Стивен Кинг - Заклятие параноика (сборник)

– Когда он совал мышей хвостом вперед, – медленно произнес Рикки, – они чувствовали себя нормально. До тех пор, пока он не засовывал их целиком. Они… умирали, только когда Карун запихивал их в портал головой вперед. Правильно?

– Правильно, – сказал Марк.

Двое сотрудников джонт-службы приближались, двигая впереди себя свою колесницу забвения. Видимо, времени на рассказ все-таки не хватит. Может быть, оно и к лучшему.

– Конечно же, для того чтобы выяснить, что происходит, много экспериментов не потребовалось. Джонтирование почти целиком вытеснило грузовые автотранспортные операции, и у экспериментаторов появилась по крайней мере небольшая передышка…

Да. Появилось время, и проверки продолжались больше двадцати лет, хотя первые же опыты Каруна убедили его в том, что в бессознательном состоянии животные не подвержены воздействию, за которым впоследствии закрепилось название «органический эффект», или просто «джонт-эффект».

Вместе с Москони они усыпили несколько мышей, пропихнули их в первый портал, извлекли из второго и, снедаемые любопытством, стали ждать, когда подопытные зверьки проснутся… или умрут. Мыши проснулись и после короткого восстановительного периода, вызванного действием снотворного, занялись своими обычными мышиными делами, то есть принялись грызть еду, гадить, играть и размножаться без каких бы то ни было отрицательных последствий. Эти мыши стали первыми из нескольких поколений, которые изучались с особым интересом. Никаких отрицательных последствий так и не обнаружилось: умирали они не раньше других мышей, мышата рождались у них нормальные, без двух голов и зеленой окраски. Собственно говоря, у этих мышат не обнаружилось вообще никаких изменений.

– А когда они начали работать с людьми, папа? – спросил Рикки, хотя наверняка уже читал об этом в школьном учебнике. – Про это расскажи.

– Я хочу знать, что случилось с мышками, – снова заявила Патти.

Хотя столик с газом доехал уже до начала их ряда, Марк Оутс позволил себе на несколько секунд задуматься. Его дочь, которая знала, безусловно, меньше брата, прислушалась к своему сердцу и задала правильный вопрос. Поэтому он решил ответить на вопрос сына.

Первыми людьми, испытавшими джонт на себе, стали не астронавты или летчики; ими стали добровольцы из числа заключенных, при отборе которых никого даже не интересовала стабильность их психики. Более того, ученые, стоявшие во главе проекта (Каруна среди них не было; он стал, что называется, номинальным руководителем), считали, что чем они будут менее уравновешенны, тем лучше: если уж такие люди пройдут джонтирование и останутся в порядке – или по крайней мере будут не хуже, чем до того, – тогда процесс, возможно, безопасен для бизнесменов, политиков и манекенщиц.

Шестеро таких добровольцев были привезены в Провинс, штат Вермонт (место, прославившееся с тех пор так же широко, как прославился в свое время Китти-Хок в Северной Каролине), где их усыпили и по очереди телепортировали между порталами, расположенными в двух милях друг от друга.

Об этом Марк детям рассказал, потому что все шестеро, разумеется, проснулись в лучшем виде. Но он не стал рассказывать им о седьмом испытателе. У этой фигуры, то ли вымышленной, то ли реальной, а скорее всего скомбинированной из реальности и вымысла, даже имелось имя: Руди Фоггиа. Его якобы судили и приговорили в штате Флорида к смерти за убийство четверых стариков, на которых Фоггиа напал, когда те сидели дома и спокойно играли в бридж. Якобы ЦРУ и ФБР совместно сделали Фоггиа уникальное предложение: джонтироваться не засыпая. Если все пройдет нормально, получаешь полное освобождение, подписанное губернатором Тургудом, и идешь на все четыре стороны; хочешь, живи честно, а хочешь, можешь ухлопать еще несколько стариков в желтых брюках и белых ботинках, собравшихся поиграть в бридж. Если же умрешь или сойдешь с ума, значит, не повезло. Ну как?

Фоггиа, понимавший, что Флорида – это чуть ли не единственный штат, где смертный приговор означает действительно смертный приговор, дал согласие, узнав от своего адвоката, что он скорее всего будет следующим, кого посадят на Старый Добрый Электрический.

В тот Великий День летом 2007 года в зале испытаний присутствовали человек двенадцать ученых, но если даже история с Руди Фоггиа правдива – а Марк верил, что это действительно так, – он сомневался, что проговорились именно ученые. Скорее всего это сделал кто-нибудь из охранников, которые доставляли Фоггиа самолетом из Рейфорда в Монпелье, а затем на бронированной машине из Монпелье в Провинс.

– Если я останусь в живых, приготовьте мне жареную курицу, а уж потом я смоюсь. – Это, по слухам, Фоггиа сказал перед тем, как шагнуть в первый портал и через мгновение появиться из второго.

Он вышел живым, но отведать жареной курицы ему было уже не суждено. За время, потребовавшееся ему, чтобы перенестись на две мили (по замеру компьютера – 0,000000000067 секунды), его волосы стали совершенно седыми. Лицо Фоггиа не изменилось физически – на нем не появилось морщин и потеков, оно не исхудало, – но при взгляде на него возникало впечатление страшной, почти невероятной старости. Шаркая ногами, Фоггиа отошел от портала и, неуверенно вытянув вперед руки, поглядел на мир пустыми глазами. Губы его дергались и шевелились, потом изо рта потекла слюна. Ученые, собравшиеся вокруг него, отпрянули… Марк действительно не сомневался в том, что никто из них не проговорился: они уже видели крыс, морских свинок и хомяков, любых животных, у которых мозгов больше, чем у земляного червя, и чувствовали себя, должно быть, не лучше тех германских ученых, что пытались скрещивать еврейских женщин и немецких овчарок.

– Что произошло? – закричал один из них (по просочившимся слухам, он именно закричал), и это оказался единственный вопрос, на который Фоггиа смог ответить.

– Там вечность! – произнес он и упал замертво. Позже врачи определили инфаркт.

Собравшиеся ученые остались с трупом (о тайном захоронении которого впоследствии позаботились люди из ЦРУ и ФБР) и этим странным, пугающим предсмертным откровением: «Там вечность!»

– Папа, я хочу знать, что случилось с мышками, – повторила Патти. Возможность снова спросить об этом у нее возникла лишь потому, что бизнесмен в дорогом костюме и начищенных ботинках начал вдруг спорить с сотрудником джонт-службы. Он, похоже, не хотел, чтобы его усыпляли именно газом, упирался и чего-то требовал. Люди из джонт-службы старались как могли – уговаривали, стыдили, убеждали, – но это несколько замедлило их работу.

Марк вздохнул. Он сам завел этот разговор – да, чтобы отвлечь детей от переживаний перед джонтом, но все-таки завел, – и теперь придется его заканчивать настолько правдиво, насколько можно без того, чтобы встревожить детей или напугать.