Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно!

– Пожалуй, я поеду, – сказал он. – Впрочем, если я могу вам чем-нибудь помочь, то я готов.

– Не уезжай, прошу тебя! – воскликнула Мэри. – Одной мне с ними не справиться! Тут и так сумасшедший дом, а скоро еще и этот мерзкий князь вернется. Как тебе понравилась тетя Эрми? Ночной кошмар, да? А Вики я вообще хотела шею свернуть! Вот дрянная девчонка! Она ведь нарочно проговорилась про Глэдис Бейкер! А мы уговорились не предавать эту историю огласке…

– Шила в мешке не утаишь, – философски заметил Хью. – Однако признаюсь, Вики даже меня напугала, когда взорвала свою бомбу. Похоже, эта девочка быстрее всех оправилась от потрясения.

– Еще бы! По-моему, она испытывает какое-то садистское наслаждение от всего происходящего. Но что нам делать, Хью? Кто мог убить Уолли? И как мне обуздать тетю Эрми?

– На мой взгляд, это тебе не под силу, – честно признался Хью. – Попробуй, конечно, поговорить по душам с Вики. Что же касается Уолли, то я даже не представляю, кому понадобилось его убивать. Если, конечно, не согласиться с версией Вики.

– Ох, лучше бы это было так! – выпалила Мэри, прижимая пальцы к вискам.

Хью приподнял брови:

– Вот даже как? Послушай, Мэри, надеюсь, ты больше ничего не утаиваешь от полиции? Если да, то это не только неразумно, но и опасно.

– Нет-нет, что ты! Просто вся обстановка в доме настолько давящая, что ужасно действует на нервы. Хью, а вдруг это все-таки несчастный случай?

– Вряд ли, – покачал головой он. – В пять часов дня охотиться на зайцев в окрестностях Дауэр-Хауса могли только Уайт или его сын. Уайт отпадает, что же касается Алана…

– Кстати, а куда подевался Алан?

– Не знаю. Здесь его не было.

– В любом случае у него не было ни малейших причин убивать дядю Уолли, – вздохнула Мэри.

В эту минуту из гостиной с большой коробкой шоколадных конфет выплыла Вики. Она угостила конфетками Мэри с Хью и, когда те отказались, пристроилась на софе, задрав ноги на подушку.

– Бедненькая Эрминтруда совсем не в себе, – промяукала она, доставая из коробки трюфель. – Да и мне кажется, что сцена слишком затянулась.

– Ты нарочно говоришь так, как будто речь идет о каком-то спектакле? – возмутилась Мэри.

– Да, милая, ведь мы с Эрминтрудой настоящие актрисы. Мы по-другому не можем. Особенно она – бедняжка всегда мечтала сыграть сильную трагедийную роль, а ей все не давали. Может, это ее последний шанс?

– Господи, но все это так фальшиво! – не выдержала Мэри. – Ты же отлично знаешь, что она Уолли и в грош не ставила!

– Да, он ей давно уже до смерти надоел, – поддакнула Вики, отправляя в накрашенный ротик очередную шоколадку.

– Как ты можешь так говорить! – воскликнула Мэри. – И… хоть перестань жевать эти конфеты!

Вики скорчила капризную рожицу.

– Я, между прочим, даже чай не пила. И вообще, что ты раскипятилась-то?

Мэри едва не ответила ей колкостью, но сдержалась.

– Извини, если мои слова показались тебе чересчур резкими, но я, хоть убей, не пойму, зачем тебе понадобилось рассказывать этому полицейскому про Бейкера?

– О, тебе это будет сложновато понять. Обычно самые умные мысли приходят мне в голову во время приема ванны. Как Архимеду. Вот и сейчас, как раз перед тем как спуститься, я принимала ванну. И меня осенило: поскольку у тебя есть тайна, которая неминуемо выплывет наружу, лучше, если ты сама про нее расскажешь. К тому же, – Вики посмотрела на шоколадки и облизнулась, – это отвлекло внимание инспектора от меня, чего я и добивалась.

– Добивалась? Почему?

– Ну во-первых, мне требовалось время, чтобы придумать подходящий предлог для своего появления на месте преступления…

Тут уж Хью не выдержал:

– Неужели ты, юная сумасбродка, хочешь придумать себе ложное алиби?

– А что тут такого? Однажды я целых две недели была юной разведчицей, а разведчики всегда должны держать ухо востро. Да, кстати, Мэри, ты мне напомнила, о чем я хотела с тобой переговорить. Как ты думаешь, милая, не стоит ли нам попробовать привлечь внимание инспектора к Алексису и сделать козлом отпущения его?

– Козлом отпущения? – вытаращилась на нее Мэри. – Оклеветать ни в чем не повинного человека?

– Тоже мне нашла невинного агнца! – фыркнула Вики. – Этот сукин кот спит и видит, как бы наложить лапу на мамочкины деньги!

– Господи, какой стыд! В жизни не слышала подобного цинизма!

– Мэри, ты рассуждаешь как ханжа, которой все видится в одном свете! А ведь дело, между прочим, принимает серьезный оборот. Или ты всерьез мечтаешь выдать Эрминтруду за Алексиса? Чем больше я с ним общаюсь, тем чаще вспоминаю шекспировский персонаж, который вечно улыбался и был с улыбкой подлецом. Если его сейчас не остановить, то я не вижу, как воспрепятствовать его браку с Эрминтрудой. А потом он бросит бедняжку, едва только выторгует себе часть ее состояния.

Мэри вопросительно посмотрела на Хью. Тот рассудительно произнес:

– Я согласен, что нельзя допустить, чтобы твоя матушка вышла замуж за этого Варасашвили, однако валить все на него и делать из него козла отпущения – поступок, на мой взгляд, крайне непорядочный. Да и в полиции не такие уж олухи служат – они твою игру мигом раскусят.

– Это мы еще посмотрим, – угрожающе произнесла Вики.

– В любом случае встревать тебе не стоит, – посоветовал Хью. – Инспектор и без того подозревает всех, кто был так или иначе связан с твоим отчимом.

– Это верно, – кивнула Мэри. – Тем более что, поговорив по душам с Пики, инспектор будет знать обо всем, что творится в этом доме, куда лучше нас!

Между тем инспектор Кук, который едва ли не впервые сталкивался с расследованием убийства и с которым столь бесцеремонно обошлись оставшиеся в живых члены семейства Уолли Картера, наконец нашел настоящую отдушину в лице дворецкого Пики: последний не только подробно и обстоятельно отвечал на все вопросы, но и, казалось, получал от этого какое-то необъяснимое наслаждение. Не то что миссис Пики и молоденькая горничная, от услуг которых инспектор Кук быстрехонько отказался, – горничная была настолько перепугана, что рыдала почти не переставая, а миссис Пики, степенная и дородная женщина, твердила, что всю жизнь прослужила на кухне и, за исключением горшков, сковородок и прочей утвари, ничего никогда толком и не видела.

Другое дело мистер Пики. Дворецкий, по его собственным словам, в момент гибели Уолли находился в буфетной, однако каких-либо доказательств сему представить не смог. В ответ на вопрос, не таил ли кто на Уолли зла, дворецкий поскреб кончик длинного носа и строгим голосом поведал, что, по его глубокому убеждению, некий молодой человек по фамилии Бейкер был и впрямь не в восторге от последней выходки Уолли.