Кристофер Смит - Пятая авеню

Селина, сняв солнцезащитные очки, взяла стул и села напротив отца.

– Так в чем проблема?

– Если ты спрашиваешь про наше соглашение с PPK, то оно приказало долго жить. Я обедал с ними вчера, и они отказались от участия в нашей операции. Нам необходимо найти кого-то другого для финансирования этой сделки.

Она не удивилась. Намеченная отцом операция всегда казалась ей неустойчивой.

– Они чем-то мотивировали свой отказ работать с нами?

– Да они выкатили мне целый список причин, – ответил Джордж. – И все они неубедительны.

– А ты не думаешь, что они собираются поглотить эту компанию сами, без нашего участия?

– Это была бы полная глупость с их стороны. PPK знают, что у нас есть опыт в управлении. Знают они и то, что лучше сразу совершить самоубийство, чем выступить нашими соперниками.

– Так-то оно так, – согласилась Селина. – Но ведь им также известно о то, что мы по твоим каналам получаем информацию о действиях американского флота. Они знают, что единственной причиной, по которой мы намерены приобрести «УэстТекс», является наш доступ к информации о делах в Иране. В этом и заключается вся привлекательность этой сделки. Так-то они могли бы сделать предложение и сами. И не забывай, что мы уже обезопасили себя обязательством «Ситибанка» оказать нам помощь с финансированием.

Джордж, казалось, успокоился и задумался.

– Такое могло произойти, – продолжала Селина. – Я не говорю, что именно так оно и будет, но это было возможно, и нам следовало быть к этому готовыми.

– Я знал, что этим все кончится, – сказал Джордж. – Поэтому я и обратился к Теду Фростману из Чейза. Он будет здесь к полудню. Я думаю, что мы втроем могли бы обсудить это во время стрельбы по тарелочкам и посмотреть, удастся ли нам что-либо придумать. Как твое мнение?

После двух прошедших дней Селине меньше всего хотелось участвовать в секретном совещании с Тедом Фростманом, тем более во время стрельбы по тарелочкам. Но она промолчала.

– Ладно, сменим тему, – предложил Джордж, откидываясь на спинку стула. – Ты рано ушла с приема. Мы с твоей матерью ведь не совсем дураки. Что происходит?

Она не ответила.

– Ведь ты же не без причины не подходила к телефону, и сейчас ты не совсем в себе. Полагаю, это связано с Эриком. Вы что, снова поругались?

Селина собиралась рассказать обо всем, но одновременно с этим ей не хотелось углубляться в детали. Джордж относился к Паркеру как к сыну. Она знала, что отец надеется на то, что они поженятся и что у них будут дети. Знала она и о его надеждах на то, что в один прекрасный день они с Эриком возглавят созданную им компанию.

– На сей раз все гораздо хуже, – ответила она.

Джордж, положив руки на стол, приготовился выслушать дочь. Селина колебалась, но в конце концов решила, что рано или поздно ей придется рассказать все; слова, как бурный поток, потекли с ее губ. Джордж заговорил только, когда она закончила.

– И это все? – спросил он.

– А что, этого не достаточно?

Он посмотрел на нее поверх очков.

– Я не это имел в виду, Селина, – его голос звучал спокойно, но лицо его пылало.

– Я понимаю, – сказала она. – Да, я поняла суть твоего вопроса.

Селина повернулась к окну, рядом с которым стояла, ожидая, что он скажет хоть что-то ей в утешение. Но так и не дождалась. Над ними повисло тяжелое молчание. Глянув на отца, она поразилось тем, каким гневом пылали его глаза. Джордж был взбешен, и Селина тут же пожалела о том, что рассказала ему все.

– Зря я тебе это рассказала, – с грустью произнесла она.

– Не зря. Совсем не зря.

– Нет, – возразила Селина. – Это была моя ошибка.

– Где сейчас Эрик?

– Папа…

– Отвечай. Он дома? В своей квартире?

– Я не знаю. Неужто ты и вправду думаешь, что меня волнует то, где он сейчас находится?

– По-моему, после того, как ты посвятила ему столько лет своей жизни, тебя это не может не волновать. – Джордж внимательно посмотрел на нее. – Ты, наверное, все еще его любишь.

– Ты что, шутишь?

– Я абсолютно серьезен.

– Тогда за кого ты меня принимаешь?

– Мое мнение о тебе никоим образом не связано с этим…

– Все связано именно с этим. Я застала Эрика в постели с моей сестрой. Когда ты говоришь, что я все еще люблю его, я невольно чувствую себя дурой. Нет, папочка, я не дура.

Но, даже говоря это, она понимала, что ее отец прав. Она все еще его любила.

– Послушай, – после короткой паузы сказал Джордж. – Я сам разберусь и с Лианой, и с Эриком. Договорились? Я сам ими займусь. Но сейчас я хочу, чтобы ты забыла о том, что это вообще было.

– Забыть о том, что случилось?

– Фростман будет здесь в полдень. Ты должна быть в отличной форме. Если он почувствует во время встречи хоть какую-то неловкость, он не будет уверен в предлагаемой сделке сам и не сможет убедить совет директоров.

Понятно, для него имеет значение только компания «УэстТекс». Селина вместе со стулом отодвинулась от стола.

– Ты просто невообразим, – со вздохом произнесла она и, потянувшись за своими солнцезащитными очками, обошла вокруг стола. – Поговорим позже.

– Какая муха тебя укусила? – спросил Джордж, поднимая на нее глаза.

– Ты серьезно? – вопросом на вопрос ответила она. – Если ты не понимаешь, тогда и говорить не о чем.

Селина вышла из комнаты и пошла по длинному коридору к выходу. Девушка была уверена, что отец идет следом.

– Куда ты? – спросил он.

Она хотела поскорее оказаться подальше от него и потому прибавила шаг.

– Не знаю, – ответила она – В «Бордерс» [15], в отдел книг «Помоги себе сам».

– Ну постой хоть минуту. Прошу тебя.

Но Селина, не останавливаясь, дошла до проезда, ведущего от шоссе к вилле, и только тут остановилась.

– Прости, – обратился к ней отец. – Сам не знаю, о чем я думал.

А у нее в голове разом пронеслись тысячи мыслей.

– А ты знаешь, папа, я ведь звонила тебе сегодня утром, потому что ты – единственный, к кому я могла бы обратиться. Я думала, ты мне сможешь помочь. Я и представить себе не могла, что буду уезжать отсюда в еще более растрепанных, чем до приезда сюда, чувствах. Я наивно полагала, что наши с тобой отношения куда более важны, чем любые дела, касающиеся «УэстТекс».

Сойдя вниз по каменным ступеням, она села в машину. Джордж, стоя в проезде, смотрел вслед красному «Мерседесу», петлявшему по выложенной плитами дороге, ведущей к черным стальным воротам, стоявшим в основании холма.

У него и в мыслях не было причинять ей боль. И раньше, и теперь он был зол на себя. Он услышал, как ее машина остановилась перед воротами, и представил себе, как они распахиваются, открывая перед ней дорогу, на которой для него нет места. Затем до него донесся рев двигателя резко сорвавшейся с места машины.