Джеймс Роллинс - Глаз Бога

Джада задумчиво поджала губы.

– Тем не менее, это не дает точной даты, совпадающей с последним появлением кометы. Я готова согласиться, что священники-несторианцы считали крест старым, по-библейски старым. Но все это основано только на предположениях. До тех пор пока я не изучу крест, я не могу говорить о его связи с кометой.

Вигор кивнул.

– Что возвращает нас к главному вопросу: где этот крест сейчас?

19 часов 55 минут

Дункан следил за обсуждением вполуха. Пока остальные обменивались мнениями и спорили, он сосредоточил свое внимание на лежащих на столе реликвиях. Подобно навязчивому желанию отдирать болячку с кожи, молодому оперативнику неудержимо хотелось вновь и вновь ощутить странное электромагнитное поле, исходящее от этих предметов.

– Крест должен находиться в могиле Чингисхана, – настаивал Иосип. – Если мы найдем его гробницу, то найдем и крест.

– Скорее всего, ты прав, – согласился монсеньор. – Вероятно, кости и кусочки тела великого полководца были разложены подобно хлебным крошкам, ведущим к его могиле.

Дункан снова провел руками над макушкой древнего черепа, ощущая кончиками пальцев невидимое поле. Он вспомнил утверждение Джады о том, что это темная энергия, и у него по коже пробежали мурашки. Обладая определенными знаниями в области физики и электромеханики, Дункан уже просмотрел сделанные Джадой расчеты, приложенные к материалам операции. Они оказались такими же изящными и сексуальными, как и молодая женщина, которая их выполнила.

Ощутив неприятный холодок, пробежавший по спине, Дункан отодвинул череп в сторону и поднес руки к книге.

Встав, Вигор принялся расхаживать вдоль стола.

– Вот что ты искал, Иосип. Все эти годы.

– После того как я обнаружил реликвии, у меня случилось помутнение рассудка. Чувство стыда, страх, мания преследования ввергали меня в смятение. Мне нужно было какое-нибудь тихое, спокойное место, где можно было подумать, прийти в себя.

Даже не будучи психиатром, Дункан почувствовал, что священник страдает каким-то хроническим умственным расстройством. Можно сказать, он был мешком, набитым нервными срывами.

– И после того как я исчез с лица земли, мне было проще обосноваться здесь, – объяснил Иосип. – Чтобы можно было спокойно работать. По сути дела, я сам отправил себя в ссылку, в монастырь, где можно было оставаться в полном уединении.

– Если вы стремились к одиночеству, – заметил Монк, – то выбрали для этого чертовски хорошее место. Другую такую глушь нужно еще поискать.

– Аральское море привлекло меня не только полной изоляцией. Быть может, вначале все дело было только в этом, но впоследствии я понял: где-то в глубинах своего воспаленного сознания я проводил параллели, которые стали мне очевидны лишь значительно позже. Как это уже не раз случалось со мной в прошлом, я обнаружил, что и эта маниакальная фаза моего заболевания имеет свои плюсы.

«О, да у него биполярная психика», – подумал Дункан, недоумевая, как это он раньше не распознал все признаки. В колледже у него был друг, страдающий тем же самым расстройством, и он знал, какой это тяжелый крест.

– И какие же параллели ты провел? – спросил Вигор.

Иосип указал на реликвии.

– Вот перед нами череп Чингисхана. А по глазу на обложке Евангелия мы знаем, что оно переплетено кожей с его головы и лица.

Услышав напоминание о том, что находится под его пальцами, Дункан внутренне поежился. И все же любопытство неудержимо влекло его к этой зловещей реликвии.

– Другими словами, – продолжал священник, – мы имеем дело с тем, что находилось выше шеи Чингисхана.

– А ты прав, – пробормотал Вигор. – Я не обратил на это внимания.

– Порой есть свои прелести в том, чтобы быть чуточку сумасшедшим. Так что моя маниакальная фаза привела меня сюда. И лишь потом я понял, почему. Я должен был находиться именно здесь.

– Но почему? – настаивал Вигор.

– Я считаю, что реликвий больше. Не только эти две.

– Есть и другие хлебные крошки, – подсказала Рейчел.

– В Венгрии сын Чингисхана оставил части головы своего отца, обозначив самые западные пределы своей империи, которую он унаследовал от своего отца. Но мысль о том, что он оставил только эти реликвии, показалась мне странной. Постепенно я пришел к другой теории, которую считаю правильной. Я уверен в том, что Чингисхан приказал своему сыну превратить весь мир в его могилу, распространив свое духовное влияние от одного конца Монгольской империи до другого.

– Это было бы в духе Чингисхана, – согласился Вигор. – Значит, свою голову он оставил в одном конце…

– В Венгрии, в склепе Аттилы, – кивнув, подтвердил Иосип. – Но где следующая хлебная крошка?

– Здесь? – спросила Джада.

Священник кивнул.

– Земли вокруг Аральского моря были западной границей Монгольской империи во время правления самого Чингисхана. Это очень важная точка. Поэтому я посчитал ее естественным местом для начала поисков.

Вигор обвел взглядом рукотворную пещеру.

– И все это время ты искал эти утраченные реликвии?

– Территория огромная. И после того как море пересохло, местность очень сильно изменилась. – Сходив к полке, Иосип вернулся с картой, которую развернул на столе. – Вот как выглядело Аральское море в прошлом.

Выпрямившись, Дункан посмотрел на обширное водное пространство, после чего снова перевел взгляд на книгу, заметив что-то странное.

– Название Аральское море означает «море островов», – объяснил священник. – Когда-то в его водах было разбросано полторы тысячи островов. Я предположил, что следующая реликвия Чингисхана должна находиться на одном из них.

– И ты обследовал их один за другим? – спросил Вигор.

– Мне помогали. – Иосип кивнул на Санджара.

– Но как вы платите за работу? – резонно спросил Монк.

Это был очень хороший вопрос.

Священник смущенно потупился. Очевидно, на этот вопрос ему не хотелось отвечать.

Ему на помощь пришел монсеньор, догадавшийся о правде.

– Ты упоминал о «визитной карточке» с именем Чингисхана, оставленной в гробнице Аттилы, которую нашел венгерский епископ. О золотом браслете с изображениями феникса и демонов.

Иосип понуро опустил плечи.

– Я его продал. Одному покупателю в Монголии. Человеку очень состоятельному, который приобрел золотой браслет для своей личной коллекции. По крайней мере, я могу быть уверен, что эта частица истории будет бережно сохранена.

Рейчел неодобрительно нахмурилась. Управление итальянской полиции, в котором она работала, занималось именно контрабандой краденых исторических ценностей.

– И кому вы продали этот браслет?

Замявшись, священник ничего не ответил.