Чан Хо-Кей - Вторая сестра

– Ваша сестра покончила с собой.

Когда Нга-Йи услышала, как полицейский произнес эти слова в морге, она не удержалась и заговорила заплетающимся языком:

– Это невозможно! Наверняка вы ошиблись. Сиу-Ман ни за что бы не сделала такого!

Сержант Чинг, худощавый мужчина лет пятидесяти с чуть тронутыми сединой висками, был немного похож на гангстера, но в его глазах светилось что-то такое, что говорило Нга-Йи: ему можно доверять. Она была близка к истерике, и тут сержант произнес низким спокойным голосом слова, заставившие ее умолкнуть:

– Мисс Ау, вы точно уверены, что ваша сестра не сама решила себя убить?

Нга-Йи очень хорошо знала, хотя и не хотела признаваться в этом самой себе: у ее сестры действительно была веская причина искать смерти. В последние шесть месяцев она подвергалась такому давлению, которое вряд ли смогла бы выдержать пятнадцатилетняя девочка.

Но стоит начать с многолетних несчастий семьи Ау.

Родители Нга-Йи родились в шестидесятых, они были из второго поколения иммигрантов. Когда в тысяча девятьсот сорок шестом году разразилась война между националистами и коммунистами, в Гонконг из Китая хлынула волна беженцев. Коммунисты одержали победу и создали новый режим. Они уничтожали любую оппозицию, и в благополучный приют британской колонии устремилось еще больше людей. Дедушка и бабушка Нга-Йи был беженцами из Гуанчжоу. Гонконгу требовалась дешевая рабочая сила, там редко отказывали людям, проникавшим на территорию страны нелегально, и дедушке с бабушкой удалось пустить здесь корни. Со временем они выправили документы и стали гражданами Гонконга. Но жизнь их была по-прежнему трудна, поскольку занимались они тяжелым физическим трудом. Продолжительность рабочего дня была бесконечной, а зарплата низкой. Ужасны были и жилищные условия. Между тем Гонконг в те годы переживал экономический бум, и тот, кто готов был какое-то время пострадать, впоследствии мог улучшить свое положение. Некоторым даже удалось, оседлав волну, добиться настоящего успеха.

Увы, дедушке и бабушке Нга-Йи удача не улыбнулась.

В феврале тысяча девятьсот семьдесят шестого года пожар в районе Шау Кей Ван на берегу залива Олдрич разрушил больше тысячи деревянных построек, оставив бездомными множество семей. В этом огненном аду дедушка и бабушка Нга-Йи погибли, но уцелел их двенадцатилетний сын – будущий отец Нга-Йи, Ау Фай. Никаких родственников в Гонконге у него не было, и мальчика взял к себе сосед, у которого при пожаре погибла жена. У этого соседа была семилетняя дочь по имени Чау Йи-Чин. Она-то и станет со временем матерью Нга-Йи.

Бедность не позволила подросткам получить настоящее образование, и оба очень рано начали работать. Ау Фай стал грузчиком на складе, а Йи-Чин – официанткой в ресторане димсам 5 5 Димсам, или дяньсинь (в переводе: «сердечно тронуть», «заказать для сердца») – легкие блюда, которые в китайской традиции чаепития подают к столу вместе с чашкой чая пуэр, как правило, до обеда: небольшие порции десерта, фруктов или овощей, морепродуктов. В Южном Китае (Гуандун, Гонконг, Аомынь) распространены специальные димсамовые ресторанчики, где в первой половине дня можно совершить традиционное утреннее чаепитие – юм ча. В некоторых ресторанчиках тележки с закусками провозят между столиками, так что каждый может взять блюдце с тем, что ему больше по вкусу. . Чтобы заработать на жизнь, приходилось крутиться с утра до вечера, но они никогда не жаловались, а когда влюбились друг в друга, смогли найти свою крошечку счастья. Вскоре они заговорили о браке. Когда в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году отец Йи-Чин заболел, они и поспешили пожениться – пусть хоть одна мечта старика сбудется при жизни.

Удивительное дело, на несколько лет молодая семья словно бы избавилась от неудач. Через три года после свадьбы у Ау Фая и Чай Йи-Чин родилась дочь. Отец Йи-Чин был образованным человеком. Перед смертью он попросил молодоженов, чтобы они назвали своего ребенка Чунь-Лонг, если родится мальчик, и Нга-Йи, если родится девочка. «Нга» означает элегантность и красоту, а «Йи» – радость.

Семья из трех человек поселилась в маленькой съемной квартирке в районе То Ква Ван, жили они небогато, но счастливо. Возвращаясь каждый день с работы, Ау Фай видел улыбку на лицах жены и дочки – чего же еще просить от жизни? Йи-Чин хорошо вела хозяйство. Нга-Йи была послушной и любила читать, и теперь Ау Фаю хотелось одного: зарабатывать побольше, чтобы дочка могла поступить в университет, чтобы не пришлось ей бросить учебу в средней школе и не идти работать, как вышло у них с женой. В семидесятых–восьмидесятых годах ты мог получить работу, было желание заниматься тяжелым трудом, но по нынешним временам в Гонконге, чтобы добиться успеха, требовалось образование.

Когда Нга-Йи исполнилось шесть лет, бог удачи улыбнулся семье Ау: после долгого ожидания им наконец была предоставлена квартира от государства.

В перенаселенном Гонконге, где очень мало свободной земли, государственного жилья не хватало для всех нуждающихся. В тысяча девятьсот девяносто восьмом году Ау Фай получил сообщение о том, что им выделена квартира в поместье Лок Ва, и это было очень вовремя. На волне азиатского финансового кризиса в компании, где работал Ау Фай, произошла серьезная реструктуризация, и глава семьи оказался одним из тех, кто попал под сокращение штатов. Босс помог ему подыскать другую работу, но там зарплата оказалась ниже, и Ау Фай буквально выбивался из сил, чтобы оплачивать обучение Нга-Йи в начальной школе. Письмо из жилищного ведомства было прямо-таки манной небесной. К тому же новая квартплата оказалась больше чем в половину ниже той, которую им приходилось платить сейчас, так что при надлежащей экономии можно было бы начать откладывать деньги.

Через два года после переезда в Вун Ва Хаус Чау Чин-Йи снова забеременела. Ау Фай радовался возможности снова стать отцом. А Нга-Йи уже была достаточно взрослой для того, чтобы понимать: став старшей сестрой, ей придется по мере сил помогать родителям.

Тесть завещал дочери и зятю одно мужское и одно женское имя для будущих детей, и Ау Фай никак не мог придумать имя для второй дочери. За помощью он обратился к соседу, бывшему школьному учителю.

– Почему бы вам не назвать ее Сиу-Ман? – предложил старик, когда они с Ау Фаем сидели на скамейке около дома. – «Сиу» означает «маленькая», а «Ман» – «облака, окрашенные сумерками».

Ау Фай посмотрел в небо и увидел, как закатное солнце раскрасило облака множеством ярчайших оттенков.

– Ау Сиу-Ман… это имя звучит прекрасно. Спасибо вам за помощь, господин Хуанг. Я слишком невежественен и сам ни за что не придумал бы ничего настолько красивого.