Нора Робертс - Триумф смерти

На экране появилась фотография Евы, и голос Морса за кадром продолжал:

– Мы связались с ней, но Ева Даллас отказалась давать комментарии по делу. В результате город наполнился слухами. Говорят, что подробности дела не случайно тщательно скрываются…

– Ну какой сукин сын! Какие подробности?! Что скрывается? – Ева стукнула кулаком по подлокотнику кресла, и Галахад благоразумно перебрался на ковер, очевидно, решив, что там безопаснее. – Расследование ведется чуть больше суток.

– Угомонись, – сказал Рорк миролюбиво, но Ева вскочила и как разъяренная тигрица заметалась по комнате.

– …Многие наши известные сограждане были связаны с прокурором Тауэрс. Среди них и непосредственный начальник Даллас, майор Уитни. Недавно майор отказался от должности начальника полиции, так и не дав вразумительного объяснения своему поступку. Старинный и весьма близкий друг погибшей…

– Все! – заорала Ева. – Я этого слизняка по стенке размажу. Где, черт подери, Надин Ферст? Уж лучше она, чем этот мерзавец! У нее хотя бы есть представление о порядочности.

– А может, тебе устроить пресс-конференцию, Ева? И выдать им информацию, которую ты сочтешь нужной.

– Да пошли они все… Слушай, это был репортаж или мнение редакции?

– По-моему, разница невелика. Репортер имеет право высказывать собственное мнение.

– Да знаю я! – Она продолжала ходить по комнате, и полы ее халата развевались, как паруса. – Ему не сойдет с рук намек на то, что мы что-то скрываем! Уитни гордится тем, что в его отделе дела ведутся честно. И твое имя трепать никто не позволит. А все-таки какой мерзавец этот Морс!

– Меня лично он не волнует, Ева. И тебя не должен.

– Он меня не волнует, он меня бесит! – Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И вдруг губы ее расплылись в злорадной улыбке. – Я знаю, как я ему отплачу! – Ева снова открыла глаза. – Интересно, что скажет этот ублюдок, если я свяжусь с Надин Ферст и пообещаю ей эксклюзивное интервью?

– Иди сюда, – сказал Рорк, отставляя чашку.

– Зачем?

– Не спрашивай. – Он сам встал, подошел к ней и, взяв ее лицо в ладони, крепко поцеловал. – Ты сводишь меня с ума.

– То есть ты хочешь сказать, что мой план тебе нравится?

– Мой покойный папаша иногда принимался учить меня жить. «Парень, – говорил он заплетающимся от выпитого языком, – хочешь драться – дерись без правил. И бей всегда ниже пояса». У меня есть предчувствие, что еще до заката ты уделаешь Морса так, что у него яйца будут всмятку.

– Не всмятку, – гордо улыбнулась Ева. – Я их ему напрочь оторву!

Рорк притворно вздрогнул.

– Женщины-злодейки такие сексапильные. Ты, кажется, говорила, что пара часов у тебя есть?

– Уже нет.

– Увы! Проверку придется отложить. – Он достал из кармана дискету. – Возможно, это тебе пригодится.

– А что это?

– Кое-какая информация. О Сесили Тауэрс, о ее бывшем муже, о Хэммете, о «Меркурии».

Ева вцепилась в дискету обеими руками.

– Но я же не просила тебя об этом.

– Не просила. Ты бы, несомненно, и сама получила эту информацию, но я решил сэкономить твое время. Кстати, если тебе нужно мое оборудование – оно к твоим услугам.

Ева поняла, что он говорит о незарегистрированном оборудовании, о существовании которого не подозревало даже ведомство компьютерной охраны.

– Пока что я предпочла бы действовать по официальным каналам.

– Как тебе будет угодно. Но если передумаешь, когда меня не будет, знай, что Соммерсет уже предупрежден о том, что у тебя есть доступ.

– Соммерсет был бы счастлив узнать, что у меня имеется доступ в ад, – сердито буркнула Ева.

– Извини.

– Ничего, это я так. Мне надо переодеться. – Она пошла к двери, потом вдруг обернулась. – Рорк, ты не думай, я много размышляю об этом.

– О чем?

– О том, как ты ко мне относишься.

– Тут и размышлять нечего, – усмехнулся он.

Ева даром времени не теряла. Оказавшись в кабинете, она первым делом разыскала Надин Ферст. В студии ей сообщили, что Надин объезжает исправительные колонии – делает репортаж о пенитенциарных реформах. Услышав по телефону заспанный голос Надин, Ева сообразила, что не учла разницы во времени.

– Даллас?! – уточнила Надин хриплым голосом. – Господи, да здесь же сейчас глубокая ночь!

– Извините. Но вы, надеюсь, уже проснулись?

– Проснулась, исполненная ненависти к вам!

– Вы там получаете новости?

– Вообще-то да, но я была немного занята, – ответила Надин. – Подождите секунду, я возьму сигарету.

– И давно вы стали курить?

– Здесь любой закурит, – сказала Надин, затягиваясь. – Это крысиная нора! Но купить можно все что угодно: сигареты, химию… А какая здесь медицина! Прошлый век! К тому же никаких развлечений…

– А к убийцам относятся, как к преступникам, – сыронизировала Ева. – У меня просто сердце разрывается от жалости!

– Да вы не можете себе представить, что здесь творится! Во всей колонии нет места, где можно прилично поесть, – пожаловалась Надин. – Ладно, что вам надо?

– Хочу вас кое-чем порадовать, Надин. Вы когда возвращаетесь?

– Это зависит от разных причин. – Надин наконец проснулась окончательно. – У вас есть что-то для меня?

– Чуть больше суток назад была убита прокурор Сесили Тауэрс. Ей перерезали горло. Тело было обнаружено на тротуаре на 144-й улице, между Девятой и Десятой авеню.

– Тауэрс?! Боже милостивый! Она давала мне интервью несколько месяцев назад, после дела Дебласс. Ограбление?

– Нет. Драгоценности и бумажник остались при ней. А там такой райончик, что грабитель с нее даже туфли бы снял.

– Черт! – Надин на секунду умолкла. – Потрясающая была женщина. Расследование поручено вам?

– Угадали.

– Понятно. – Надин задумалась. – Так почему же следователь, ведущий столь важное дело, обращается ко мне?

– Потому что ваш знаменитый коллега Морс уже все жилы из меня вытянул.

– Вот гад! – Надин нервно затянулась. – Теперь ясно, почему я ничего не знаю. Он утаивает от меня информацию.

– Вы со мной всегда играли честно, Надин. Я с вами – тоже.

Надин несколько секунд молчала.

– Постойте, постойте… Эксклюзивное интервью?!

– Это мы обсудим, когда вы вернетесь.

– Считайте, что я уже там!

Ева с улыбкой положила трубку. «Это заткнет тебе пасть, Си Джей!» – подумала она. И, напевая что-то себе под нос, встала из-за стола. Ей надо было кое с кем повидаться.

В девять утра Ева уже стояла посреди роскошно обставленной гостиной Джорджа Хэммета. Пол был выложен бордовыми и белыми мраморными плитами. На одной из стен красовался огромный тропический пейзаж. На широком низком диване были разбросаны серебристые подушки. Но Ева решила пока не садиться.