Эрик Сунд - Девочка-ворона

В квартире Микаэля она в полном изнеможении заснула на диване и проснулась от того, что Микаэль целовал ее в лоб.

– Привет, дорогая. Сюрприз, – тихо сказал он.

Она растерянно огляделась, почесывая то место, где ее пощекотала его жесткая черная борода.

– Привет, откуда ты взялся? Который час?

– Половина первого. Я успел на последний рейс.

Он положил на стол большой букет красных роз и ушел на кухню. София с отвращением посмотрела на цветы, встала, пересекла большую гостиную и последовала за ним. Он уже успел открыть холодильник и достать масло, хлеб и сыр.

– Хочешь? – спросил он. – Чашечку чаю с бутербродом?

София кивнула, усаживаясь за кухонный стол.

– Как у тебя прошла неделя? – продолжил он. – У меня кошмарно! Какому-то журналисту взбрело в голову, что наш препарат имеет опасные побочные действия, и об этом раструбили газеты и телевидение. Тут у нас что-нибудь писали?

Он поставил на стол две тарелки с бутербродами и подошел к плите, где вовсю кипела вода для чая.

– Насколько мне известно, нет. Но вполне возможно. – Она еще не до конца проснулась и никак не могла прийти в себя от его неожиданного появления. – А мне пришлось сегодня выслушивать женщину, которая считает, что с ней жестоко обошлась пресса…

– Понимаю. Звучит не ахти, – перебил он, протягивая ей чашку дымящегося черничного чая. – Ничего, пройдет. Мы узнали, что этот журналист – какой-то активист-эколог, участник акции против норковой фермы. Когда это станет известно… – Он захохотал и приложил руку к горлу, показывая, что бывает с тем, кто осмеливается противостоять крупной фармацевтической компании.

Софии не понравилось его высокомерие, но ввязываться в дискуссию в такой поздний час у нее не было сил. Она встала, убрала со стола, сполоснула чашки, а потом пошла в ванную, чтобы почистить зубы.

Впервые больше чем за неделю Микаэль заснул рядом с ней, и София осознала, как сильно все-таки по нему скучала.

Высокий, поджарый, хотя за последнее время и прибавил несколько килограммов. Большой, волосатый и теплый. Она уткнулась носом ему в затылок.

Он напоминал ей Лассе.

София проснулась оттого, что потолок осветили фары проезжавшей машины. Поначалу она не понимала, где находится, но, сев в постели, узнала спальню Микаэля, посмотрела на часы радиоприемника и увидела, что проспала не более часа.

Аккуратно прикрыв за собой дверь спальни, София вышла в гостиную. У нее было такое ощущение, будто она что-то забыла.

Она открыла окно и закурила. В комнату пахнуло теплым ветром, а дым от сигареты стал растворяться где-то в темноте за спиной. Покуривая, она наблюдала за белым пластиковым пакетом, который тащило ветром по улице, а потом загнало в лужу возле тротуара напротив.

С Викторией Бергман надо начинать все сначала, думала она. Я что-то упустила.

Ее сумка стояла возле дивана. София села, достала ноутбук и положила его на столик перед собой.

Она открыла документ, в котором пунктиром набросала краткий обзор личности Виктории Бергман.

Родилась в 1970 году.

Не замужем. Детей нет.

Идет на контакт, фокусируясь на травматических переживаниях детства.

Детство: единственный ребенок Бенгта Бергмана, ревизора организации СИДА и ей подобных, и Биргитты Бергман, домохозяйки. Самые ранние воспоминания: запах отцовского пота и летние месяцы в провинции Даларна.

Препубертатный возраст: выросла в местечке Грисслинге, на острове Вермдё в Стокгольмских шхерах. Лето проводила в Дала-Флуда, в провинции Даларна. Обладает отличными способностями. С девяти лет занималась с частными преподавателями. Поступила в школу на год раньше положенного, после седьмого класса была переведена сразу в девятый. Много путешествовала с родителями. С раннего препубертатного возраста подвергалась сексуальному насилию (со стороны отца? других мужчин?). Воспоминания фрагментарны, возникают в череде бессвязных ассоциаций.

Годы юности: демонстрирует крайне рискованное поведение, мысли о самоубийстве (с 14–15 лет?). Ранние подростковые годы описываются как “слабые”. Здесь тоже воспоминания пересказываются фрагментарно. Гимназия – интернат в Сигтуне. Повторяющиеся саморазрушающие действия.

София понимала, что годы гимназии явились для Виктории Бергман периодом, полным конфликтов. Когда девочка поступила в гимназию, она была на два года младше одноклассниц и значительно менее развита эмоционально и телесно, чем остальные.

София по собственному опыту знала, насколько агрессивно могут вести себя девочки-подростки в раздевалке после уроков физкультуры. К тому же Виктория оказалась полностью во власти того, что называют воспитанием учеников.

Однако чего-то недостает.

Взрослая жизнь: Профессиональные успехи описываются как “не имеющие значения”. Ограниченный круг общения. Мало интересов.

Ключевые темы/вопросы: Травмы. Что Виктории Бергман довелось пережить? Отношения с отцом? Фрагментарные воспоминания. Диссоциативные расстройства?

София сообразила, что есть еще один ключевой вопрос, с которым надо работать, и добавила новую запись.

“Что означает “слабость”?” – приписала она с краю.

Она видела у Виктории Бергман сильный страх и глубокое чувство вины.

Не исключено, что вместе им со временем удастся прокопаться вглубь и получить возможность распутать несколько узлов.

Но уверенности нет.

Многое указывало на то, что Виктория Бергман страдает какой-то формой диссоциативного расстройства, а София знала, что в таких случаях проблемы на девяносто девять процентов вызваны неоднократным половым принуждением или подобными повторяющимися травмами. София и раньше сталкивалась со многими людьми, испытавшими травмирующие переживания и на первый взгляд совершенно неспособными их вспомнить. Иногда Виктория Бергман рассказывала о случаях жуткого насилия, а иногда словно бы вовсе ничего такого не помнила.

Вообще-то реакция вполне логичная, думала София. Психика защищает себя от того, что воспринимается как встряска, и чтобы нормально функционировать, Виктория Бергман вытесняет впечатления от этих событий и создает альтернативные воспоминания.

Но что именно Виктория Бергман называет своей слабостью?

Считает слабой личность, которую подвергали насилию?

София закрыла документ и выключила компьютер.

Она задумалась над собственными действиями во время бесед. Однажды она дала Виктории Бергман упаковку пароксетина из собственных запасов, откровенно превысив свои полномочия. Это было не просто противозаконно, но и неэтично и непрофессионально. Тем не менее она убедила себя в необходимости отступить от предписаний. Вреда лекарство не причинило. Напротив, какое-то время Виктория Бергман чувствовала себя намного лучше, и София решила, что все же поступила правильно. Виктория нуждалась в лекарстве, а это все-таки самое главное.