Патриция Вентворт - Ключ. Возвращение странницы (сборник)

– Боюсь, это не так.

– Хорошо. Что будет дальше? Все это так странно. Я никогда не думала ни о чем подобном и не знаю, что делать. Что я могу сделать в рамках закона?

– Вы могли бы возбудить тяжбу против Филиппа в отношении имущества Анны Джослин.

На лице ее появилось страдальческое выражение.

– О, я ни за что не стану этого делать.

Он внимательно наблюдал за ней.

– Либо Филипп может возбудить тяжбу против вас в отношении этого жемчуга, что на вас, и всех прочих драгоценностей, принадлежавших его жене. В обоих случаях вердикт будет зависеть от того, сможете ли вы доказать, что являетесь Анной Джослин.

Выражение страдания на ее лице усилилось. Она затянулась сигаретой.

– Филипп может пойти на такое?

– Возможно.

– Это было бы отвратительно. Это попало бы в газеты. О, мы не можем сделать ничего подобного! Я думала…

– Да? Что вы думали?

– Я думала… о, мистер Кодрингтон, разве нельзя уладить все это без огласки? Вот что пришло мне в голову. Не могли бы мы собрать вместе всю семью и позволить им решать? Что-то вроде conseil de famille [10]во Франции?

– В таком решении не было бы юридической значимости.

На щеках ее выступил румянец. К красоте лица добавилось оживление.

– Но если все мы придем к соглашению, не потребуется никакого решения суда. Вам же не надо идти в суд, чтобы доказать, что вы мистер Кодрингтон. Ведь речь о судебном иске заходит только потому, что Филипп утверждает, будто я не его жена.

Мистер Кодрингтон остановил ее жестом руки.

– Погодите, погодите. Анна Джослин официально мертва. Даже если Филипп вас признает, потребуются определенные формальности…

Она горячо его прервала:

– Но вы могли бы позаботиться обо всем этим. Ведь в этом случае не возникнет судебного разбирательства и большой огласки. Просто будет так, что я вернулась домой, после того как все считали меня погибшей.

– Что-то вроде этого. Если бы Филипп признал вас и никто другой не поднимал этот вопрос.

– А кто еще мог бы его поднять? – быстро спросила она.

– Ближайшие родственники Филиппа – следующий наследник титула и состояния.

– То есть Перри Джослин. Какова вероятность, что он это сделает?

– Я не могу сказать, насколько это вероятно. Все будет зависеть от того, поверят ли они в подлинность вашей личности. – Сам-то адвокат не представлял, чтобы Перри стал чинить кому-нибудь какие-нибудь неприятности, но, разумеется, не стал высказывать это вслух.

– А где он? – спросила она с некоторой тревогой. – Можете вы с ним связаться? Он не за границей?

– Нет… кажется, он где-то недалеко от Лондона. Он женат, знаете ли, – женился два года назад на американской девушке. Так что, как видите, он весьма заинтересованное лицо.

Она кивнула.

– Я понимаю: в его интересах, чтобы Филипп развелся с женой.

– Право же, не могу себе представить, чтобы Перри пришла в голову такая мысль, – сухо промолвил мистер Кодрингтон.

– О, разумеется… – Последовал грациозный взмах сигаретой. Анна рассмеялась. – Я думала, мы рассуждаем с юридической точки зрения. Вы не должны считать это вопросом личного характера. Давайте вернемся к семейному совету. Соберите вместе всех членов семьи – Перри с женой и всех других, с кем сможете связаться, и пусть они скажут, признают ли меня. Если да, мне кажется, это положит конец распре и Филипп должен оставить свою неуступчивость, потому что тогда он пойдет наперекор мнению остальных членов семьи. Но если они будут на стороне Филиппа, что ж, тогда я уйду и назовусь каким-то другим именем. Но я не стану называться Энни Джойс, потому что я Анна Джослин и никто у меня этого не отнимет! – В ее прекрасных глазах вспыхнула гордость.

Мистер Кодрингтон восхищался и одобрял. Он был сейчас более, чем когда-либо, уверен, что перед ним Анна, которая из очаровательной импульсивной девушки превратилась в не менее очаровательную разумную женщину.

После минутной паузы она продолжала уже смягчившимся голосом:

– Мистер Кодрингтон, прошу вас мне помочь. Я всего лишь прошу о шансе спасти мой брак. Если возникнет судебное дело, для нас с Филиппом все будет кончено. И не важно, каким будет вердикт, – мы уже никогда не сможем воссоединиться. Он слишком горд… – Она умолкла и прикусила губу.

Мистер Кодрингтон был с ней согласен. Все Джослины были горды. Он подумал о сенсационных газетных заголовках и их влиянии на самолюбие Филиппа Джослина. Он ничего не сказал, лишь слегка наклонил голову.

Она продолжала:

– Последствия будут фатальными. Вот почему я никогда не затею против него тяжбу, даже если он выставит меня вон без гроша. Пожалуйста, скажите ему это. Я не хочу, чтобы он думал, будто я приставляю ему к виску пистолет или делаю что-то подобное. Я хочу, чтобы вы дали ему знать: ни при каких мыслимых обстоятельствах я не стану с ним судиться. В свою очередь, я верю, что и он не станет затевать против меня тяжбу. Но семейный совет – это нечто совсем другое: в этом случае не будет шумихи, не будет посторонних. Я сделаю все, что в моих силах, дабы рассеять сомнения Филиппа. Я не понимаю, как он может всерьез думать, что я – это не я, а кто-то другой, но если он так думает, я сделаю все возможное, чтобы его разубедить. Если семья останется удовлетворена, я хочу, чтобы Филипп позволил мне остаться. Я не прошу его жить со мной, но хочу, чтобы мы оставались под одной крышей, – точно так же как он хотел бы этого в моей ситуации. Если ему нужно жить в городе, я бы хотела тоже жить там. Я просто прошу дать возможность уладить наши отношения. Знаю, это будет нелегко, но думаю, следует предоставить мне такой шанс. Если через полгода я не справлюсь со своей задачей, то устранюсь и дам ему свободу. Если дело дойдет до этого, я предоставлю вам добиваться урегулирования денежных вопросов так, как вы сочтете справедливым. В то же время я должна иметь какие-то средства, чтобы начать новую жизнь, не так ли? Уладьте это с Филиппом, будьте добры. – Она неожиданно засмеялась. – Это так глупо, но я абсолютно нищая – не могу купить даже пачки сигарет.

– Я не выразил своего мнения, – сказал мистер Кодрингтон.

– Вы имеете в виду, что не высказали никакого мнения ей. – Тон Филиппа был предельно сух. – Вы совершенно ясно даете понять, что мне крыть нечем.

– Я этого не сказал. Я хочу донести до вас, что частное конфиденциальное урегулирование имеет неоспоримые преимущества. Судебные дела такого рода из-за огласки навлекают максимум неприятностей на людей, которые в них вовлечены. Я не знаю ни одной семьи в Англии, которой бы это понравилось.

– Я не намерен принять Энни Джойс в качестве жены лишь ради того, чтобы избежать появления моего имени в газетах.