Кристина Ульсон - Стеклянный дом

Несколько человек недовольно отвернулись, но большинство с готовностью закивало. Необходимой рабочей силы достаточно. Алекс почувствовал, как предложение Турбьерна по поводу рыбалки бледнеет и тает в воздухе. В другой раз.

– Вернемся к Ребекке Тролле, – произнес он вслух. – Какая у нас ситуация на сегодняшний день?

– Я предлагаю допросить ее научного руководителя Густава Шёё, – сказал Петер.

Удивление в зале – еще одно имя, которое стоит запомнить.

В нескольких фразах Петер поделился добытой за вчерашний день информацией.

– А Хокан Нильссон?

– Будем ждать результатов анализа ДНК. Лаборатория обещала отзвониться в течение нескольких часов. Но я все равно считаю необходимым допросить Шёё.

Слово взяла Фредрика:

– Мне кажется, мы должны разобраться до конца со сплетнями о сексуальных услугах. Меня не покидает чувство, что это здесь лишнее. Согласна, что мы должны допросить научного руководителя, однако и к Хокану есть целый ряд вопросов, если именно от него пошли сплетни, будто Ребекка фигурировала на соответствующем веб-сайте.

– Итак, в отношении Ребекки у нас есть две интересные ниточки, – подытожил Алекс. – Беременность и сплетни о том, что она якобы торговала собой. Если бы мы могли вычеркнуть хоть один пункт, это значительно облегчило бы задачу.

– С беременностью проблема в том, что она наводит на личный мотив, – заметил Петер. – Но если смерть Ребекки как-то связана с тем давним преступлением, то очень сомнительно, чтобы беременность имела к этому отношение.

– У нас остается ниточка про слухи, – сказал Алекс. – Что-нибудь еще?

– Научный руководитель Густав Шёё, – напомнил Петер.

– С какой точки зрения нам интересен научный руководитель, если мы считаем, что беременность не представляет интереса?

– Просто-напросто он может оказаться извращенцем.

В зале раздались смешки, Петер смутился.

– Ты хочешь сказать, что оба убийства могли быть совершены на сексуальной почве?

– Именно так. Он достаточно стар, так что потенциально мог убить и мужчину. К тому же он достаточно высок. Возможно, раньше обладал большой физической силой.

«Достаточной, чтобы протащить мертвое тело четыреста метров? – подумал Алекс. – Вполне может быть».

– Думаю, нам придется рассуждать следующим образом, – проговорил он. – В отношении Ребекки Тролле мы не можем пока отбросить ни одной версии. При существующем положении – ни одной. Согласны?

Никто не собирался возражать, и Алекс уже сверх всякой меры устал от сухого воздуха конференц-зала. Он закончил совещание, и сотрудники разошлись по кабинетам к ожидавшей их работе. Фредрика задержалась:

– Я намерена поехать сегодня к сестре Дианы Тролле и еще раз просмотреть имущество Ребекки.

В голове у Алекса эхом отдались только что сказанные им самим слова: не можем отбросить ни одной версии.

– Поезжай.

Он хотел еще что-то добавить, отругать ее за то, что она думает, будто Алекс два года назад что-то пропустил, однако понимал, что это было бы неправильно.

Они вполне могли пропустить нечто важное.

Уже в дверях Фредрика столкнулась с Петером.

– Только что звонили из лаборатории. Они утверждают, что отцом ребенка был Хокан Нильссон.

Никогда еще в апреле не стояла такая замечательная погода. Во всяком случае, Петер Рюд не мог такого припомнить. Солнце проглянуло между домами, нагрело воздух и заставило всех на улице снять куртки и свитеры. Петер вышел из управления в одной рубашке. За ним последовали двое коллег.

– А машина? – спросил один. – Мы же не пойдем за ним в Мидсоммаркрансен пешком.

– Машина вон там. – Петер указал на темно-синий «сааб», припаркованный чуть дальше. – И поедем мы не в Мидсоммаркрансен, а в Чисту. Возьмем его на работе.

В третий раз за короткий промежуток времени Петер ехал, чтобы забрать Хокана Нильссона в управление. Прокурор считал, что теперь у них достаточно улик для задержания, но Алекс колебался. Если они задержат Хокана, в их распоряжении будет три дня, чтобы либо добиться признания на допросе, либо найти новые доказательства. В противном случае придется его отпустить. Поскольку полиция одновременно прорабатывала нескольких подозреваемых, едва ли на данном этапе стоило предъявлять обвинение кому-то одному.

А Петера по-прежнему очень интересовал Густав Шёё.

Алекс решил, что как бы то ни было, а привезти Хокана Нильссона на допрос они должны. С ним следует побеседовать и по поводу ребенка, и насчет слухов о побочном заработке Ребекки.

Припарковав машину перед зданием, в котором работал подозреваемый, Петер с коллегой вошел внутрь, другой остался снаружи наблюдать за дверью. Яркие указатели привели их на второй этаж, где находилась приемная нужной фирмы.

Двое полицейских поднялись по лестнице, перешагивая через ступеньку. Упругая походка после долгих часов, проведенных в зале и на беговой дорожке. Черные ботинки, синие джинсы. Опытный глаз сразу бы определил в них служителей закона.

Однако женщина-администратор ни о чем не догадалась.

– Чем могу помочь? – любезно спросила она.

Предъявив удостоверения, визитеры негромко изложили суть дела. Побледнев, администратор указала им рабочее место Хокана Нильссона. Тот сидел спиной к ним, не отрывая глаз от экрана, занятый составлением какого-то документа. Поскольку на нем были наушники, он не услышал приближения полицейских.

Но вот Петер положил руку ему на плечо, и Хокан вздрогнул.

– Привет, как насчет проехаться с нами? Нужно еще разок пообщаться.

Помещение для допросов было слишком тесным. Во всяком случае, именно такое ощущение возникло у Петера. Прежде чем войти туда, он позвонил Ильве.

– Привет, – тревожно произнесла она, явно считая, что в рабочее время Петер не стал бы звонить без повода. – У тебя что-то случилось?

– Нет-нет. На самом деле я просто хотел услышать твой голос.

– Как я рада! – Даже по телефону он почувствовал, что она улыбается.

«Не следует недооценивать мелочи, которые ничего тебе не стоят, – так сказал Петеру психолог, к которому он ходил год назад. – Именно эти мелочи складываются в единое целое и спасают ситуацию, когда тебе приходится задержаться или работать в выходные».

В конце концов Петер начал прислушиваться к словам, осознавать свои слабые стороны.

– Я никогда не стану другим человеком, – ответил он тогда.

– А этого от тебя и не требуется. Зато ты можешь научиться делать то, что у тебя сегодня не получается. Например, поддерживать близкие отношения.

При одном воспоминании о том времени, когда он жил отдельно от Ильвы, у Петера заболело в животе. Но с тех пор он исправился. Они на верном пути, жизнь снова обрела равновесие.