Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно!

– Это, должно быть, ко мне относится, – ухмыльнулся Хью.

Князь, решивший, что Конни Боутри уже достаточно поразвлекала присутствующих, громко заявил, что лично его куда больше занимают вопросы этики, нежели религии, и добавил, что именно терпимость христианства позволила большевикам захватить власть. Желающих оспорить его утверждение не нашлось, и Том Боутри, воспользовавшись удобным случаем, склонился к Мэри и шепнул, чтобы она спросила у князя, не участвовал ли он сам в революции. На что князь, загадочно улыбнувшись, ответил:

– Она отняла у меня все!

Миссис Боутри подавила на корню все сочувственные возгласы, готовые уже сорваться с губ, заявив, что любые мирские пожитки – это просто мусор, тогда как сама она может привести множество примеров, как люди добровольно расставались со всем имуществом и богатством, жертвуя их Святой церкви.

Разумеется, князю такие слова пришлись не по вкусу, и он, нежно, но достаточно жестко улыбаясь, пояснил, что жертвовать добровольно и отдавать под дулом пистолета и угрозой неминуемого расстрела – не совсем одно и то же.

Крыть тут Конни было нечем, а князь на время сделался центром всеобщего внимания. Эрминтруда покровительственным тоном попросила его рассказать о своих злоключениях, и князь, которого долго упрашивать не пришлось, тут же этим воспользовался. Поскольку таланта рассказчика ему было не занимать, вскоре все женщины, включая Конни, прониклись к страдальцу сочувствием и даже мужчинам стало не по себе.

Хью, который в отличие от большинства присутствующих был знаком с некоторыми настоящими русскими аристократами, сразу решил, что князь перед ним фальшивый. Не удержавшись от искушения, он задал ему несколько коварных вопросов, отвечая на которые князю пришлось выворачиваться ужом, не теряя при этом интереса со стороны женской половины аудитории. Даже простодушный Том Боутри, относившийся ко всем иностранцам как к досадному недоразумению, настолько проникся его трагическим рассказом, что несколько раз вскрикивал: «Чтоб меня разорвало!» и «Что за звери эти большевики!»

От одной мысли о неисчислимых потерях князя на глаза Эрминтруды наворачивались крупные слезы. А вот сочувствие Конни Боутри нашло более практическое отражение. При первом же удобном случае она ловко ввернула, что стоит только князю вступить в лоно их братства и преобразитьcя , как все его проблемы тут же решатся сами собой. В доказательство своих слов она рассказала о некоем бизнесмене, который (по словам Конни) потерял почти все средства к существованию, после чего преобразился.

– И вот теперь, – добавила она, – дела его резко пошли в гору, а сам он процветает.

Из всех слушателей эти слова нашли отклик лишь у двоих. Первым высказался Хью:

– Конни, я вас обожаю, вы мне как тетя родная… Но, милая, порой вы порете совершенно откровенную чушь!

– Не знаю, не знаю, – с сомнением протянул Уолли. – А мне вот ее сказки нравятся. Может, попробуете, князь?

– А мне кажется, что это настоящее чудо! – умильно произнесла Эрминтруда.

На мгновение Хью перехватил взгляд Мэри, но тут же его внимание привлек требовательный возглас Вики:

– Пожалуйста, расколите мне орехи.

Хью молча взял у нее пригоршню грецких орехов и щипцы.

– Вы что, не верите в чудо? – грозным голосом спросила Вики.

– Не в такое чудо. А ты веришь?

– По-моему, это совершенно потрясно.

Расщепив орех, Хью очистил его от скорлупы и протянул девушке. Последняя ее реплика показалась ему настолько глупой и вздорной, что отвечать он не стал.

Вики облокотилась на стол и принялась грызть орех.

– Адвокаты вообще ни во что не верят. Вы ведь адвокат, да?

– Барристер.

– Один черт. Все вы – прожженные бестии. И плуты отъявленные.

Хью дернулся словно ужаленный.

– Благодарю покорно! Кто обучил тебя таким прелестным манерам?

Вики сдавленно хихикнула:

– Это абсолютная истина!

Хью улыбнулся и тихонько произнес:

– Полегче на поворотах. Итак, почему ты считаешь, что барристеры – прожженные бестии?

– Но ведь так и есть!

– Ну разумеется, ты столько их повидала на своем веку!

Вики гордо повела обнаженным плечиком, отчего платье чуть не соскользнуло. У сэра Уильяма отвалилась челюсть. Он перехватил неодобрительный взгляд жены и поспешно закашлялся.

– Не говори ерунду, Вики! – сказал Хью. – Не забывай, что я помню тебя сопливой девчонкой с металлической скобой на зубах.

– Какой прелестной я, должно быть, вам уже тогда казалась! – мечтательно проговорила Вики.

– Ничуть. Ты была тощая, взбалмошная, разбалованная и ужасно вредная. Типичный сорванец!

– Одно то, что вы это помните, доказывает, что вы во мне души не чаяли, – жеманно прошептала Вики, кокетливо щурясь. – Тогда как вы казались мне безнадежно взрослым и сверх всякой меры скучным. Я даже вспомнить вас не могла, пока не увидела сегодня вечером. Вы нисколько не изменились.

– Господи, у тебя не язык, а помело! – восхитился Хью. – Извини, но не могу ответить тебе таким же комплиментом.

– За что тут извиняться-то? – с деланным испугом спросила Вики, возводя на него размалеванные глаза. – Разве вам не кажется, что я превратилась в настоящую красавицу? Все считают, что это так.

– Возможно, без всей этой штукатурки на мордочке ты и впрямь была бы недурна, – холодно ответствовал Хью.

– Ну конечно! – мигом подхватила она. – Вы же из тех мужчин, которые восторгаются скромными фиалками на берегу ручья! Что ж, как-нибудь и такую сыграю!

Хью окинул ее вопросительным взглядом.

– Неужто вся твоя жизнь – это сплошное чередование ролей? – полюбопытствовал он.

– Да. А что, разве вы этого не знали?

– Поверить не мог. Неужели тебе и вправду нравится вечно кривляться и ломаться?

– Что за глупости! Нет, конечно! – презрительно фыркнула Вики. – Просто когда всегда играешь одну и ту же роль, то жизнь становится невыносимо скучной. А вот постоянные перевоплощения наскучить не могут.

– Понятно. Забавляешься, значит?

Эрминтруда встала из-за стола. Вики последовала ее примеру, обронив уже более дружелюбно:

– Я по-прежнему считаю, что вы бестия, но, пожалуй, не такая отъявленная.

В гостиной миссис Боутри насела на Мэри, пытаясь растолковать ей принципы своего движения. Леди Диринг воспользовалась удобным случаем и, усевшись рядом с хозяйкой, заговорила с ней о строительстве новой больницы. Вики куда-то упорхнула, но вскоре вернулась с напудренным носиком и густо накрашенным ртом, делавшим ее похожей на молоденького вампира.

Два ломберных столика были уже готовы, а Эрминтруда еще днем достаточно поломала голову, мысленно распределяя гостей на четверки для игры в бридж. Поскольку однажды, на каком-то из благотворительных вечеров, ей довелось играть на пару с Конни Боутри, которая препиралась и скандалила по каждому пустяку, садиться с ней за один столик Эрминтруде больше не улыбалось. Не хотелось ей играть и с сэром Уильямом, внушавшим бедняжке трепетный страх. При этом миссис Картер даже не помышляла, что может оказаться не за одним столом с князем. Нельзя было и разделять супружеские пары.