Кристина Ульсон - Стеклянный дом

Петер и Алекс обсуждали, как лучше поступить: забрать Хокана Нильссона на допрос в тот же вечер или подождать до завтра. Прокурор заявил, что у них нет оснований для задержания: доказательств не имелось, только косвенные улики. Но вызвать его на допрос – совершенно в порядке вещей.

Вместе с другим сотрудником Петер поехал за Хоканом. Часы показывали полшестого, так что он проголодался. По пути они сделали небольшую остановку у киоска, где продавали хот-доги, и покатили дальше.

Хокан Нильссон открыл дверь после второго звонка. По лицу видно было, что он плакал, и Петер почувствовал к нему презрение.

– Хокан Нильссон? Мы можем войти?

Петер кратко изложил суть дела. Хокан наверняка слышал, что Ребекку нашли, – не согласится ли он поехать в полицейское управление для разговора? Нет-нет, его подозревают не больше, чем кого бы то ни было другого, но они хотели бы с ним побеседовать. Прежде всего чтобы вычеркнуть из списка подозреваемых – ведь он так помог следствию.

Хокан оказался совсем не так готов к сотрудничеству, как думал Петер. Он задал кучу вопросов – в основном по поводу того, каким образом обнаружили тело Ребекки. Как она выглядела? Как умерла? Ответов он не получил.

В конце концов Хокан сел в машину и поехал с ними на Кунгсхольмен [4].

Допрос Петер и Алекс вели вдвоем.

– Ты не мог бы рассказать, как вы с Ребеккой познакомились?

– Это вы уже знаете.

– Я знаю. – Алекс едва смог скрыть улыбку. – А вот Петер еще нет. Он не так хорошо знает дело Ребекки, как я.

– Мы вместе учились в гимназии и там подружились.

– Вы были более чем друзьями?

– Нет. – Хокан Нильссон покраснел.

– Но ты хотел бы этого?

– Нет.

– Хорошо, – проговорил Петер. – Что вы обычно делали, когда встречались?

– Общались. – Хокан пожал тощими плечами. – Пили кофе или смотрели телевизор.

– Как часто вы встречались?

– Иногда.

– Ты не мог бы указать более точно?

– Примерно раз в неделю. Иногда реже.

Петер заглянул в свой блокнот:

– Что ты почувствовал, когда она уехала учиться во Францию?

– Я был разочарован. – На лице у Хокана появилось усталое выражение.

– Почему?

– Мне казалось, мы друзья. Меня не столько огорчил сам ее отъезд, сколько то, что она мне ничего заранее не сказала.

– Взяла и уехала, не сказав ни слова? – Алекс посмотрел на него с удивлением.

– Нет, не совсем так. Вернее… Рассказала мне за неделю до того. – Хокан поерзал на стуле. – Но потом мы поговорили и все выяснили. Между нами не было обид.

Алекс наблюдал за ним, сдвинув брови.

– Ты очень помогал полиции, когда она пропала.

– Для меня было важно сделать все, что могу.

– Она много значила для тебя? – спросил Петер.

Хокан кивнул:

– У меня не так много друзей.

Петер нагнулся ближе к столу, принял расслабленную позу.

– Ребекка была красавица, – проговорил он.

– Да, – согласился Хокан. – Она была хороша собой.

– Ты спал с ней?

Хокан посмотрел на него ошарашенно, и Петер поднял руки ладонями вверх.

– Я не имею в виду ничего плохого, – заверил он. – Просто констатирую, что вы дружили, она была красивая и ты мог захотеть ее. В этом нет ничего странного, я сам прекрасно знаю, как это бывает.

Алекс бросил на него поспешный взгляд, но ничего не сказал. Он предпочел бы не знать подробностей личной жизни Петера – сверх того, что уже сообщила ему Маргарета Берлин.

Хокан молча ковырял ноготь.

– Петер пытается сказать, что, может быть, у вас что-то было в какой-то вечер, хотя она и не была твоей девушкой.

– Только один раз, – пробормотал Хокан, не поднимая глаз.

– Почему же ты не рассказал об этом раньше?

– Потому что это не ваше дело. – Хокан посмотрел на него так, словно он сморозил невероятную глупость. – А вы думаете, что…

– Когда это произошло? – Петер прервал его.

– За некоторое время до того, как она пропала.

– За какое время?

– Месяца за три-четыре.

– Вы предохранялись?

– Я нет. – Хокан заерзал. – Она принимала таблетки.

– Так что, она не забеременела? – спросил Алекс.

– Нет, – ответил Хокан, не поднимая глаз.

Лжет?

– Точно?

Беззвучный кивок. Взгляд по-прежнему устремлен вниз.

– Чисто гипотетически, – проговорил Алекс. – Если бы она забеременела – как бы вы поступили?

Наконец-то Хокан поднял голову:

– Ясное дело, оставили бы ребенка.

– Ясное дело? – переспросил Петер. – Ведь вы очень молоды. Никто не упрекнул бы вас, если бы вы решили сделать аборт.

– Исключено. Этого не произошло бы. Аборт – убийство, если ребенок был зачат в любви. Я презираю тех, кто считает по-другому.

– Вы были единодушны в этом вопросе? – спросил Алекс.

– Разумеется.

Глаза Хокана затуманились, голос зазвучал хрипло.

– Мы стали бы прекрасными родителями, если бы она осталась жива.

Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Фредрика Бергман (свидетельница).

Урбан: Итак, на тот момент вы думали, что виновник – Хокан Нильссон?

Фредрика: Многие обстоятельства говорили в пользу этой версии. У него имелись и мотивы, и личностные качества – мы сочли, что он в состоянии совершить убийство.

Рогер: На этом этапе вы уже обнаружили связь с писательницей по имени Теа Альдрин?

Фредрика: Тогда мы еще не знали, кто такая Теа Альдрин, и в деле она не фигурировала.

Урбан: Значит, вы еще не вышли на киноклуб?

Фредрика: О нет, о нем тогда и речи не было.

Рогер: Хорошо, вернемся к Хокану Нильссону. Как у него обстояло дело с алиби?

Фредрика: Оно было проверено ранее и признано убедительным. Мы снова пришли к той же оценке. Он провел весь вечер на ужине с кураторами, показания свидетелей подтверждали, что он находился там с пяти вечера до полуночи.

Урбан: Однако вы не отказались от этой версии?

Фредрика: Нет, конечно же. Алиби не бывает стопроцентным.

Рогер: Какое впечатление производил в тот момент Петер Рюд?

Фредрика: Не понимаю вопроса.

Урбан: Он был уравновешен?

Фредрика: Да. Он находился в отличной форме – лучше, чем когда бы то ни было.

Урбан: Стало быть, вы согласны, что случались ситуации, когда Петер Рюд был не в себе и действовал неосмотрительно?

(Молчание.)

Рогер: Фредрика, вы должны отвечать на наши вопросы.

Фредрика: Да. Случалось, что он бывал неуравновешен.

Урбан: И неосмотрителен?

Фредрика: И неосмотрителен. Но, как я сказала, во время всего следствия он был в отличной форме, и…