Эрл Гарднер - Содержанка никуда не денется

– Может, сумели бы, а может, нет, – заупрямился Селлерс. – Как только вы с ней свяжетесь, она станет вашей клиенткой и вы будете представлять ее интересы.

– Хорошо. А в чем состоят ее интересы? – спросил я.

– Смотаться с пятьюдесятью кусками.

Я покачал головой и заявил:

– Нет, раз они жареные. Мы можем помочь ей заключить сделку с полицией. Возможно, служба транспортировки в бронированных автомобилях выделит нам в награду пять тысяч. Тогда и вы выберетесь из заварухи, и она останется чистенькой.

– Когда мне понадобится ваша помощь, – сказал Селлерс, – я попрошу.

– Ладно, не кипятитесь, – порекомендовал я и спросил: – А что тот броневичок делал с сотней тысячедолларовых банкнотов?

– Деньги заказывал Национальный торгово-промышленный и морской банк. Они сообщили нам, что заказ сделал вкладчик, а дальше этого идти не пожелали. Мы думаем, дело касается каких-нибудь крупных букмекеров, только тут ничего не докажешь. Так или иначе, деньги были в машине, а теперь нету… У тебя есть идеи?

– Ни одной, которая вам приглянулась бы, – признался я. – Или вы уже просите помощи?

– Провались в преисподнюю, – пожелал Селлерс и вышел.

Берта подождала, пока дверь за ним закроется, после чего предупредила:

– Не надо так обращаться с сержантом Селлерсом, Дональд. Ты нарочно приводишь его в бешенство.

– Ну и что? – сказал я. – Мы тут треплемся попусту про пятьдесят тысяч наличными, а сержант Селлерс сел в лужу. Допустим, нам удастся решить его проблему – вернуть страховой компании пятьдесят тысяч – и отхватить себе кусок пирога.

Глазки Берты на миг жадно сверкнули, потом она с опасением покачала головой:

– Нельзя.

– Почему?

– Потому что они нас за это распнут, вот почему.

– За что?

– За отказ от судебного преследования ради материального вознаграждения, когда мы окажемся соучастниками после события преступления, то есть недоносителями или укрывателями…

– Вы намерены излагать мне законы? – спросил я.

– Вот именно, будь я проклята, – подтвердила она. – Я намерена изложить тебе законы.

– Я немножко и сам разбираюсь в законах, Берта, – напомнил я. – Предположим, Селлерс облаивает не то дерево. Предположим, тот тип, Баксли, просто пытался назначить свидание этой цыпочке, но предположим, ей о нем кое-что известно. Предположим, мы обойдемся с ней очень мило и она сможет дать нам ключик?

Берта, подумав, покачала головой, но на сей раз не столь решительно.

– У сержанта Селлерса права нет диктовать, что нам делать и чего нам не делать, – продолжал я. – У него есть теория, и ничего больше. К чему он собрался ее привязывать? Ни к чему, кроме номера телефона.

– А за спиной у него встанет весь растреклятый полицейский департамент, – твердила Берта. – С этими парнями только свяжись, они могут круто с тобой обойтись.

– Я не собираюсь с ними связываться, – возразил я.

– А что ты собираешься делать?

– Делать собственный бизнес своим собственным способом, – объявил я.

Берта выскочила из кабинета. Я обождал две минуты, затем открыл дверь и вышел в холл.

Сержант Селлерс торчал возле лифтов.

– В чем дело, сержант? – полюбопытствовал я. – Лифты бастуют?

– Нет, – сказал он. – Присматриваю за тобой, умник. Не нравится мне блеск твоих глаз. Куда направляешься?

– В сортир, – сказал я, помахивая ключами. – Не желаете присоединиться?

– Иди к черту, – гаркнул он.

Я пошел вниз по коридору. Сержант Селлерс провожал меня взглядом.

Сделав вид, что вставляю ключ в скважину, я выстучал по панели условный сигнал и услышал, как изнутри отодвигают задвижку. Дверь чуть-чуть приоткрылась и испуганный голос Элси спросил:

– Дональд?

– О’кей, детка, осади назад, – шепнул я, протиснулся, закрыл за собой дверь и задвинул щеколду.

– Ну, доложу я вам, мне это нравится, – провозгласила Хейзл Даунер.

– А в чем дело? – не понял я.

– В писсуарах.

– У меня времени не было менять сантехнику, – сказал я. – А теперь слушайте. Вы попали в горячее дело, все равно что на раскаленную сковородку. Сержант Селлерс из полицейского департамента дежурит в холле.

– Ну и ну! – возмутилась Хейзл Даунер. – А какое право он имеет меня преследовать? Я ничего такого не сделала.

Элси Бранд уставилась на меня, вытаращив глаза.

– Ладно, – начал я, обращаясь к Хейзл. – Чего вы хотите?

Она осмотрела меня.

– Мне необходима услуга, но я не желаю говорить о ней здесь… и не знаю, удастся ли вам мне ее оказать.

– Почему нет?

– Вы не тот, кто мне нужен.

– Кто же вам нужен?

– Широкоплечий и с крепкими кулаками, – объявила она.

– Мистер Лэм работает головой, – уведомила ее Элси, немедленно встав на мою защиту.

Хейзл Даунер оглянулась на писсуары и заметила:

– Похоже на то.

– Ладно, – сказал я ей. – Никто никому никакого вреда покуда не причинил. Я сейчас выйду и выведу за собой на тротуар сержанта Селлерса, после чего вы, девочки, выбирайтесь отсюда. Элси, возвращайся в офис. А Хейзл сама о себе позаботится. Когда окажетесь на улице, Хейзл, вас будет там поджидать сержант Селлерс. Вам часто придется общаться с Фрэнком Селлерсом.

Хейзл Даунер струсила.

– Мне ничего не известно про его пятьдесят тысяч, – доложила она. – Этот Баксли просто гангстер какой-то, помешанный на любовных приключениях. Я даже не знаю, откуда у него взялся номер моего телефона.

Я потянулся и зевнул:

– Зачем вы мне это рассказываете? Не забывайте, я вам не понравился.

Она окинула меня взглядом:

– Может, еще и понравитесь… в определенных обстоятельствах и в другой обстановке.

– В данных обстоятельствах мы вынуждены беседовать именно в такой обстановке. Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы отыскали одного человека.

– Кого?

– Стэндли Даунера.

– Кто такой Стэндли Даунер?

– Такой-сякой… Он удрал с моими деньгами.

– Родственник?

– Я когда-то ответила этому парню «да».

– Где?

– Перед алтарем.

– А потом?

– Я думала, вы догадливый, – уколола она.

– Он имеет в виду деньги, – пояснила Элси.

– Я тоже, – сказала Хейзл.

– Откуда у вас деньги? – спросил я.

– От дяди.

– Сколько?

– Шестьдесят тысяч.

– После уплаты налогов?

– После уплаты налогов и гонорара адвокатам. Чистыми.

– Можете как-нибудь доказать?

– Разумеется. Есть судебные протоколы.

– Это можно проверить, – предупредил я.

Она закусила губу.

– Хорошо, – сказал я. – В чем проблема?

– В суде ничего нет. Дядя мой был, что называется, закоренелый индивидуалист. Делал бизнес и получал наличные. Экономил на подоходном налоге. Засолил шестьдесят кусков в банковском сейфе. Когда понял, что путь его подошел к концу, послал за мной.