Франк Тилье - Медовый траур

– А дальше?

– Она вернулась к утру… руки и ноги в крови, ладони порезаны… А как вы хотите? Гроза же была неслыханная, лес у нас растет на склоне, там опасно, везде острые камни, везде корни торчат… Сама-то она вернулась, но сына не нашла… Тут уже все стали за мальчишку беспокоиться… А помешанная… Она ни с того ни с сего набросилась на Рене, мать братьев Менар… Вцепилась ей в волосы, расцарапала лицо, крича, что Менары всегда ненавидели ее мальчика, всегда обижали его… Мужчины бросились ее оттаскивать, кто-то вызвал полицию…

Я просто кожей чувствовал ту давнюю драму, одного взгляда на холмы было довольно, чтобы ощутить болезненную атмосферу того времени… и я, как наяву, увидел насмерть перепуганных, обозленных обитателей этого замкнутого мирка, сплотившихся в травле несчастной женщины и ее сына.

– …В конце концов, под нажимом полицейских, один из братьев Менар признался… Рассказал, как они вместе с братом хотели нагнать страху на Венсана, затащили его в заранее найденное ими место позади водопада Золотая Капля – он далеко за лесом… Как испугались и в панике убежали, когда Венсан провалился в пещеру… А Венсан выбрался наверх спустя сутки после того, как пропал… – Одетта тихо заплакала. – Наши мужчины пошли осмотреть эту пещеру и потом рассказали, что в ней было видимо-невидимо насекомых… Пауков, тараканов, еще каких-то мерзких тварей… Будто в кошмаре каком-нибудь или в страшном сне, даже хуже… Говорили, это из-за сырости и темноты, что ли, толком не помню… Но представьте себе, какой ужас он пережил… Мальчишка пятнадцати лет…

– Вполне могу себе представить, поверьте. Так, значит, Венсан вернулся домой, к матери, и…

– Когда он пришел домой, там были врачи… Два врача – мужчина и женщина… Они объяснили Венсану, что его мать больна… что они отвезут ее в безопасное место и будут лечить…

– В психиатрическую лечебницу?

– Да…

– Тиссераны…

– Простите?

– Фамилия этих врачей – Тиссеран…

Одетта не стала дальше о них расспрашивать, она уже вырвалась на финишную прямую:

– За Венсаном присматривал один из полицейских, но он… на минуту отвлекся, и мальчик от него улизнул, сумел пробраться в комнату матери и там увидел, что… его мать, которую врачи собирались увезти, привязана к кровати, услышал, как она ругается… вопит, что посланцы Сатаны мешают ей выполнить ее миссию, что их надо убить, и тоже закричал, намертво в нее вцепившись… Мальчика силой от нее оторвали, а потом… потом… произошла трагедия… Ког… когда мать Венсана отвязали… чтобы… вывести из дома, она… схватила нож… Тот, который был спрятан у нее под матрасом… тот самый, которым она ставила на себе «зарубки»… Схватила и трижды ударила им себя в грудь… – Старушка повторила это движение. – Кто-то из врачей, насколько я помню, женщина… сказала Венсану, что… его мать умирает… Он, кажется, тут же потерял сознание… И они увезли его в карете «скорой помощи»… Что было дальше, никто из нас не знает. Мы не хотели этого знать… Все было кончено…

Она резко отвернулась, закрыла рот, как старую книгу, которую никогда больше не откроют, уставилась в потолок и замерла. Что она искала там, наверху? Ждала знака, что какая-то ее молитва была услышана?

Меня пробрало до мозга костей… Я медленно расправил плечи. Передо мной вырисовывался портрет униженного ребенка, чье детство было отмечено чередой жестоких образов и непрекращающихся ударов.

Теперь мне стало понятно молчание дяди и тети Венсана: они хотели отгородиться от кровавого прошлого, подарить мальчику второе рождение. Какой была последняя мысль этого несчастного перед тем, как он впал в кому? Что ему мерещилось – чета врачей Тиссеранов, навсегда лишивших его матери? Или злобные лица земляков, безжалостно их с матерью травивших?

Я выглянул в окно. Последние машины медиков готовились к отъезду.

Настал черед Одетты, и она двинулась к ним, не поднимая головы, словно придавленная тяжким грузом сожалений, угрызений совести.

Солнце скрылось за черным пеплом туч, пейзаж утратил краски, трава трепетала под крепнущим ветром. Резко похолодало: гроза была совсем уже близко, молнии одна за другой прорезали небо…

Рядом со мной затормозил полицейский автомобиль.

– Садитесь в машину и следуйте за нами! – приказал Лаллен. – Мы едем в военный госпиталь продолжать допросы, а оттуда – в управление. Приедем – и вы все мне объясните!

– А есть уже первые результаты анализов?

– Из пятидесяти человек заражены двадцать девять. Плюс трое, которых не было в списке: они гостили у тех, кто заболел. Внуки приехали на каникулы…

– Ну надо же… Вы сказали – пятьдесят? Но ведь в списке пятьдесят два имени?

– Двое перебрались отсюда в Гренобль. Мы не смогли с ними связаться и отправили туда своих людей.

Я нахмурился:

– Кто эти двое?

– Братья Менар, Дамьен и Фабьен…

У меня перехватило дыхание. Два монстра, которые на рисунках углем тянули руки к скорченному детскому телу. Их крючковатые пальцы, острые зубы… Это они… Братья Менар…

– Я… я вас догоню… – пообещал я, наклонившись к окну машины Лаллена. – Мне надо тут еще кое-что проверить…

– Только давайте побыстрее! – проворчал он. – Я ошибаюсь или вы и впрямь все время стараетесь ставить нам палки в колеса?..

Оставшись один, я прислонился к машине, дрожащими руками обхватил голову. Болезнь задушила Белую Трубу, оставила деревню без единой живой души – и та перестала дышать. Все произошло так быстро… Убийца отомстил за украденное у него детство. Подобно Зевсу, наказавшему Тантала, он обрек этих людей на вечную пытку. Лихорадка будет уходить и возвращаться, будет сотрясать их, заключенных в темницах тел, где бы они ни были, до конца жизни. Бомба, заложенная в их потроха. Это хуже казни. И всякий раз, при каждом приступе они будут вспоминать… они будут вспоминать женщину, которую надо было лечить, ребенка, которому надо было помочь…

Первые капли зачмокали влажными поцелуями. Я поднял к небу ладони, и вода полилась в них, наполняя, переполняя… Холмы вокруг вздрагивали, сразу же чудесно запахло мокрой землей…

И тогда я сел в машину и тронулся с места. Дома с серыми стенами и красными крышами медленно растворились за моей спиной в пелене воды, словно ничего этого никогда и не было. Всего-навсего сон…

Я доехал до Вейрона – деревни, за которой на крутом склоне начинался огромный, до самой вершины, сосновый лес. Через несколько часов по всей Франции начнется облава на Венсана, мои коллеги не пропустят ни одной улицы, расспросят всех – близких, соседей, друзей. Будут искать убийцу, но не найдут. Потому что он еще не выполнил последней своей миссии – здесь, в этих горах.