Кристофер Мур - Дом духов

За час до темноты Патпонг казался Кальвино изнанкой декораций на съемочной площадке кино: лишние актеры высыпали на улицу, прогуливались по двое и по трое, занятые повседневными разговорами, и не интересовались тем, что происходит вокруг них. Сутенеры и зазывалы сидели, отдыхая, как ассистенты, ожидающие распоряжений режиссера. Звезды без грима и реплик были просто обычными инь , пришедшими на работу. Шагая по улице Патпонг, Кальвино чувствовал себя так, будто он вошел через заднюю дверь, ведущую в гримерные звезд. Публика еще не появилась. Представление начнется только около семи часов вечера, когда мужчины стекаются сюда в поисках выпивки после работы.

Перед черно-белым фасадом «Африканской Королевы» они увидели двух подростков в рваных, засаленных рубахах, дырявых штанах и стоптанных пластиковых сандалиях. Третий был одет в ковбойскую рубашку с синим кантом на карманах и с закатанными рукавами над грязными локтями.

Пацаны сидели на земле, привалившись к стене. Похоже, они были под кайфом. Кальвино за пару шагов почувствовал запах растворителя. Он узнал Вичая по его ковбойской рубахе и кроссовкам «Рибок». Парень избегал взглядом Винсента, который стоял над ним, держа за руку Тик.

– Красивая ковбойская рубашка. Сколько она стоит, Вичай?

Мальчишка умел бегать быстрее ветра. Кальвино помнил, как гнался за ним по рисовому полю у деревни.

Вичай отмахнулся от вопроса, поднял сердитое, раздраженное лицо, посмотрел на Винсента, нависшего над ним, и спросил:

– У вас проблемы?

– Никаких проблем. Но если тебе интересно, я думаю, ты пускаешь на ветер свой второй шанс, Вичай.

Двое друзей пришли пацану на помощь. На Патпонге гнев вспыхивает быстро, даже в начале вечера. Но Кальвино не удалось запугать. Он опустился на колени и стал смотреть в глаза Вичаю.

– В жизни не бывает третьего шанса, чувак. Так как идут дела? И что тут происходит? Откуда ты берешь деньги на рубашки стоимостью пятьсот батов? Работаешь на «Африканскую Королеву»?

– Я работаю там, где хочу, – ответил он. – А рубашка стоит семьсот батов.

Тик потянула его за руку. Ей хотелось уйти. Кальвино присел на пятки.

– Минуточку, дорогая. Я хочу задать моему другу вопрос насчет Чанчая.

И снова в ее глазах вспыхнул этот мгновенный страх. Кальвино опять повернулся к Вичаю.

– Ты знаешь Чанчая? – Даже токсикоман знал главаря, который правил этой улицей как своей собственной страной.

– Он босс. – Ужасная улыбка сделала худое бледное лицо Вичая похожим на маску смерти, выкопанную из древней гробницы.

– Да, я это слышал. Как-нибудь еще встретимся, ковбой.

«Африканская Королева» начала свою работу – что в то время потребовало значительных затрат – как тематический бар с африканским мотивом. Обивка под шкуру зебры щедро украшала кабинки, а игрушечные плюшевые львы и обезьяны, выгоревшие и пыльные от времени, заполняли полки вдоль стен. Позади бара стояли два больших, хорошо освещенных аквариума с улитками и маленькими сомиками, сражающимися за крошки еды у дна. Идея заключалась в том, чтобы воспроизвести фантастические тропические джунгли, разбудить инстинкты Тарзана, таящиеся в сердцах мужчин. В то время это казалось блестящей идеей. Но в Бангкоке времена и вкусы изменились вместе с клиентами, которые приезжали в Патпонг. Постепенные перемены, так вода точит камень. В случае с «Африканской Королевой» было слишком дорого менять ее оформление, и постепенно, после того, как бар три раза сменил владельца, он стал выглядеть запущенной забегаловкой, видавшей лучшие дни. Новые хозяева не меняли названия, но едва ли кто-нибудь помнил первоначальный мотив. Как будто сорная трава и лианы времени заглушили память.

В память о старых временах они выбрали столик возле чучела циветты. Тик скользнула на сиденье рядом с Кальвино. С напряженной сосредоточенностью ребенка она развернула шоколадку и отправила ее в рот. Ему показалось, что он заметил, как ее губы дрожат от удовольствия, когда она сосет шоколадку. Тик достала сигарету «Мальборо», прижала ее к губам и наклонилась вперед, коснувшись кончиком огонька зажигалки Винсента. Ему хотелось отобрать у нее сигарету. Она была похожа на ребенка, который совершает взрослые, разрушительные действия. Потом он вспомнил, где находится, кто она такая и почему они сюда пришли. Бар был почти пуст. После того, как принесли напитки, вошли две девушки, с которыми Тик раньше работала. Одна ее узнала, отделилась от подруги и со смехом подбежала к их столику, шаркая шелковыми китайскими шлепанцами.

– Твой дружок старый, – сказала одна из девушек в узких джинсах и на высоких каблуках.

– Это не мой дружок, и он говорит по-тайски, – ответила Тик.

Двойной ответный удар слегка смутил ее подругу, но она быстро оправилась и начала сплетничать насчет других девушек и о том, сколько она заработала, включая чеки, которые пришли из Дании, Германии и Голландии. Очевидно, она была чудом Европейского Союза, работая от «Африканской Королевы» в Азии.

– Это та самая девушка? – спросил Кальвино, терпеливо ожидая.

– Нет. Другая девушка. Она не пришла. – Тик отвернулась и дала подруге кусочек шоколада.

Странная она девушка, подумал Кальвино, попивая свой «Меконг» с содовой. Он слушал бездумную болтовню о сексе. Две проститутки беседовали о работе: страх СПИДа, мужчины не хотят надевать презервативы, плата в иностранной валюте, золотые ожерелья ценой в один бат, стоимость такси и «за» и «против» разных гостиниц с почасовой оплатой вокруг Вашингтон-сквер. Такие разговоры Винсент уже слышал тысячи раз; на мгновение он отключился, словно смотрел дневную передачу по телевизору. Девушки непредсказуемы, подумал он. На Вашингтон-сквер Тик наотрез отказалась помочь ему с информацией о девушках, работающих в «Африканской Королеве», а несколько часов спустя не только передумала, но и предложила пойти вместе с ним в «Африканскую Королеву». Она вспомнила, что девушка по имени Ной – она носила номер двадцать шесть на своих джи-стрингах, чтобы отличить ее от трех других Ной, работающих в «Африканской Королеве», – однажды спала с Беном Хоудли и, как потом поклялась, с Джеффом Логаном. Она работала в ту ночь, когда погиб Джефф. И, по словам Тик, Ной номер двадцать шесть была куплена на ту ночь. Тик не могла вспомнить кем. Это мог быть Джефф; это мог быть кто-то другой.

В такси Тик казалась настоящей, полной угрызений совести и, что важнее всего, готовой помочь Кальвино, даже если подвергнет себя риску. Он объяснил ей правду жизни. Людей в Бангкоке убивают. Это сделать нетрудно. Она отмахнулась от этой возможности, как любая девятнадцатилетняя девушка, которая инстинктивно знает, что умирают только другие люди.