последней ступеньки, взяла миску из моих рук и заглянула под фольгу. – Что это такое, черт подери?

Я очень хотела ответить: «Мясо по-бургундски», но сказала:

– Желе.

– Ты видела, кто это принес?

Я покачала головой, подумав про Луизу Хок, усталую помощницу окружного прокурора, которая присутствовала в полицейском участке на наших беседах с Раммелем. Луиза сказала мне, что я должна научиться произносить свои ответы вслух, поскольку во время суда будущей весной кивки учитываться не будут.

– Я никого не видела, – сказала я Роуз.

– Надеюсь, ты не собиралась это съесть?

– Тебе не кажется, что, если кто-то решил нас прикончить, он тратит слишком много сил? Он уже должен сообразить, что его метод не работает, поскольку мы еще живы.

– Возможно, он кладет туда яд замедленного действия. Или придурок ждет, когда мы привыкнем совать носы в его невинные «подношения», а потом напичкает свой очередной «подарок» ядом? Мы, ничего не подозревая, съедим деликатесы, которые он нам приносит, и – бумс ! – вкуснейший на вид пирог с желе станет последним угощением в нашей жизни.

Я смотрела на нее и моргала от удивления.

– Что? – спросила Роуз.

– Или, возможно, кто-то нас жалеет и пытается нам помочь.

Сестра потрясла миску, понюхала гладкую красную поверхность, потом протянула мне.

– Ладно, если ты такая храбрая и решительная, угощайся, Сильви.

Я колебалась, дожидаясь, когда она уберет тарелку из-под моего носа. Но она даже не пошевелилась, и тогда я двумя пальцами вытащила кусок желе. Глядя на орешек внутри, я снова подумала о застывших в янтаре жуках. Потом широко открыла рот, и от моего дыхания желе начало колыхаться. Но в последнее мгновение я сказала:

– Не могу. – И бросила желе в миску.

Роуз отставила ее в сторону.

– Так я и думала.

Затем она принялась поправлять узел на плаще, одновременно рассказывая про вечеринку на складе в Филли, на которую она собиралась отправиться через два часа. Обычно лицо моей сестры бывает совершенно непроницаемым, но на фоне зеленой краски ее глаза показались мне красными и усталыми, а зубы мельче и более желтыми. Впечатление получилось не пугающим, а скорее мрачным.

– Знаешь, Сильви, для разнообразия стоило бы вспомнить, что тебе четырнадцать, а не сорок. Накинь на голову простыню и сходи развлекись с друзьями.

– У меня нет друзей, – возразила я ей.

– Очень даже есть. Девочка с таким странным именем и еще одна, с необычным лицом.

– Гретхен переехала, когда ее отец получил новую работу в Кливленде.

– А Элизабет?

– Тоже переехала. – Тут я наврала, но мне не хотелось объяснять, что Элизабет прошлой зимой перестала садиться со мной рядом на обедах в школе. – Забудь о них, – сказала я и вдруг вспомнила, что слышала в школьной библиотеке. Именно по этой причине я нервничала, опасаясь тех, кто может появиться сегодня вечером. – Да и вообще, кто-то из нас должен присматривать за домом на случай, если кому-то взбредет в голову устроить тут безобразие.

– Ну, ты можешь не волноваться, Сильви. Об этом я позаботилась.

Тут кто-то принялся колотить кулаком в дверь, и я вздрогнула. Когда дверь открылась, мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать ту, что к нам пришла, поскольку ее лицо тоже было раскрашено, как у ведьмы. Впрочем, дополнительные детали не слишком помогли: спутанный парик, фальшивые брови и резиновые руки с пальцами, похожими на сосиски. Вместо привычной просьбы об угощении она принялась объяснять, что слушала наши голоса, пока не вспомнила, что у нас сломан звонок.

– Вам нужно повесить объявление, чтобы люди знали, что он не работает. Хорошо, я сообразила, потому что кое-кто…

– Ладно, все, успокойся, – перебила ее Роуз. – Ты уже войдешь или нет, Кора?

Я смотрела на толстые пальцы Коры и вспоминала дождливый вечер, когда впервые увидела ее в нашей гостиной, как Роуз через несколько минут спустилась вниз и взглянула через плечо на ее блокнот. Потом Кора принялась задавать записанные там вопросы: Сколько часов ты спишь ночью? Ты испытываешь беспокойство днем? Если да, то как часто и почему?

– Я вас не узнала без вашего блокнота, – сказала я Коре, и в памяти у меня всплыли ответы, которые Роуз неохотно давала ей: Четыре или пять, не больше… Да… Немного… Я содержу себя и свою сестру, у меня новая работа… И, думаю, можно сказать, что развлечений в моей жизни не слишком много…

Она склонила зеленое лицо и сказала:

– Правда? Ну, было бы странно, если бы я пришла с блокнотом. В том смысле, что ведьмы их не носят.

– Она пошутила, Кор, – сказала ей Роуз. – Это может показаться невероятным, но мы иногда шутим. Даже бабулька Сильви.

Кора прижала фальшивые пальцы к губам и выдохнула:

– О-о-о-о-о! – Затем она улыбнулась. – Как дела, Сильви?

– Прекрасно.

– А в школе?

– Хорошо.

– Никаких проблем?

– Никаких.

– Пока я стояла около двери, я слышала, как ты что-то сказала про подруг. Что-то не так?

– Одна из них переехала. Вот и все. У меня полно других.

– Ты ведь знаешь, как со мной связаться, если тебе что-то понадобится?

– «РИБСПИН», – ответила я, повторив слово, которое она придумала для своего номера [12] В Америке широко распространена мнемоническая практика превращения телефонных номеров в слова, составленные из букв, расположенных на кнопках телефона рядом с цифрами. .