Ли Чайлд - Джек Ричер, или Я уйду завтра

– Наверное, она подумала, что я коп.

– С какой стати она могла так подумать?

«Я полицейский, – сказал я. – И могу вам помочь. Давайте поговорим».

– Она была напугана, – ответил я. – По вполне понятным причинам.

– Ты похож не на копа, а на бродягу. Она скорее могла подумать, что ты пытаешься отобрать у нее мелочь.

– Может, она приняла меня за копа, работающего под прикрытием.

– Ты сказал, что Сьюзан была клерком и имела дело с учетными карточками. Откуда ей знать, как выглядит коп под прикрытием?

– Мне очень жаль, Джейк, но я сказал ей, что я коп.

– Зачем?

– Я подумал, что она террористка, и пытался помешать нажать на кнопку. Я был готов на все, что угодно.

– Что именно ты ей сказал? – спросил он, и я повторил свои слова.

– Господи, это даже звучит так, будто имеет отношение к Министерству внутренних дел.

«Мне кажется, вы подтолкнули ее к самоубийству».

– Мне очень жаль, – повторил я.

В течение следующей пары минут я получал со всех сторон и по полной программе. Джейкоб Марк бросал на меня свирепые взгляды, потому что я убил его сестру, официантка злилась из-за того, что она могла подать примерно восемь завтраков за то время, что мы сидели с двумя чашками кофе. Я достал из кармана двадцать долларов и положил под свое блюдце – чаевые за восемь завтраков. Официантка это увидела, и проблема была решена. Но с Джейкобом Марком оказалось значительно труднее. Он весь ощетинился, не шевелился и не произносил ни слова. Я заметил, как он дважды посмотрел мимо меня, явно собираясь уйти.

– Мне пора, – наконец сказал он. – Я должен сообщить о том, что случилось, родным Сьюзан.

– Родным? – переспросил я.

– Бывшему мужу Молине. И у них есть общий сын, Питер, мой племянник.

– У Сьюзан был сын?

– А тебе-то что?

«Интеллект как у лабрадора».

– Джейк, мы сидим тут и обсуждаем рычаги давления на твою сестру, но тебе даже не пришло в голову упомянуть про то, что у Сьюзан был ребенок?

Джейк мгновение смотрел на меня, ничего не понимая, а потом заявил:

– Он не ребенок. Питеру двадцать два года, он на старшем курсе в Калифорнийском университете. Кроме того, играет в футбол. И вообще крупный парень, даже больше тебя. Питер не поддерживал с матерью близких отношений, он остался после развода с отцом.

– Позвони ему, – сказал я.

– В Калифорнии четыре утра.

– Позвони ему прямо сейчас.

– Я его разбужу.

– Очень надеюсь, что разбудишь.

– Его нужно подготовить к тому, что случилось.

– Сначала ему нужно будет ответить на твой звонок.

Джейк снова достал мобильный телефон, прошелся по адресной книге и нажал на зеленую кнопку, когда добрался почти до самого конца списка. Значит, имена у него записаны в алфавитном порядке, догадался я. Джейк держал телефон около уха, и к концу первых пяти гудков у него сделался слегка обеспокоенный вид, после шестого – больше. Он еще немного подождал, потом медленно опустил трубку и сказал:

– Голосовая почта.

– Отправляйся на работу, – сказал я. – Позвони в полицейский департамент Лос-Анджелеса или копам, которые присматривают за университетским кампусом, и попроси об услуге – как коллега коллеге. Пусть кто-нибудь съездит и проверит, дома ли твой племянник.

– Они поднимут меня на смех. Это всего лишь мальчишка-студент, который не отвечает на телефонный звонок в четыре утра.

– Сделай, как я говорю, – сказал я.

– Поедем вместе, – предложил Джейк.

– Я останусь здесь, хочу еще раз поговорить с ребятишками из частного агентства, – покачав головой, ответил я.

– Тебе их в жизни не найти.

– Они сами меня отыщут. Я ведь не ответил на их вопрос, передала ли мне Сьюзан что-нибудь. Уверен, они захотят задать его снова.

Мы договорились встретиться через пять часов в том же кафетерии. Джейк сел в свою машину, а я медленно отправился на юг по Восьмой, как будто мне было некуда особенно идти, что, впрочем, соответствовало действительности. Я устал после бессонной ночи, но выпитый кофе меня взбодрил, и в целом я чувствовал себя в боевой готовности и полным сил. Кроме того, я не сомневался, что парни из частного агентства тоже не ложились спать, и мы с ними находились в одинаковом положении. Размышляя о них, я задумался о временном факторе. Тогда, в вагоне, два часа ночи показались мне необычным выбором для теракта – таким же странным, как то, что Сьюзан Марк ехала на встречу с кем-то, чтобы передать информацию, именно в такое время.

Я остановился около газетной стойки перед маленьким гастрономом и принялся листать газеты. И нашел то, что предполагал найти, на одной из страниц в середине «Дейли ньюс». Платная автомагистраль в Нью-Джерси накануне вечером была закрыта на четыре часа в северном направлении. В тумане с автоцистерной произошла авария, в результате разлилась кислота, много людей пострадало.

Я представил Сьюзан Марк, которая оказалась в ловушке посреди дороги. Четырехчасовая пробка означала опоздание на четыре часа. Сначала удивление, потом нарастающее напряжение, нельзя вернуться назад, вперед дороги тоже нет. Она оказалась между молотом и наковальней; время уходило, постепенно приближая назначенный час, и вот он миновал. Угрозы, санкции и наказание стали неизбежной реальностью. Я думал, что поезд метро едет очень быстро, она же – что он ползет, как улитка. «Мне кажется, вы подтолкнули ее к самоубийству». Может, и так, только, по большому счету, Сьюзан Марк не требовалось так уж сильно подталкивать.

Я сложил газету, чтобы та снова обрела презентабельный вид, вернул ее на стойку и пошел дальше. Наверняка тот тип, которому я порвал пиджак, отправился домой, чтобы переодеться, но трое других должны быть где-то поблизости. Они явно следили за тем, как я вошел в кафетерий и как вышел оттуда. Я их не видел, но и не старался обнаружить. Какой смысл что-то искать, если знаешь, что оно на месте.

В прежние времена Восьмая авеню была опасным районом – сломанные фонари, пустыри, магазины с закрытыми ставнями окнами, крэк, проститутки и грабители. Я видел тут много всего разного, но лично на меня никто ни разу не напал. Впрочем, чтобы превратить меня в потенциальную жертву, мировое население должно сократиться до двух человек: меня и грабителя, и победа осталась бы за мной. Сейчас Восьмая стала такой же безопасной, как и все остальные улицы. Здесь кипела коммерческая жизнь, и повсюду сновали люди. Поэтому я не особенно беспокоился, где конкретно ко мне подойдут трое агентов, и не пытался увести их в удобное для себя место. Я просто шел, предоставив им сделать выбор. День из теплого постепенно становился жарким, и меня со всех сторон окружали запахи, поднимавшиеся с тротуаров. Это что-то вроде примитивного календаря: летом мусор воняет, зимой – нет.