Крис Юэн - Прибежище

Я все еще продолжал вытирать ладонь о свою толстовку, когда вернулся к коттеджу. Передняя дверь была закрыта, а Ребекка сидела на водительском сиденье фургона. Мой ноутбук был уже у нее на коленях, прижатый к рулю. Я открыл пассажирскую дверцу и забрался внутрь. Посмотрел на экран.

Там было открыто диалоговое окно. Курсор мигал в середине экрана. Под ним светились слова: «Введите пароль».

– Итак, – сказала Ребекка, – какой код?

Я открыл бардачок и достал оттуда свой мобильник. Включил его, экран засветился, и я обнаружил шесть пропущенных звонков, все от папы. Я проигнорировал их и нажал несколько кнопок. Поднес телефон к уху и стал слушать гудки.

В приюте для престарелых, который содержат мои родители, шесть телефонных линий. У всех отдельные номера, и один из них находится в распоряжении дедушки. Свой телефон он держит на подоконнике собственной комнаты, рядом с креслом. Подобной роскошью не обладает ни один из наших жильцов, да и, сказать по правде, она и деду-то вовсе не нужна. Среднее количество звонков, которые дедушка делает за месяц, можно сосчитать по пальцам одной руки, и я подозреваю, что входящих звонков у него еще меньше. Но это привилегия, которой он любит похвастаться, так что когда бы ему кто-нибудь ни позвонил, дедушка всегда превращает ответ в своего рода церемонию.

Для начала он никогда не отвечает на звонок сразу. Если бы он так делал, никто из его соседей-жильцов никогда бы и не узнал, что у него в комнате имеется телефон. Кроме того, когда дедушка все-таки отвечает на звонок, то всегда повторяет свой номер телефона, причем ужасно официальным тоном, в стиле какого-нибудь стародавнего радиокомментатора.

Та же самая рутинная церемония ожидала меня и сегодня. Во-первых, пришлось долго ждать, пока телефон все звонил и звонил, потом в наушнике прозвучала тщательно запомненная и еще более тщательно произнесенная последовательность цифр.

– Дедушка, это я, Роб, – сказал я, когда он в конце концов закончил свой речитатив.

– Кто?

– Роб. Твой внук.

– Ага! Привет, мой мальчик! Ты насчет Рокки звонишь? Я услышал, как он лает, требуя внимания, пошел и привел его к себе.

Ну, в этом я здорово сомневался. Рокки вовсе не склонен гавкать, пока он дома, даже если ему станет скучно. Он тогда просто спит. А дедушка мог услышать его только в одном случае – если вышел из своей комнаты и прошел через сад к двери в мое жилище. Так что гораздо более вероятно, что это дедушке потребовались внимание и чья-нибудь компания. И он влез ко мне в квартирку, чтобы эту компанию заполучить.

– Ладно, хорошо, – сказал я. – Я не поэтому звоню.

– А эта милая женщина-детектив с тобой?

– Да, со мной. Ребекка здесь, рядом. Именно поэтому я и звоню. Мне нужно, чтобы ты кое-что проверил.

– Давай излагай, мой мальчик.

– Мне нужен твой сборник кроссвордов. Можешь его принести?

Молчание.

– Можешь хотя бы взять его в руки и открыть?

Дедушка отлично понял, о чем я говорю. Он над этим сборником трудится с самого Нового года, разгадывая по одному кроссворду в день. Сборник этот содержит триста шестьдесят пять задач на весь год, они напечатаны крупным шрифтом на дешевой бумаге. Это уже давно стало семейной традицией, мы с Лорой покупали ему на каждое Рождество новое издание – в качестве нашего совместного подарка. Мы их ему начали дарить еще в те времена, когда были детьми.

– Ну что, нашел? – спросил я.

Я услышал стук телефонной трубки, это дедушка положил ее на подоконник. Потом неясное бормотание и кряхтение. Когда он в конце концов снова взял трубку, то чихнул.

– Нашел, – сообщил дедушка.

– Отлично. Переверни книжку, найди кроссворд на последней странице обложки.

Послышался шорох страниц. Потом возникла пауза.

– Ты опять разгадывал мой кроссворд?

Я закрыл глаза.

– Он что, заполнен?

– Да, уже весь заполнен. Это твоя работа? Я же просил тебя больше так не делать!

– Это не я, дедушка. Думаю, это почерк Лоры.

На том конце линии послышался очень громкий возглас «ох!», потом дедушка шумно вдохнул воздух. Воцарилось длительное молчание. Я вполне мог представить, как дедушка отслеживает пальцем буквы в клеточках кроссворда и пялится на них сквозь увеличительное стекло. Мне не хотелось думать о том, какое у него выражение лица, пока он этим занимается. Почерк Лоры ему отлично известен, он не раз видел его на поздравительных открытках к Рождеству. Дедушка не мог его не узнать. Но сейчас совсем другой случай. Сейчас это могло причинить боль.

– Извини меня, – сказал я.

Снова молчание. С дедушкой смерть Лоры я обсуждал гораздо чаще, чем с родителями. Но дедушка в этих разговорах не очень-то участвовал. По большей части он молчал и просто кивал. Улыбался и плакал. Но делиться воспоминаниями вовсе не хотел – это было для него слишком тяжело. И сейчас, я ничуть не сомневаюсь, самые яркие воспоминания уже захлестнули его потоком. Возможно, он снова видит меня и Лору, как мы валяемся на полу в его комнате, зажав в руках фломастеры и карандаши, хихикаем и уродуем его кроссворды. Я и сам нередко это вспоминаю. И Лора знала, что со мной такое бывает. Именно поэтому она оставила мне такое закодированное сообщение.

– Дедушка, мне нужно, чтобы ты прочитал кое-что из того, что там написано. Это очень важно. Можешь это сделать? Для меня?

– Я тебя не понимаю.

– Я знаю, это непонятно, – согласился я. – Но долго объяснять. Извини, что я не там, с вами, но я обещаю, что все тебе потом расскажу.

– Когда твоя сестра это сделала?

– Несколько недель назад. Когда была у нас.

Нет необходимости уточнять, что это произошло в последние дни перед ее смертью.

Я еще раз посмотрел на флешку, торчащую из ноутбука. Проверил запись. « 9Г13В».

– Мне нужны два слова, записанные в этот кроссворд. Первое – девять по горизонтали. Можешь мне его прочитать?

– Девять… по горизонтали, – произнес дедушка. – «Что дает корова». Шесть букв.

– Нет, дедушка. Мне нужен не вопрос. Мне нужен ответ. Вопрос не имеет значения.

– Ответ должен быть «молоко».

– Да нет же, это я знаю, – сказал я, стараясь не выдавать свое нетерпение. – Что Лора там написала?

Я подождал, пока дедушка соберется с мыслями. А когда он ответил, его голос звучал недоуменно.

– Но это же неправильно!

– Что неправильно, дедушка? Что она написала?

– «Собака».

– Просто «собака»?

– Да. Но это же не имеет никакого смысла. Ответ должен быть «молоко»! Я вообще никогда не мог понять, как это у вас обоих не получается найти правильный ответ!

– Все в порядке, дедушка, – сказал я, глядя сквозь лобовое стекло на деревья по ту сторону лужайки. – Я знаю, что это не имеет никакого смысла, но мне это очень нужно. Еще одно слово осталось. Тринадцать по вертикали.