Оливер Пётч - Крепость королей. Проклятие

Агнес закатила глаза.

– Поговорить-то нам еще можно. К тому же отец сейчас далеко, в крепости. Так чего же ты боишься?

Не взглянув на Агнес, Матис снова взялся за наждак и принялся шлифовать дуло.

– Нужно еще вычистить жерло, чтобы завтра приняться за лафеты…

– Хоть на минуту забудь о своих лафетах! – прошипела Агнес. – Речь идет о нас с тобой! Если мы…

Она замолчала на полуслове, краем глаза заметив бегущего к ним Ульриха Райхарта. Размахивая руками, взволнованный орудийщик сбежал по извилистой тропе и, задыхаясь, остановился перед друзьями.

– Господи, что такое? – спросил Матис. – На вырубке кто-то пострадал? С Гюнтером что-то стряслось или еще с кем-то?

Райхарт помотал головой. Он никак не мог отдышаться, и слова давались ему с трудом.

– Мы… нашли труп в угольных кучах, – выдавил он. – Он изуродован до неузнаваемости! Но, Богом клянусь, это наш казначей Хайдельсхайм.

Место, где обнаружили труп, было окутано клубами черного дыма, и поначалу Матис едва ли мог что-нибудь разглядеть.

Несколько недель назад Ульрих вместе со стражниками сложил две угольные кучи в хвойном лесу неподалеку от Трифельса. Одна из них еще сильно дымила. Выкапывая яму для следующего костра, они наткнулись на разлагающийся труп.

Матис присел на краю ямы и потер красные от дыма глаза. То, что там лежало, когда-то определенно было человеком. Был ли это Мартин фон Хайдельсхайм, с первого взгляда определить было трудно. Зарытое в землю тело оказалось защищенным от диких зверей, но было уже обезображено следами разложения. Более-менее сохранилась только одежда. На трупе были узкие брюки, разодранная рубаха и простой камзол, покрытый пятнами крови. Агнес зажала рот ладонью и отвернулась, чтобы сдержать рвотные позывы. С почтительного расстояния она наконец кивнула Матису.

– Это… Хайдельсхайм, – заключила она слабым голосом. – Никаких сомнений. Рост и волосы как у него, и одежда мне знакома. Этот камзол был на нем в тот день, когда я в последний раз видела его в конюшне.

Остальные стояли на краю ямы и, скрестив руки, моча смотрели на останки казначея.

В конце концов Матис и Ульрих спустились в яму. Задержав дыхание, они погрузили труп на импровизированные носилки из тонких стволов и хвороста, подняли его наверх и положили в стороне от дымящейся ямы.

Агнес между тем справилась с рвотными позывами. Она пожевала кусочек смолы, чтобы скрыть сладковатый запах, и присела возле мертвого Хайдельсхайма. Взгляд ее скользнул по запачканному кровью и грязью камзолу.

– Тут арбалетный болт, – объявила она и показала на оперенный стержень, торчавший из разодранной одежды. – А вот еще один.

– Будь проклят этот Вертинген! – Ульрих Райхарт презрительно сплюнул на землю. – Ублюдок, видимо, подкараулил его в лесу, а потом взял и подстрелил.

– А потом старательно закопал, как собака кость? – Матис покачал головой: – С чего бы Вертингену прилагать столько усилий? Он скорее бросил бы труп Хайдельсхайма перед нашими воротами. К тому же… – он встал и показал на оперение стрел: – Настоящие орлиные перья, хорошая работа. Не думаю, что у Вертингена или еще кого-то из местных висельников есть такие.

– Верно, – проворчал Гюнтер. – Такие дорогие стрелы есть лишь у знатных господ. Обычно их берут на охоту, стрелять косуль или оленей… – Он повернулся к Агнес: – У вашего отца, кажется, точно такие же.

– И вот что еще странно, – добавил Матис. – Болты воткнулись в плоть до самого оперения. Значит, стрелок стоял очень близко к жертве.

– Думаешь, Хайдельсхайм узнал своего убийцу? – прошептала Агнес.

Матис пожал плечами:

– Не исключено. Или же тот прятал арбалет и выхватил его в последнее мгновение… – Он бросил на останки казначея сочувственный взгляд. – Так или иначе, но малый заслуживает достойного погребения. Надо отнести его в часовню.

Стражники кивнули. Они вчетвером взялись за носилки и понесли их в сторону крепости, расположенной всего в часе пути. Матис и Агнес шли чуть поодаль. Девушка явно над чем-то размышляла и, казалось, чего-то недоговаривала.

– Что такое? – спросил Матис, сбитый с толку. – Я же вижу, что ты размышляешь о чем-то.

Агнес остановилась и подождала, пока стражники скроются за деревьями.

– Матис, – начала она нерешительно. – Послушай, может, это ты… Я должна знать…

– Да что такое?

Агнес собралась с духом, чтобы продолжить:

– Когда я рассказала тебе, что Хайдельсхайм хочет на мне жениться и что отец согласен… ты так разозлился, кричал и места себе не находил. Прошу тебя, скажи честно, это ты… это твоих рук дело? Это ты убил Хайдельсхайма?

От изумления Матис на мгновение лишился дара речи.

– Я его… Как… да как ты додумалась до такого?

– Ну, ты же знал, что он собирался доложить отцу об украденной аркебузе. Ты мог выкрасть у моего отца арбалет и…

– Агнес, подумай как следует! – Матис схватил ее за плечи, и они снова остановились, в то время как остальные тащили ужасный груз к крепости. – После того как ты рассказала мне про Хайдельсхайма, твой отец заточил меня в тюрьму! Как я мог, по-твоему, убить его?

По лицу его неожиданно пролегла тень.

– И раз уж тебя так мучают подозрения, то подумай лучше о своем отце.

– Об отце?

Матис упрямо скрестил руки на груди.

– Ну, у твоего отца ведь точно такие же болты. Что, если Хайдельсхайм все-таки передумал и отказался брать тебя в жены? И твой отец потерял над собой контроль…

Глаза Агнес превратились в узкие щелочки.

– И с чего бы Хайдельсхайму отказываться от меня?

– Возможно, ты оказалась более странной, чем он предполагал. Люди всякое болтают… А с тех пор как Парцифаль принес тебе это кольцо, ты совсем странно себя вести стала.

– Да как ты…

Агнес вздрогнула. Она занесла руку для удара, но потом все же одумалась. Лицо ее посерело.

– Ты… ты… – начала она, заикаясь. От злости по щекам ее покатились слезы. – А я‑то думала, что нравлюсь тебе!

С этими словами Агнес развернулась и побежала в лес.

– Агнес! – крикнул Матис ей вслед. – Прости, я совсем не то имел в виду!

Но девушка даже не обернулась. Какое-то время еще доносился звук ее шагов, но и его вскоре поглотили деревья. Где-то крикнула сойка.

Матис выругался и пнул по булыжнику у обочины. Почему женщины так все усложняют? Эта девчонка постоянно выводила его из себя, и все-таки порвать с ней было выше его сил.

Погруженный в мрачные раздумья, он двинулся вслед за стражниками, которые уже скрылись за поворотом.

Пара внимательных глаз еще долго смотрела ему вслед. Когда шаги Матиса наконец стихли, человек выбрался из кустарника и, не издав ни звука, скрылся в лесу. Задумчиво повязав платок на голову, он поспешил обратно в долину, при этом что-то прошептал одними губами и перекрестился.