Джеймс Кэрол - Смотри на меня

– А был кто-нибудь, кто одобрил такой ход?

Шеперд покачал головой, и у меня в животе что-то шевельнулось. Так всегда бывало, когда что-то складывалось не так, как мне хотелось. Я как можно осторожнее задал последний вопрос, стараясь, чтобы он прозвучал так же непринужденно, как и предпоследний. Судя по тому, что Шеперд не проявил любопытства и не спросил, почему я спрашиваю, у меня получилось.

На самом деле все это было не так уж и важно. Шанс был мизерный, он и не сыграл. Я дал возможность убийце повернуть расследование в тупик, но он не съел наживку. А раз не съел, значит, надо начинать все сначала. Я поискал глазами Тэйлора. Он был в другом конце зала, одним глазом смотрел на экран, как бы вместе со всеми отслеживая цифры, а другим глазом – в телефон, как бы проверяя смски.

– Как дела с отрабатыванием версии? – спросил Шеперд.

– Да никак.

– Вы расскажете, чем занимались весь вечер, или это государственная тайна?

– Я хотел проверить нефтеперерабатывающий завод.

– Нашли что-нибудь?

– Ничего, – покачал я головой.

– Я не удивлен. Мы в клочки разорвали его и ничегошеньки не нашли.

– Мне очень нужно увидеть место преступления.

– Я услышал вас, Уинтер, и мы делаем все возможное. Мы найдем его, это я гарантирую. Как работается с Тэйлором?

– Хорошо, он умный парень. У него большое будущее.

Шеперд погладил усы и спросил:

– Что же вы оба делали?

– За собственными хвостами охотились, без особого результата.

– Я знаю, что это за чувство.

Я потер лицо и вздохнул.

– У меня ощущение, как будто я большую часть дня бился головой о стену, и все равно через минуту кто-то умрет. Бывали у меня дни и получше, это уж точно.

– У меня тоже.

Мы замолчали, углубившись в медленную смену цифр на экране лэптопа.

Четверка превратилась в тройку, а через две секунды – в единицу. Через шестьдесят секунд мы увидим нули и опять перенесемся в бетонную коробку, увидим, как еще кто-то бьется на грязном полу с кляпом во рту. Бомж в разных ботинках подойдет с канистрой и выльет ее содержимое на жертву. Зажжет спичку, и этот маленький огонек превратится в большое адское пламя. И мы совершенно ничего не могли сделать, чтобы это предотвратить.

Еще никогда в жизни я ни в чем не был так уверен. Это был единственный возможный сценарий происходящего. Главная цель, с которой огромные киностудии выпускали трейлеры перед выходом фильмов, – привлечь максимальную аудиторию, чтобы впоследствии заработать максимум на прокате фильма. Бюджеты полнометражного фильма огромны, не так уж редки суммы в сотни миллионов долларов. И все до последнего цента нужно вернуть, а еще и заработать сверху, поэтому делается все возможное и невозможное, чтобы заполнить места в зрительном зале.

Но убийцу мотивировали не деньги. Его цели были гораздо чернее. Ему было недостаточно, чтобы кто-то умер самой страшной смертью, которую только можно себе представить, ему нужно было внимание аудитории. А разве можно себе представить лучших зрителей, чем его собственные преследователи? Он хотел ткнуть нас носом в собственную глупость, хотел, чтобы мы признали его гений. Он хотел сказать, что он был умнее нас. Он ошибался.

Первое видео служило трейлером, способом привлечь внимание. И он сработал. Сегодня в этом зале были все полицейские Игл-Крика. Все, кроме одного.

Когда я вошел в зал, здесь было тихо. Сейчас стало еще тише. Все сидели не двигаясь, не сводя глаз с экрана, ожидая чего-то, призывая это что-то. Я помню только один раз, когда такая же большая комната, заполненная копами, погрузилась в тишину. Тогда нам сказали о том, что был найден труп ребенка. Но в тот раз тишина была другая – тишина от ужаса. А здесь была тишина предвкушения.

Я смотрел, как тройка превратилась в двойку. Вечность прошла между двойкой и единицей. Все затаили дыхание и подались вперед.

Единица превратилась в ноль.

Ничего не произошло.

Я смотрел на монитор лэптопа с нулями. Потом перевел взгляд на большой экран с мутными цифрами. И снова на монитор. Но, куда бы я ни смотрел, везде было одно и то же: два ноля, двоеточие, два ноля, двоеточие и снова два ноля.

Время шло, но ничего не менялось. Прошло три секунды, четыре, пять.

– Уж чего-чего, а этого я не ожидал, – пробормотал я.

– Что за фигня? – ругнулся рядом Шеперд.

И тут лавину прорвало. Все вдруг встали, стали двигаться по комнате и разговаривать все разом – словно прорвало дамбу. Напряжение вылилось в одну большую волну. После такой долгой тишины и неподвижности неожиданно возникшее движение и шум были насилием над органами чувств.

– Я не понимаю, – сказал Шеперд. – Зачем тогда все это? Бессмыслица какая-то.

– Ссылку на сайт и видео он прислал по мейлу, так? Может, и на этот раз он что-то пришлет?

– Хорошая мысль, – сказал Шеперд, сел за лэптоп и стал открывать почту.

Но это оказалось плохой мыслью. И я это понимал уже тогда, когда озвучивал свое предложение. Первое видео было нужно, чтобы привлечь внимание аудитории. Это ему удалось, но на главный шаг силенок ему не хватило.

Если бы он был последователен, сейчас бы кто-то горел огнем, а целый зрительный зал полицейских, разинув рот, не сводил бы взгляда с экрана. Так было бы, если бы он выложил видео на сайт со счетчиком. Он должен был договориться с компьютерщиком в Мумбаи, или на Филиппинах, или где-то еще, чтобы в момент, когда счетчик дошел до нулевой отметки, его заменил новый фильм.

Но по какой-то причине этого не произошло. Почему? Что пошло не так? Ведь должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы убийца решил отказаться от плана, который продумывал очень давно.

– На почте ничего, – выкрикнул Шеперд. – Но, может, это потому, что у него пока не было возможности выйти в интернет.

Я покачал головой.

– Продолжайте проверять, но, говорю вам, ничего не получите. Обратный счетчик – вот наш абсолют. Часы бьют двенадцать, и что-то должно произойти. Так это устроено. Это как фокусник, у которого исчезает девушка и появляется на балконе в ту самую секунду, когда открывается коробка. Сделать так, чтобы она исчезла, – легко, а вот чтобы она тотчас же появилась где-то еще – вот здесь нужно умение. Если она появится через десять минут или через час, когда все уже уйдут домой, в этом уже не будет никакого смысла.

– И что же делать?

– Не знаю, как вы, а я пойду спать. Я устал, посплю несколько часов, а завтра, отдохнувший, примусь за дело.

Шеперд казался разочарованным, словно он ожидал от меня совершенно другого.