Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно!

– Ну да, разумеется, – хмыкнула Вики. – За вас все делает дождь. А сорняки, можно подумать, вы не выпалываете.

– Точно! – неожиданно встрял в разговор Уолли. – А под ногти вечно грязь забивается. Малышка права, Боб, это борьба!

– А мне такая жизнь по душе, – вздохнул Стил.

– Да разве это жизнь? – не унимался Уолли. – То ночью вскакиваешь, чтобы у овцы роды принять, то по уши в гов… в дерьме вывозишься…

– Уолли! – взвилась Эрминтруда. – Прекрати!

– Я же про навоз говорю, – обиделся Уолли. – Как будто никто его никогда не нюхал…

– Уолли! – В голосе Эрминтруды зазвенел металл.

Всем стало очевидно, что земледельческая тема себя исчерпала. Воцарилось неловкое и достаточно напряженное молчание. Князь принялся вполголоса обсуждать с Эрминтрудой эпизоды их отдыха в Антибе. Стил, никогда прежде не покидавший пределов Соединенного Королевства, поддержать беседу не мог. Он заявил только, что ему и в Англии хорошо, на что князь с присущей ему любезностью заметил, что в Англии любой чувствует себя как дома.

Тут внимание всех привлек топот шагов на террасе. Вечер стоял такой теплый и ласковый, что окна были распахнуты настежь. В одно из них внезапно просунулась жизнерадостная физиономия, обладатель которой громко провозгласил:

– Здоровуха! Дома кто есть?

Лишь Уолли оживился, услышав этот окрик. Он поспешно поднялся и пригласил своего приятеля (а это оказался не кто иной, как Гарольд Уайт) заходить. Тут же выяснилось, что Гарольд пришел не один, а в сопровождении сына с дочерью, причем никто из них не удосужился хоть чуть-чуть приодеться к ужину. Джанет Уайт, довольно неприметная молодая особа, вечно таскавшаяся в перепачканных юбках, на сей раз пришла в одеянии, которое сама считала «полувечерним» платьем. Именно она первой обратилась к Эрминтруде:

– Ничего, что мы ввалились к вам без приглашения, миссис Картер? Просто папе захотелось пообщаться с мистером Картером, вот я и подумала: а почему бы и нам с Аланом не заскочить? Впрочем, если мы не вовремя…

Эрминтруда поспешила перебить ее, заверив со всей добротой в голосе, на которую только была способна:

– Что вы, милая, я всегда рада видеть вас с Аланом. Познакомьтесь, пожалуйста, князь Алексис Варасашвили.

Если Эрминтруда и питала страхи, что Джанет попытается завладеть вниманием ее высокопоставленного гостя, то они вскоре улетучились. Джанет казалась растерянной и, устроившись рядом с Мэри, сидела будто воды в рот набрав. Обрученная с чайным плантатором с Цейлона, она никак не могла решиться на отъезд, словно опасаясь бросить отца с братом на произвол судьбы. Князь пугал ее, непривычную к высшему свету, поэтому, вместо того чтобы прислушиваться к беседе, она принялась занудно пересказывать Мэри содержание недавно полученного от жениха письма.

Ее брат, стройный молодой человек с длинными волосами, бесцеремонно устроился на софе по соседству с князем, возвестив, что является давним поклонником русской школы.

– А что это за школа? – изумилась Эрминтруда.

– Я имею в виду литературную школу, миссис Картер, – с улыбкой ответил Алан.

Гарольд Уайт, стоявший у бара в ожидании, пока Уолли смешает ему коктейль, подметил:

– Похоже, мой отпрыск оседлал своего любимого конька. Поставьте его на место, миссис Картер. Чем целыми днями читать, пусть лучше работать идет.

– Не приставай к Алану, – сказал Уолли. – Я тоже обожаю книжки читать. Только не летом, конечно.

Алан, пропустив его реплику мимо ушей, повернулся к князю и изрек:

– Чехов!

Вики, посмотревшая в театре «Вишневый сад» и решив, должно быть, что хватит ей уже держаться в тени, продекламировала:

– О да – утонченная психология гуманизма! Чудесная вещь, замечательная!

– О, Вики, у тебя новая прическа! – ни к месту воскликнула Джанет.

– Да, – горделиво ответила Вики. – Я так самовыражаюсь. Сегодня мне вдруг показалось, что в меня вселился чей-то дух. Мне пришлось таким образом попытаться приспособиться к нему. Вот!

– Ты просто очаровательна! – негромко сказал Алан. – Порой мне даже кажется, что в твоих жилах течет русская кровь.

Уайт осадил сына, заявив, что тот слишком много болтает, а Стил добавил, что лично он ничего для себя в Чехове не открыл.

– Ну надо же! – воскликнул уязвленный Алан. – А искусство говорить полунамеками? А тонкий стиль? Посмотрев «Три сестры», я потом неделю в себя приходил!

– Я тоже, – проворчал Уолли. – Предупредили бы меня, какая это тягомотина, ноги бы моей в театре не было!

– Я согласна, – неожиданно поддержала мужа Эрминтруда. – То есть пьеса очень умная, безусловно, но лично я считаю, что развлекаться нужно иначе.

– А вот «Чайка» мне понравилась еще больше, – заявил Алан. – Тоска и безысходность наваливаются на тебя с такой силой, что грозят раздавить.

– Лично я посещаю театр вовсе не для того, чтобы быть раздавленной тоской и безысходностью, – отрезала Эрминтруда.

Прежде чем Алан успел придумать уничтожающую ответную реплику, князь наградил Эрминтруду обворожительной улыбкой и произнес:

– Вы, как всегда, правы, крупиночка. Вы созданы для света и радости.

– А возьмите Гоголя! – вскричал Алан. – Как тонко увязываются в его творчестве мистика и реальность. Особенно в «Мертвых душах».

– Ну и что? – хмыкнул Уолли. – Ты вот говоришь: «Возьмите Гоголя!» А кому он нужен-то, твой Гоголь? И ни о каких дохлых душах мы разговаривать не собираемся. Захвати лучше Вики и сгоняйте партию в бильярд.

– Ох уж это ваше пристрастие к шарам! – горько вздохнул Алан. И обратился к князю: – Вас не удивляет наша увлеченность спортом?

– На мой взгляд, друг мой, вы куда более увлечены русской литературой, чем спортом. Должен сказать, однако, что при переводе на английский кое-что пропадает.

При упоминании о спорте Эрминтруда тут же спохватилась, что хотела забрать у соседа ружье. С минуту она тщетно пыталась привлечь внимание Уолли, после чего ткнула локтем Мэри и прошептала:

– Напомни ему про ружье!

Мэри не сочла нужным секретничать и тотчас сказала:

– Дядя Уолли, вы не забыли, что хотели попросить мистера Уайта вернуть ружье?

Не ожидавшая столь лихого наскока Эрминтруда покраснела до корней волос, а Уайт тут же рассыпался в извинениях.

– Черт, совсем из головы выскочило, – сокрушался он. – Жаль, что вы не позвонили – я бы сейчас его принес. Вот что, миссис Картер, я завтра утречком непременно занесу его.

– Ох, вы не подумайте… я вовсе не хотела, – смущенно залопотала Эрминтруда. – Просто Уолли завтра отправляется на охоту вместе с нашим гостем. Я вовсе не возражаю, чтобы вы брали ружье, ведь Уолли так редко охотится…

Но Уолли тут же испортил впечатление от ее великодушной речи, презрительно фыркнув: