Оса Ларссон - Кровавая жертва Молоху

– Ага, вот так вот. Само собой, позвонить не отходя от кассы. Вы, девочки из Кируны, не самого терпеливого десятка, верно? Даже удивительно, что Мелла еще не ввалилась сюда и не вырвала у меня из рук протокол вскрытия Суль-Бритт Ууситало.

– Они нашли парня, с которым она встречалась, и едут в Курраваару, чтобы забрать его на допрос.

– Ах, вот оно что! Ну ладно, так и быть. Хотя молодые коллеги не приходят в восторг, когда им звонит старая селедка вроде меня и начинает расспрашивать об их работе. Они начинают нервничать. Но – само собой. Я сделаю это для тебя. Однако услуга за услугу.

– А именно?

– С тебя обед.

– Само собой. Где ты хотел бы пообедать?

– У тебя дома, где же еще. В кафешках я обедаю каждый день. Хочется домашнего. А у тебя ведь нет никаких других занятий, так? Так что ты вполне можешь накормить обедом старого осквернителя могил.

Взяв из рук Ребекки телефон, Ларс повертел его в руках.

– Это такой новомодный, с сенсорным экраном? Тогда тебе придется самой набрать номер.

– Когда тебе нужно вернуться? – спросила Ребекка.

Коллеге в Умео дозвониться не удалось, но Похъянен оставил номер телефона Ребекки, и его заверили, что коллега перезвонит, как только освободится. Теперь они ехали в Курраваару.

– Ха! Завтра.

– Тогда понятно, – откликнулась Ребекка.

Они припарковали машину перед домом из серого этернита.

Выбравшись из машины, Похъянен прислонился к ней и закурил сигарету.

– Хорошо тут у тебя, – проговорил он, взглянув на реку, которая в лучах осеннего солнца казалась голубой, как драгоценный камень.

Ребекка вернулась от дома, неся в руках удочку и старый деревянный стул.

– Хватит курить, пошли, – сказала она. – Порыбачим.

Когда они спустились к реке, она сбросила пальто в замерзшую траву и забросила удочку.

– Если ничего не поймаем, у меня в морозилке есть кусок оленины.

– Будь я помоложе, немедленно предложил бы тебе руку и сердце, – усмехнулся Похъянен.

Рухнув на деревянный стул, он закурил новую сигарету и зажмурился, повернув лицо к низкому солнцу, бросавшему розовый отсвет на реку, деревья и дома на другом берегу.

Ребекка накрыла ему колени одеялом. Щен пришел и с глубоким вздохом улегся у его ног.

Похъянен захватил с собой потрепанный бумажный мешок со своим нехитрым хозяйством. Запасной джемпер, сигареты, папки, бумага. Неожиданно он вытащил из пакета пластиковую бутылку.

– Хочешь? – спросил он Ребекку.

Она посмотрела на него с удивлением и улыбнулась.

– Что это у тебя? – спросила она. – Медицинский спирт?

– Да, уж будь уверена.

– Фу, гадость, – сказала она с чувством.

– Ничего подобного. Попробуй!

Втянув леску, она скрылась в дровяном сарае и скоро вернулась с другой пластиковой бутылкой и двумя стаканами.

Похъянен не мог скрыть восторга.

– Черт подери, девчонка! – воскликнул он. – Ты же прокурор! Сама гонишь?

Она покачала головой, а он не стал больше задавать вопросов. Они налили друг другу.

Ребекка похвалила медицинский спирт. Похъянен рассказал, что самое главное – смешать его с водой и поставить на ультразвуковую баню, чтобы связи между молекулами воды распались и соединились с этанолом.

Залпом осушив свой стакан, он, в свою очередь, высоко оценил самогонку Ребекки. Она объяснила, что важно поддерживать нужную температуру – как при нагреве, так и при охлаждении в дистилляторе.

Похъянен кивнул и протянул стакан, чтобы она налила ему еще.

Когда зазвонил телефон, у Ребекки как раз клюнуло. Пока Похъянен беседовал с коллегой из Умео, она выловила трех окуней и одну форель.

Если судмедэксперта из Умео и покоробило, что его стали расспрашивать о проведенной им экспертизе, то он никак этого не показал. Вместо этого он подбросил им косточку.

Ведь к нему обратился сам Ларс Похъянен. Во всей Швеции не нашлось бы ни одного патологоанатома, который не вывернулся бы наизнанку, чтобы помочь ему в любом вопросе.

– Прекрасно помню этого мужика, – проговорил коллега. – Подожди-ка, я проверю в компьютере… Его похоронили месяц назад. Но у меня осталась кость, если хочешь. Короче, дело такое… Сам знаешь, старику было за девяносто, но здоровье у него оказалось отменное. Когда надо было идентифицировать тело, полиции не удалось обнаружить ни одного рентгеновского снимка – дед в больнице сроду не был. А зубов у него в последние двадцать лет тоже не наблюдалось, так что идентификация по стоматологической карте не сработала. Тогда я отпилил кусок берцовой кости, чтобы послать на анализ ДНК, но она была немного повреждена, выглядела странно. Я спрятал ее в морозилку, а в лабораторию на анализ послал другой кусок.

– А что за повреждение?

– Возможно, медведь погрыз, даже не знаю. Нужна тебе эта кость?

– Да, спасибо, это было бы очень здорово. Кстати, не делай, пожалуйста, об этом отметок в журналах.

– Хм. Вот оно что. Кстати, не знаю, интересно ли тебе это, но охотники, которые его нашли… Один из этих олухов нашел неделю спустя в лесу рубашку старика и звонил сюда, интересовался, не хотим ли мы ее забрать. Я тогда посоветовал ему отдать ее полиции. Авось она пригодится этим недотепам.

Похъянен и его коллега громко рассмеялись, как каркают важные вороны на вершине сосны.

Ребекка, балансировавшая на камне в своих «городских» сапогах, обернулась. Щен приподнял голову и гавкнул.

– Но разве не странно, – сказала Ребекка Похъянену, держа в руке уже четвертый или пятый стакан медицинского спирта. – Согласись, что все это жутко подозрительно – столько смертей в одной и той же семье.

Отпив глоток, она указала стаканом на плиту.

– Вот так. Так варят миндалевидную картошку. Ее кладут в холодную воду, и едва она закипела, как ее снимают с огня и дают постоять полчаса. Иначе разварится. Такая нежная, зараза.

Отставив стакан, Мартинссон прислушалась к шипению масла на чугунной сковородке. Положив жариться рыбу, она сняла с плиты котел с картошкой.

– Единственное, что странно, – проговорил Похъянен слегка заплетающимся языком. – Единственное, что очень-очень странно – ты давным-давно должна была быть замужем.

Ребекка энергично кивнула и слила воду с картошки. Затем замешала в грибной соус соль, перец и немного черносмородинового желе. Похъянен добрался до холодильника и открыл две банки пива.

– Обратно тебе придется ехать на такси, – сообщила Ребекка. – Или остаться ночевать на диване.

Они сели друг напротив друга.

– Но если ты останешься здесь, обещай, что не умрешь.

Похъянен подлил Ребекке. Медицинский спирт уже закончился, но в пластиковой бутылке с самогонкой еще оставалось около половины. Он кивнул.

– Эта рубашка, – проговорил он, разминая вилкой картошку с соусом. Как и Ребекка, он не потрудился ее очистить. – Надо бы на нее взглянуть. Как ты думаешь, полиция ее сохранила?