Эрл Гарднер - Пройдоха

– Вот почему они разозлились, когда ты так долго отсутствовал. – Глаза Берты Кул сузились. – Им было нелегко столько времени разыгрывать этот спектакль в ванной. Однако как насчет крови на полотенце и одежде?

– Это была вовсе не кровь. Хромат ртути или нечто подобное, похожее на кровь. Уж Холоман-то специалист. Бог ты мой, я не знаю всех деталей. Просто предлагаю общий сценарий. Хочу сказать, что они могли так сделать. Все сходится, если смотреть под таким углом. Ведь под другим ничто не стыкуется. Только так они могли действовать. Далее. Биэлти вошел в ванную, снял все, что было налеплено на лице, и стал Морганом Берксом. Он вошел в номер 618 и подождал, когда я предъявлю бумаги. Как только мы вышли из 618-го номера, он соскочил с постели, вернулся в ванную, переоделся в обрызганную чем-то одежду, прилепил все, что нужно, на нос и снова стал Биэлти. Заключительную сцену он сыграл запросто: находясь в ванной, выдавал себя за Моргана, говорящего из соседнего номера, и за Биэлти. Голоса различались, потому что голос Биэлти звучал так, как будто он говорил с бельевой прищепкой на носу. А все эти причиндалы на лице служили великолепной маской. Таким образом он смог войти и выйти из гостиницы прямо под носом у шайки. Точно так же он смог избежать полицейских ищеек. Он все время находился там, где его меньше всего ожидали, – в собственной квартире вместе с собственной женой. Она покрывает его, чтобы заполучить развод. И вот почему он так зол на Холомана.

– Что-то это не укладывается. Ведь врач должен быть сообщником.

– Конечно. Но только Холомана позвал не Морган, а Сандра, потому что он ее дружок. Когда Морган и Сандра решили разойтись, Морган признал, что у него есть любовница, а она рассказала о своем дружке. Они договорились о разводе. Но когда нужен был врач, чтобы устроить эту маскировку, позвали любовника.

Такси остановилось у дома Берты Кул.

– Сколько нащелкало, дорогой Дональд?

– Четыре доллара пятнадцать центов.

Она дала таксисту пятерку и сказала:

– Дайте сдачу семьдесят пять центов и оставьте себе остальное. – Она повернулась ко мне: – Дональд, ну ты и пройдоха! Молодчина! В этом деле надо соображать, а ты умница. Я тебя обожаю. – И она обняла меня. – Ты все это раскрутил, а сейчас в бой вступает Берта Кул. Я их выведу на чистую воду, дорогой. Но все равно ты должен мне девяносто пять центов за такси. Я их вычту из твоего жалованья.

Стоя на тротуаре, она вытащила из сумки тетрадку и в графе «Расходы на такси» отметила три доллара тридцать центов. Перевернув страницу, написала: «В счет Д.Л. 95 центов за такси как аванс».

– Спасибо за похвалу, миссис Кул. Я постараюсь сделать для вас что-нибудь такое, что будет стоить ровно один доллар.

– Не хами, Дональд! – Она закрыла свою тетрадку.

Как только такси отъехало, Берта Кул схватила меня за рукав и повернула к себе:

– Ладно, Дональд, дорогой, пойдем. Мы еще наживемся на этом деле.

– Что, едем к Сандре?

– Нет, к доктору Холоману. Мы заставим его поплясать.

Рассветало. Где-то за громадой серых безликих зданий показалась светлая полоса утра. Но еще не достигла нашей улицы. На фоне неба серые дома казались призрачными.

Мы прошагали три квартала, прежде чем увидели свободное такси. Пока Берта Кул запихивала свою массу внутрь, я попросил водителя довезти нас до ближайшего места, где может быть телефонная книга. Он хотел ехать на почтамт, но Берта Кул заметила ночной ресторан.

– Отодвинь стеклянную перегородку, дорогой. Я хочу сказать кое-что этому сукиному сыну.

Я сделал, что она просила.

– Куда, черт возьми, ты едешь? Поверни к ресторану. Когда я говорю, что мне нужен ближайший телефон, я имею в виду именно ближайший телефон.

Таксист пробормотал в ответ, что не так просто сделать разворот, но подъехал к ресторану.

– Посмотри по профессиям. Найди Холомана – врача. И помни, что простой такси стоит денег, так что не торчи там вечность.

– Думаю, он не частнопрактикующий врач. Мне придется обзвонить больницы. Понадобятся монетки.

Она вздохнула, наскребла в сумке четыре монеты и сказала:

– Ради бога, Дональд, действуй побыстрей. Я не могу записать это как накладные расходы. Приходится тратить собственные средствами. А даст ли это эффект – не знаю.

Я взял монетки и пошел в ресторан. Начал звонить по больницам. На второй звонок взявшая трубку девушка сообщила, что у них есть ординатор по имени Арчи Холоман. Поблагодарив ее, я повесил трубку и велел недовольному таксисту везти нас в эту больницу.

Больница была недалеко. И мы быстро доехали.

– Может быть, он сейчас не дежурит? – предположила миссис Кул. – Тогда возьми его домашний адрес. Я подожду здесь.

Я взбежал по мраморной лестнице и вошел в больницу. Быстро светало. В отличие от свежего запаха утра на улице, атмосфера внутри казалась насыщенной миазмами болезней и смертей.

Из-за перегородки на меня смотрела дежурная медсестра. Лицо ее казалось белесым от дневного света, проникавшего через окно, и отблеска электрической лампы.

– Есть у вас в штате доктор Холоман? – спросил я.

– Да.

– Мне очень нужно его увидеть.

– Он дежурит. Подождите минутку. Я позвоню узнаю. Скажите, пожалуйста, как вас зовут?

– Я – Лэм, Дональд Лэм.

– Вы с ним знакомы?

– Да.

Медсестра вызвала коммутатор. Через некоторое время она показала мне на телефонную будку.

– Можете поговорить с ним там, если угодно, мистер Лэм. Или здесь.

Я предпочел будку. Я понимал, что должен проявлять осторожность. Не хотелось, чтобы он подумал, что я беру его на пушку. Мне казалось, будет лучше дать ему знать, что я в курсе.

– Доктор Холоман, говорит Дональд Лэм. Я хотел бы обсудить с вами то, что случилось, когда вручали повестку мистеру Берксу вчера днем. И еще я хотел проверить ваш диагноз по поводу разбитого носа. Может быть, вы спуститесь? Миссис Кул тут же, ждет в такси.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Я – Лэм, Дональд Лэм, сыщик.

– Не припоминаю…

– Разве вы не помните… – Я терпеливо объяснил. – Вы еще бинтовали расквашенный нос Биэлти на квартире у Сандры.

– Вы определенно ошибаетесь. Путаете меня с кем-то другим. Я не практикую самостоятельно.

Я понял, в чем дело. Он не хотел, чтобы в больнице знали, что он врачует на стороне.

– Прошу прошения. Наверное, я действительно ошибся, тем не менее, доктор, я хотел бы с вами переговорить. Не могли бы вы спуститься? Мы не будем разговаривать тут, на месте, – тут же добавил я, уловив его смущение. – Миссис Кул на улице, в такси. Мы бы там и побеседовали.

– Я сейчас спущусь. Хочу разобраться, что это за чертовщина.

Я поблагодарил его и повесил трубку. Через огромные окна холла я наблюдал рождение дня. Спустя некоторое время лифт спустился. Я повернулся, чтобы поприветствовать доктора Холомана. Но это был не он. Из лифта вышел молодой человек и подошел к столу медсестры. Я отвернулся к окну. Услышал шепот. Они тихо разговаривали.