Сара Джио - Соленый ветер

Герард припарковался, и мы пошли в дом, на кухню.

– Максин, наверное, уже спит, – сказала я, глянув на часы. Половина десятого. Максин обычно отправлялась к себе в девять пятнадцать.

– Хочешь сэндвич? – предложила я.

– Нет, спасибо, – отказался Герард, теребя «Ролекс» на своей руке – мой подарок на двадцать пятый день рождения.

Вдруг послышались шаги.

– Папа? – спросила я, выглянув из-за угла. На лестнице показался женский силуэт.

– Мама? – Я включила в коридоре свет и поняла, что ошиблась.

– Мамы еще нет, – ответила Максин. – Я отнесла тебе полотенца. Франчески сегодня не было, и я решила сама подготовить их на утро.

– Ах, Максин. К чему беспокоиться о полотенцах в такое время? И слышать не желаю! Иди, отдохни. Ты слишком много работаешь.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на часы, и мне показалось, у нее странно блестят глаза. Плакала или просто устала?

– Думаю, пора сказать спокойной ночи, – кивнула она, – если вам ничего не нужно.

– Ничего, – ответила я, – все в порядке. Добрых снов, Максин.

Я обняла ее за шею, как в детстве, и вдохнула ароматный запах ванили.

Когда она ушла, Герард поцеловал меня, нежно и быстро. Почему не дольше?

– Уже поздно, – сказал он, – думаю, мне тоже пора.

– Тебе пора? – переспросила я, притянув его к себе и многозначительно глядя на диван в гостиной. Ну почему Герард такой практичный?

– Нам нужно отдохнуть, – покачал он головой, – завтра трудный день.

– Трудный день?

– Вечеринка, – удивленно сообщил он. – Ты что, забыла?

Я и вправду забыла. Родители Герарда устраивали вечеринку по случаю помолвки на своей огромной лужайке, подстриженной настолько идеально, что она была похожа на поле для гольфа. Музыканты, крокет, ледяные скульптуры и подносы с маленькими сэндвичами у официантов в белых перчатках.

– Надень красивое платье и приезжай к двум, – с улыбкой сказал он.

– Запросто, – ответила я, направляясь к двери.

– Доброй ночи, милая, – попрощался он и пошел к машине.

Я стояла и смотрела, как он уезжает, пока звук мотора не стих в густой тишине августовской ночи.

– Максин!

Я открыла глаза и несколько раз моргнула, пытаясь в полусне сообразить, кто это так кричит – громко, пронзительно, немного рассерженно, явно раздраженно и очень недовольно.

Мама. Она вернулась.

– Я же говорила, что Анна наденет синее платье – почему оно не выглажено?

Теперь голос раздался ближе, совсем рядом с моей спальней.

Я откинула лоскутное одеяло и потянулась за халатом, прежде чем нехотя поставить босые ноги на прохладный деревянный пол. Бедняжка Максин . Она не заслужила такого обращения. Опять на нее кричат.

Я открыла дверь.

– Мама, – осторожно начала я, зная, что ей лучше не прекословить насчет моды, и медленно вышла в коридор. – Я хотела надеть красное. Которое ты купила в Париже.

Мама стояла в нескольких шагах от лестничной площадки. Она улыбнулась и распахнула шторы, негодующе глянув на Максин.

– О, доброе утро, милая, – поздоровалась она, направившись ко мне. – Не знала, что ты проснулась. – Она протянула руки и взяла мое лицо в ладони. – Выглядишь усталой, любовь моя. Ты вчера поздно вернулась домой? С Герардом?

Его имя мама всегда произносила с придыханием, словно речь шла о шоколадном пироге. Порой мне начинало казаться, что мама и сама не прочь выйти замуж за Герарда Годфри.

Я покачала головой:

– Я вернулась довольно рано.

Она указала на припухлости у меня под глазами:

– Тогда откуда это?

– Не могла заснуть, – объяснила я.

К нам робко приблизилась Максин, держа в руках платье на вешалке.

– Антуанетта, это?

Я кивнула.

– Не называй ее так, Максин, – резко бросила мама, – она уже не маленькая девочка, а взрослая дама, вот-вот выйдет замуж. Пожалуйста, называй мою дочь Анна.

Максин кивнула.

– Мама, – выпалила я, – мне нравится , когда меня зовут Антуанеттой.

Мама пожала плечами. В ушах качнулись новые бриллиантовые серьги.

– В любом случае это уже не важно. Через месяц ты станешь миссис Герард Годфри, вот что главное.

Меня слегка передернуло, мы с Максин обменялись понимающими взглядами.

– Хочешь надеть красное, дорогая? – продолжила мама, склонив голову вправо. Она была очень красивой, гораздо красивее, чем когда-либо буду я. Я знала это с ранних лет. – Сомневаюсь, что это твой цвет.

Максин посмотрела маме в глаза, что делала крайне редко.

– По-моему, оно ей очень идет, миссис Келлоуэй, – безапелляционно заявила она.

– Надевай, что хочешь, но мы должны выехать к Годфри через два часа. Пора собираться.

Спускаясь по лестнице, на полпути она вновь обернулась к нам с Максин:

– И подбери волосы вверх, родная. Так твой профиль выглядит гораздо привлекательнее.

Я согласно кивнула. Мама была подписана на все модные журналы и каждый год посещала показы в Нью-Йорке и Париже. Она очень заботилась о внешности – куда сильнее, чем другие матери: одевалась по последней моде, делала шикарные прически, носила самые стильные аксессуары. И ради чего? Папа ее почти не замечал. Чем больше она накупала одежды, тем несчастнее казалась.

Она ушла, и я, глядя на Максин, закатила глаза:

– Что-то она не в духе , да?

Максин подала мне платье. Судя по глазам, она все еще переживала из-за резкого тона мамы. Мы вернулись в комнату, и я закрыла дверь.

Я приложила к себе платье.

– Оно точно мне идет?

– Чем ты встревожена, Антуанетта? – спросила экономка. Я почувствовала, что она пристально смотрит на меня.

Я опустила взгляд на деревянный пол и свои босые ноги.

– Не знаю, – растерянно призналась я, – просто все происходит так быстро.

Максин кивнула:

– Ты о помолвке?

– Да. Я люблю его, правда люблю. Он такой хороший.

– Он хороший, – повторила она, предлагая продолжить мысль.

Я села на кровать и положила голову на спинку.

– Знаю, никто не идеален, но иногда я думаю: полюбила бы я его сильнее, стали бы чувства глубже, если бы он исполнил свой долг?

Максин повесила платье на дверь.

– И отправился на войну?

Я кивнула:

– Мне хочется, чтобы кое-что у него, у нас было иначе.

– Например, милая?

– Я хочу гордиться им, как гордятся своими мужчинами, ушедшими воевать, другие женщины, – продолжила я, задумавшись на мгновенье, – хочу испытывать страсть. Китти считает, нам не хватает страсти, – нервно буркнула я.

– Ну, – выжидательно посмотрела на меня Максин, – а что думаешь по этому поводу ты?

– Не знаю, – призналась я и тотчас же отбросила эти мысли. – Послушай только, что я несу. Я ужасная невеста, раз болтаю такие вещи. Герард – просто мечта. Мне очень повезло. Пора приступить к своей роли.