Ли Чайлд - Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности

– Похоже, ты рассчитываешь, что останешься с нами, – сказал О’Доннел.

Ричер кивнул.

– Почему?

– Потому что Чарли сам открыл нам дверь.

– И что из этого следует?

– Мне кажется, что Анджела хорошая мать. По крайней мере, нормальная. Чарли выглядел чистым, накормленным и ухоженным. Из чего мы делаем вывод, что она добросовестно выполняет свои материнские обязанности. Однако она позволила ребенку открыть дверь двум незнакомцам.

– Ее мужа только что убили, – ответила Диксон. – Может быть, она отвлеклась на печальные мысли.

– Скорее, наоборот. Ее мужа убили более трех недель назад. Полагаю, она уже пережила первый приступ горя. И теперь должна беречь Чарли еще сильнее, ведь он единственное, что у нее осталось. Однако она позволила мальчику открыть дверь. И сказала, чтобы он пошел поиграть. Она не предложила ему уйти в свою комнату. Мало того, она сказала, чтобы он поиграл на улице. В Санта-Монике? Во дворе на шумной улице, где полно прохожих? Почему она так поступила?

– Я не знаю.

– Потому что она была уверена: ребенку ничего не грозит.

– Почему?

– Ей было известно, что за домом наблюдает полиция.

– Ты думаешь?

– А почему она позвонила Нигли только через четырнадцать дней?

– Она была в шоке, – вновь предположила Диксон.

– Весьма возможно, – ответил Ричер. – Или на то была другая причина. Может быть, она вообще не собиралась нам звонить. Мы для нее – древняя история. Ей куда больше нравилась нынешняя жизнь Франца. Естественно, ведь она и была этой жизнью. Мы явились из его дурного прошлого, грубого и опасного. Полагаю, она не одобряла это прошлое. Или немного ревновала к нему.

– Я согласна, – сказала Нигли. – У меня сложилось такое же впечатление.

– Так почему же она тебе позвонила?

– Не знаю.

– А теперь посмотрите на это с точки зрения полицейских. Маленькое отделение, ограниченные ресурсы. Они находят мертвого человека в пустыне, проводят опознание, начинают расследование. Все по правилам. Сначала составляют краткий очерк жизни жертвы. По ходу дела выясняется, что он был членом команды военных полицейских, расследовавшей особо тяжкие преступления. И довольно быстро они узнают, что почти всех членов команды можно отыскать.

– И у них появляются подозрения против нас?

– Нет, полагаю, они почти сразу отбросили эту версию. Так или иначе, но они застряли. Полное отсутствие улик, никаких следов. Тупик.

– И?

– И вот по прошествии двух недель у них появляется идея. Анджела рассказала им о нашем отряде, о дружбе и старом девизе, и они ухватились за эту возможность. Фактически они получили отряд частных детективов, готовых бесплатно вести расследование. Весьма квалифицированный отряд, который к тому же имеет максимальную мотивацию. И тогда они предложили Анджеле позвонить нам. Просто рассказать о смерти Франца, ничего больше. Они знали, что таким образом включают кролика Банни с «энерджайзером». Они не сомневались, что мы очень быстро окажемся здесь. И будем искать ответы. Им же достаточно оставаться в тени и наблюдать, а потом присвоить себе результаты нашего расследования.

– Это смешно, – заявил О’Доннел.

– Однако я считаю, что все произошло именно так, – продолжал Ричер. – Анджела рассказала им, что дозвонилась до Нигли. Они занесли Нигли в список людей, за которыми следует вести наблюдение, и, когда она приехала в город, пустили за ней хвост, а сами притаились в кустах, дожидаясь нашего приезда. С этого момента за нами постоянно следили. Полиция работает через доверенных лиц. Именно это и скрыла от нас Анджела. Полицейские попросили ее использовать нас втемную, и Анджела согласилась. Вот почему я все еще здесь. Другого объяснения не существует. Они пришли к выводу, что разбитый нос – это неизбежные издержки, ведь за бизнес надо платить.

– Бред какой-то.

– У нас есть только один способ проверить – прогуляться вокруг квартала и поговорить с полицейским.

– Ты думаешь?

– Лучше всего это сделать Диксон. Она не была с нами в Санта-Ане. Так что парень с разбитым носом не станет в нее стрелять.

Диксон молча вышла из номера.

– Мне не показалось, что Анджела что-то скрывала сегодня, – заметил О’Доннел. – А потому я не думаю, что у Франца был клиент.

– Насколько жестко вы с ней разговаривали? – спросил Ричер.

– В этом не было необходимости. Ей явно нечего скрывать. Невозможно себе представить, чтобы Франц влез в такую историю, если бы речь не шла о постоянном клиенте, а Анджела обязательно бы знала имя такого клиента.

Ричер кивнул и улыбнулся. Ему нравилась его старая команда. Он мог полностью положиться на этих людей. И никаких вариантов. Если Нигли, Диксон и О’Доннел начинают задавать вопросы, они получают ответы. Так бывало всегда, какие бы вопросы ни приходилось задавать. Он мог бы отправить их в Атланту, и они вернулись бы с рецептом кока-колы [8].

– Что дальше? – спросила Нигли.

– Давайте сначала поговорим с полицейскими, – сказал Ричер. – Прежде всего выясним, ездили ли они в Вегас.

– В офис Санчеса и Ороско? Диксон только что там побывала. Там все в порядке.

– Однако она не была у них дома.

Диксон вернулась через тридцать минут.

– Он не стал в меня стрелять, – сказала она.

– Это хорошо, – ответил Ричер.

– Тут я с тобой совершенно согласна.

– Он в чем-нибудь признался?

– Не сказал ни «да», ни «нет».

– Он в ярости из-за разбитого лица?

– Очень зол.

– И что он говорит?

– Он позвонил своему боссу. Они хотят с нами встретиться. Здесь, через час.

– Кто его босс?

– Кёртис Мани, департамент шерифа округа Лос-Анджелес.

– Ладно, – сказал Ричер. – Мы можем с ним встретиться. Посмотрим, что у них есть. Будем вести себя с ним как с каким-нибудь тупым начальником военной полиции. Все берем и ничего не даем взамен.

Они провели час в вестибюле, дожидаясь приезда полицейских. Никакого напряжения, все спокойно. Военная служба учит умению ждать. О’Доннел устроился на диване и принялся чистить ногти свои любимым складным ножом. Диксон снова и снова изучала семь таблиц, а потом откладывала их в сторону и закрывала глаза. Нигли уселась отдельно на стуле у стены. Ричер сел под старой фотографией Рэкел Уэлч. Фотографию сделали перед отелем во второй половине дня, и солнце было таким же золотым, как кожа актрисы. Волшебный час – так называют его фотографы. Короткий, сияющий и прекрасный. «Как слава», – подумал Ричер.

Темноволосый сорокалетний мужчина, называвший себя Эланом Мейсоном, тоже ждал. Ему предстояла тайная встреча в его номере в отеле «Браун палас», расположенном в центре Денвера. Он заметно нервничал, что случалось с ним очень редко. На то было три причины. Во-первых, его номер оказался темным и убогим – совсем не то, на что он рассчитывал. Во-вторых, с ним был небольшой плоский чемоданчик, который он поставил у стены. Темно-серый, чрезвычайно прочный чемоданчик компании «Самсонайт», достаточно дорогой, чтобы свидетельствовать о достатке его хозяина, но не такой роскошный, чтобы привлекать к себе всеобщее внимание. Внутри чемоданчика находились облигации на предъявителя, ограненные бриллианты и коды доступа к счетам в швейцарских банках на очень крупные суммы. В общей сложности шестьдесят пять миллионов долларов, если уж быть точным, а люди, с которыми он собирался встретиться, были не из тех, кому можно доверить подобные вещи.