Эрл Гарднер - И опять я на коне

– Да, конечно, я понимаю.

– И что в этом плохого? – недоумевала Берта.

– Представь, у тебя всего четыре дня отпуска и ты хочешь побывать в Лос-Анджелесе. Что бы ты сделала?

– Я взяла бы и поехала в Лос-Анджелес! Черт возьми, Лэм, ближе, наконец, к делу!

– Ты бы так организовала все свои дела, чтобы отпуск начался в понедельник и закончился в субботу. В обратный путь ты бы наверняка отправилась лишь в субботу утром или в крайнем случае после полудня. В твоем распоряжении оказались бы еще и суббота после полудня, и воскресенье – в дополнение к полученным отпускным дням. Не так ли?

Берта сосредоточенно размышляла. «Нарежьте меня вместо лука», – подумала она, ибо как еще можно было выразить ее состояние недоумения.

– Более того, как только эта девица Сильвия поняла, что перед ней детектив, я сразу перестал расспрашивать ее о поездке и сделал вид, будто больше меня уже ничего не интересует. И знаешь, через минуту она на глазах запаниковала, испугавшись, что не получит от меня обещанных денег, которые были ей гарантированы в случае, если она мне все откровенно расскажет. Скорее всего, она просто решила, что я опасный детектив, поэтому сама пригласила меня вместе пообедать и чуть не затащила в свою квартиру – лишь бы выложить мне побольше информации.

– Ну, что ж, ты ее раздобыл, и мы с тобой получили за это премию. О чем тут беспокоиться? Мы получили триста долларов от этой птички Биллингса, когда она только залетела к нам вчера утром в контору. Мы получили от него еще пятьсот долларов сегодня утром. А это уже целых восемьсот за два дня работы! Если теперь Большая Берта будет получать по четыреста долларов в день за расследование этого дельца, то они могут прямо сейчас выехать сюда и здесь остаться. – Берта стукнула по столу своей унизанной драгоценностями рукой.

– По мне, так пожалуйста, – сказал я, поднялся и направился к двери.

– Послушай, неужели ты полагаешь, Дональд, что вся эта история с алиби абсолютная фальшивка?

– Ты получила свои деньги, чего же еще тебе надо? – Я пожал плечами.

– Одну минуточку, любовничек, а может, и в самом деле все не так просто, как кажется? А?

– А что, по-твоему, не так? – спросил теперь уже я.

– Если все фальшивка, то этот сукин сын заплатил восемьсот долларов только лишь за возможность получить алиби, которое является абсолютным обманом.

– Ну ты же сама сказала, что ничего не имеешь против того, чтобы подыгрывать этому болвану за четыре сотни в день. Тебе, думаю, совсем нелишне отложить две сотни в специальный фонд.

– Для чего?

– Чтобы потом, в случае необходимости, тебя взяли за эти деньги на поруки.

Я подъехал на машине к мотелю на Супельведа. Хозяйка, узнав меня, с удивлением взглянула, когда я вошел в ее кабинет, и глаза ее сразу стали злыми:

– Не понимаю, в чем дело, в какие игры вы тут играете?

– Не волнуйтесь, пожалуйста.

– Вы сняли двойной номер и пробыли там ровно пятнадцать минут. Если именно так вам было нужно, почему заранее не предупредили меня, когда уезжали?

– Я не хотел, чтобы вы его тут же снова сдавали. Ведь вам было заплачено за него вполне достаточно, не правда ли?

– Это вас не касается. Если вы не захотели им пользоваться…

– Хватит ходить вокруг да около, миссис! Полагаю, вы сейчас расскажете мне о тех людях, которые останавливались в нем во вторник ночью.

– Предположим, я не стану этого делать, что тогда? У нас не принято обсуждать постояльцев мотеля.

– Потому что это, естественно, избавляет вас от возможной неприятной огласки.

Хозяйка подозрительно посмотрела на меня и как бы в раздумье вдруг заговорила, будто сама с собой:

– Ну конечно, удивительно, как я сразу не догадалась!..

– Вот именно! – не стал я разуверять ее.

– Так что вам угодно?

– Мне нужно взглянуть регистрационную книгу за ночь вторника. Я хочу с вами кое-что обсудить.

– Это все законно?

Я кивнул.

Взяв лист бумаги, лежавший под стеклом, она стала водить по строчкам длинным красным ногтем, а затем внимательно изучила оставленные ногтем пометки. Это занятие поглотило ее целиком, я же стоял и молча ждал.

Внезапно подняв голову, она спросила:

– Частный?..

Я кивнул.

– Так конкретно, что вам нужно?

– Я хочу знать, кто останавливался в номере во вторник, – повторил я свою просьбу.

– Зачем вам это?

Ответом был мой смех, на что хозяйка, напротив, посерьезнела и снова отказалась помочь прояснить что-либо.

– Я не выдаю информацию подобного рода. Исключительно из-за того, чтобы хорошо шли дела в мотеле, приходится соблюдать конфиденциальность. Но мне все же хочется знать, почему вы этим интересуетесь. Хотя желательно, чтобы вы меня в это не вмешивали.

– Вы хозяйка и постоянно живете здесь. Мы тоже пробыли тут, хоть и недолго. Поверьте, я бы не пришел сюда к вам, если бы необходим был настоящий допрос. У меня нашлись бы иные пути для получения нужной информации.

– Каким это образом?

– Я нашел бы дружески настроенного газетного репортера, или мне помог бы кто-нибудь из офицеров полиции.

– И все-таки мне это не нравится!

– Не сомневаюсь, – не мог не согласиться я с ней.

Хозяйка открыла ящик стола, порылась в нем и вытащила регистрационную карточку. В ней указывалось, что номер во вторник вечером снимал Фергюсон Л. Хой, проживающий в Окленде, пятьсот пятьдесят один, Принц-стрит, и его гости; плата за проживание составляла тринадцать долларов.

Я вынул маленькую фотокамеру со вспышкой и сделал несколько снимков.

– Это все? – спросила она.

– Нет. Теперь бы мне хотелось узнать кое-что о мистере Хое.

– Здесь я мало чем могу вам помочь. Это был обыкновенный, ничем не примечательный человек.

– Молодой?

– Что-то не припоминаю. Сейчас, когда вы меня заставили сосредоточиться, я вспомнила, что он оставался в машине, а карточку мне вынесла одна из сопровождающих его женщин вместе с тринадцатью долларами, без сдачи.

– Сколько же их было всего?

– Четверо, две пары.

– Вы смогли бы узнать этого человека по фамилии Хой, если бы еще раз вам удалось увидеть его?

– Трудно сказать определенно, но думаю, что нет.

– Они были здесь вчера около одиннадцати часов?

Она кивнула.

– Кто-нибудь успел побывать в этом номере до того, как я прибыл сюда с дамой?

– Нет, – покачала она головой, – номер был убран и…

Я прервал ее:

– Повторяю свой вопрос: кто-нибудь заходил в номер до того, как я вошел в него со своей дамой?

– Не думаю.

– Кто-нибудь, кто курил сигареты?

Она покачала головой.

– Горничная не могла закурить?

– Нет.

– На туалетном столике я обнаружил остатки пепла от сигареты, правда, совсем немного.