Кристофер Смит - Пятая авеню

Наступила недолгая, но неприятная для обоих пауза.

– Послушай, – прервал молчание парень. – Я не люблю рассказывать о себе. Ты не знаешь меня, а я не знаю тебя. Мы отлично проведем время – это я могу тебе обещать – и будем заниматься только этим и ничем больше. Разве это не круто?

Гарольд, страстно хотевший его, согласно кивнул головой.

Они вышли из машины.

В доме было просторно и тепло. Пахло только что распустившимися розами, что несколько удивило Гарольда. Войдя в просторный вестибюль, он увидел вазы, заполненные свежими цветами, изящные столики в стиле чиппендейл, живопись на стенах.

Еще до того, как Деррик запер за ними входную дверь, он почувствовал, что что-то не так. Этот парень не мог обладать таким богатством, особенно подлинными полотнами Матисса.

Повернувшись к молодому человеку, чтобы разъяснить охватившее его беспокойство и недоумение, Гарольд услышал стук закрывшейся за ним двери и вслед за этим топот шагов по паркету.

– Отличная работа, Деррик, – донесся до него мужской голос. – Он не под кайфом?

– Нет, не под кайфом, – ответил Деррик. – Я сам выбросил его героин.

– Отлично. Загляни по дороге к Ники, и он передаст тебе деньги, о которых мы договорились.

Сердце Гарольда похолодело и сжалось. Поняв, что попал в ловушку, он поспешно оглянулся и встретился лицом к лицу с Марио де Сикко.

Ароматный пар поднимался от серебряного кофейника, растворяясь в застоявшемся, пропахшем табачным дымом воздухе. Закинув ногу на ногу, Люсия де Сикко раздраженно смотрела на девушку в форменной одежде, наклонившуюся над столом и наполняющую горячим напитком две фарфоровые чашки.

Она хотела поскорее остаться наедине с отцом Марио и поговорить с ним с глазу на глаз. Она хотела, чтобы официантка отошла от их столика как можно поскорее.

– Прикажете что-нибудь еще, мистер де Сикко?

Антонио де Сикко ответил этой молодой женщине улыбкой, такой удивительной и столь явно намекающей на вольности, что у Люсии сразу же возникло подозрение, что между ними существуют тайные отношения.

– Нет, Глория, – ответил он. – Пока достаточно.

Девушка вышла из комнаты.

Де Сикко, приподнявшись на стуле, взял с серебряного кофейного подноса одну из чашек и поднес ее к губам. Они сидели в библиотеке его дома в Тодт-Хилл, и глаза Люсии слезились от дыма вечно торчащей изо рта свекра сигары.

Она смотрела на мужчину, который расположился напротив нее. Он был и вправду удивительным: безукоризненно сидящий серый костюм; лицо, загоревшее от долгого пребывания на солнце – ему оставалось совсем немного до семидесяти, но выглядел он едва на пятьдесят.

Испытывая стыд за свои неудачные начинания на Сицилии – и одержимый тщеславием, как и любой другой на его месте, – Антонио де Сикко делал все, чтобы выглядеть образованным человеком, благополучным профессионалом, который сделал состояние на Уолл-стрит. В большинстве случаев создаваемая им иллюзия срабатывала. Но стоило ему заговорить, как у его собеседников сразу возникала твердая уверенность в том, что обязательное начальное образование далось ему с немалыми усилиями.

– А ты чего не пьешь кофе? – спросил он.

Люсия отрицательно покачала головой. Она, вертя в пальцах бриллиантовую брошь, приколотую к отвороту ее белого полотняного блейзера, сказала:

– Нам надо поговорить.

– Я усек это еще в тот вечер, когда ты позвонила и сказала, что нам надо встретиться.

Люсия поняла его юмор и ответила ему улыбкой, хотя все еще не отделалась от чувства легкого беспокойства.

– Жаль, что тогда нам не удалось поговорить, да и здесь у меня дел по горло, – продолжил он. – Ну так в чем проблема?

Люсия заговорила, тщательно подбирая слова.

– Проблема в Марио. Он снова спит с Лианой Редман. В этом я уверена.

Де Сикко посмотрел на нее долгим, изучающим взглядом.

– Люсия, – сказал он. – Люсия, ну откуда в твоей голове берутся эти безумные мысли? Марио ведь не дурак. Он ведь знает, что я убью эту бабу, если он опять удумает поднасрать тебе. Мы уже говорили с ним об этом.

– Да плевать я хотела на то, что он знает, – сорвалась Люсия. – Это правда. Когда я звонила вам вечером в пятницу, он уехал из дому, чтобы встретиться с нею на одной из его чертовых тайных квартир. Он сам признался мне в этом, дядя Тони. Он сказал, что, если я расскажу вам об этом и если что произойдет с ним или Лианой, то он сделает так, что я буду сожалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

– Марио так сказал?

Люсия утвердительно кивнула.

– Он угрожал мне.

– А у тебя есть какие-нибудь доказательства, что он с нею трахается?

– Нет. Но я знаю, что это так. Она постоянно ему звонит, а он месяцами не дотрагивается до меня. Я ложусь спать одна, а когда просыпаюсь, то нахожу его в спальне для гостей. Я изо всех сил стараюсь спасти наш брак и семью, а он, как мне кажется, решил со всем этим покончить.

Де Сикко задымил сигарой. Он знал эту женщину, когда она была еще ребенком, и любил ее как родную дочь. Сейчас над ней нависла смертельная угроза, а она все-таки покинула безопасный дом и приехала сюда, просить его о помощи. Хотя он и не был полностью уверен в том, что Марио спит с Лианой – разве эта женщина не вышла только что замуж за Майкла Арчера? – но то, о чем попросит Люсия, он, по крайней мере, обдумает.

– А что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он.

Глаза Люсии потемнели.

– Я хочу, чтобы вы ее убили, – без колебаний ответила она. – Я хочу, чтобы вы ее убили, тогда мы с Марио можем начать нашу жизнь сначала.

Де Сикко не удивился.

– И как ты хочешь, чтобы это произошло?

– А это уж вам решать, – пожала плечами Люсия. – Но я знаю, что вечером во вторник она будет на грандиозном приеме в честь открытия отеля «Пятая авеню». Я читаю все, что пишут об этом в «Дейли ньюс», и журналисты почти уверены, что она выступит с речью. Она же управляющая этим отелем.

Де Сикко не сводил с нее внимательного взгляда.

– Там будет все высшее общество, – добавила она.

– А значит, будет до черта охраны.

– С охраной, я думаю, вы справитесь. Это будет один из ее самых выдающихся моментов. – Люсия знала, чем его можно зацепить. – Может быть, тогда и…?

Эта женщина, бредущая по 12-й улице, определенно выглядела как заботливая мать.

Весьма небрежно одетая в поношенные джинсы и слишком просторную для нее рубашку из шотландки, с откинутыми назад черными волосами, полностью открытым лицом с заостренными чертами, она толкала по тротуару впереди себя розовую детскую коляску и гукала, обращаясь к младенцу, которого в коляске не было. Продвигаясь таким образом, она тщательно обходила выбоины в бетонном покрытии тротуара, зная, что любое случайное резкое движение может вызвать взрыв и превратить ее – и все, что ее окружало, – в мелкие кусочки.