Кристофер Мур - Дом духов

– Сколько вы за нее заплатили?

– Тысячу батов.

– Очень плохо, – улыбнулась она.

– А вы случайно не продаете подлинные гирьки? – спросил Винсент.

Золотое платье на пять дюймов выше колен позволяло видеть идеальной формы ножки. Глаза смотрели прямо на него, не мигая. У нее был идеальный узкий нос, такой не мог быть природным, и такой рот, что, сложив губы для поцелуя, она могла бы мгновенно остановить «Бьюик».

– Вон там, в этой витрине, – сказала Даенг, подводя Кальвино к стеклянному шкафчику у дальней стены, вставила ключ и открыла витрину. – Вы ищете набор?

– Да, набор из десяти слоников. – Сыщик посмотрел на шеренгу слоников от двух до восьми граммов.

– Полный набор слоников встречается крайне редко. Некоторые специалисты говорят, что они родом из Лаоса. Вам нравятся слоники?

– Что может не понравиться в наборе игрушечных слоников? – спросил он. Даенг вручила ему восьмисотграммовую опиумную гирьку в виде слоника, и он вертел ее в руках, стараясь сделать вид, будто заинтересован.

– Едва ли это игрушки, – заметила она.

Может быть, Бен запал на ее тонкую тайскую талию, от которой воображение мужчины, подобно струйке песка, устремляется вниз, к бедрам и ногам, подумал Кальвино. Она не спускала с него глаз. Местный мужчина, опытный в жизни улиц, подумал бы дважды, прежде чем связываться с ней: женщины такого типа никогда не довольствуются одним мужчиной. У нее нет экономических причин так поступать. Винсент считал Бена достаточно умным, чтобы знать эти основы.

– Самая маленькая – двухграммовая. Не существует единой системы гирек. Но в большинстве наборов они доходят до тысячи шестисот граммов. Иногда попадаются гирьки на четыре кило и даже на восемь. Но они никогда не бывают в виде слоников. Никто не находил набор слоников с гирькой больше восьмисот граммов, – объяснила Даенг.

– Вы хорошо разбираетесь в гирьках, – сказал Кальвино. – Сколько стоит весь набор?

– Семь тысяч пятьсот долларов, – ответила она.

– Вы когда-нибудь называете цену в батах?

Она рассмеялась.

– Конечно. Но многие из моих клиентов лучше думают в долларах.

– Семь тысяч – это много билетов в цирк, – сказал он, качая головой.

Вошла служанка и подала Кальвино стакан воды. Он отпил из стакана, следя за глазами Даенг. Их взгляд выдавал женщину, которая умеет быстро оценить клиента; такие глаза сканируют мужчину и оценивают количество золота в его кольцах и цепочках. Она еще не вполне решила, к какой категории отнести фаранга Кальвино. Исцарапанное и разбитое лицо, дешевый костюм, ободранные костяшки пальцев. Он мог быть сборщиком в отпуске или миссионером, приехавшим из джунглей.

– Мой друг Бен Хоудли говорил мне, что тайские наркоторговцы до сих пор пользуются такими гирьками. В глубинке, конечно.

Даенг резко обернулась и закрыла стеклянную дверцу. Что заставило ее так быстро среагировать – гнев или страх?

– Что вам нужно, мистер… – В вопросе прозвучал гнев.

– Кальвино. Бен был моим приятелем. Чертовски жаль, что так случилось. Я видел его фотографию в газете. И сказал себе: «Эй, ведь это мог быть я сам». Просто невезение, что у этого токсикомана оказалось оружие, и он решил выстрелить из него в Бена. Поэтому, когда папа Бена позвонил мне из Лондона и спросил: «Винс, Господи Иисусе, что случилось с Беном?», мне пришлось ответить: «Мистер Хоудли, я не знаю наверняка. Знаю только то, что написано в газетах». И мистер Хоудли попросил: «Не могли бы вы узнать у его друзей; может, они что-то знают о том, что за всем этим кроется?» Что я мог ему ответить? «Конечно, мистер Хоудли, я сделаю, что смогу». И тогда я вспомнил, что Бен как-то сказал мне, что один из его лучших друзей – красивая девушка-тайка по имени Даенг. Он сказал, что у нее антикварный магазин на Сой 41. И я подумал: «Почему не убить сразу двух зайцев?» У меня была эта опиумная гирька, и я все равно должен был пойти сюда. Я подозревал, что эта гирька – как бы это сказать – не вполне правильная. Поэтому я сказал себе: «Вини, возьми ее с собой, пусть Даенг выскажет свое мнение. А потом спроси ее насчет Бена».

Секунду Кальвино не был уверен, что уловка сработала. Ее гнев улетучился, его сменило нечто вроде сомнения или смущения, а потом и оно исчезло.

– Это было ужасно, отвратительно. Насчет Бена, – произнесла она с чувством.

У Винсента возникло ощущение, что Даенг – человек, сочувствующий страдающим людям, но предпочитающий работать с приятными, улыбчивыми и успешными богачами, имеющими одежду лучшего кроя и лучших дантистов и отпускающими лучшие шутки. С такими людьми, которые, вероятнее всего, умрут от старости в своих постелях в окружении родственников, а не от пулевого ранения.

– Вы говорите по-английски с английским произношением, – сказал Кальвино. Он почувствовал, что она готова довериться ему и поговорить, и он угадал правильно.

– Языковой центр в Паттайе, а потом пять… нет, семь лет в Тайском международном. Три потерянных года с третьим секретарем Британского посольства. Это все пошло на пользу языку, – объяснила Даенг. – Почему бы вам не присесть? Но через двадцать минут у меня следующий клиент. – Она бросила взгляд на часы на руке.

– Они все водят новые «БМВ»? – спросил Кальвино.

– У моих клиентов есть деньги, если вы это хотели спросить.

Он задел ее за живое.

– И они думают в американских долларах.

Это заставило ее улыбнуться, и она снова расслабилась.

– Красивое платье.

– Вам оно нравится?

Кальвино кивнул и отпил еще воды.

Даенг употребила слово «клиент», а не «покупатель». Он все еще не понял, что именно она продает. Возможно, еще один китайско-тайский бизнесмен оплачивает счет. Но он неверно судил о ней. Она не была младшей женой. По крайней мере, в настоящее время.

Винсент сильно сомневался, что Бен был ее любовником. Она была деловой женщиной. Это не приносило прибыли. Бен, возможно, искал нужные контакты.

– Бен говорил, что вы раньше летали на «Тайских авиалиниях», – сказала Кальвино. Об этом сообщил ему Пратт по телефону.

– Ушла четыре года назад, – ответила она.

– Вовремя.

– У меня были отношения, которые никуда не вели. Ничего не происходило. Но Бен вам, наверное, рассказывал.

– О том китайце, – сказал Винсент. Он был в этом почти уверен. У китайцев были деньги на таких высококлассных женщин, как Даенг.

Она кивнула и рассказала ему эту историю.

Перед самым экономическим бумом, превратившим Таиланд в крупную инвестиционную базу, Даенг была младшей женой застройщика китайско-тайского происхождения. Затем она стала подрабатывать антикваром. Третий секретарь Британского посольства научил ее разбираться в древностях. Деньги хлынули в страну, она бросила своего застройщика, бросила квартиру, сняла дом и наполнила его редкими образцами великолепных антикварных украшений и храмового искусства. Она увидела рынок и открывающиеся возможности, и сделала шаг, который удается немногим, – она рискнула. Сделала ставку, убежденная в своей правоте.