Гарриет Тайс - Вся твоя ложь

Само собой разумеется, что никто много не пьет. К закускам также почти не прикасаются. Каждая из присутствующих здесь дам стройна и сдержанна, съедает только половинку канапе, а затем элегантно оставляет остальное на краю тарелки или незаметно заворачивает в салфетку. Стоя небольшими группами, женщины с тоской в глазах смотрят на еду, которую постоянно им подносят и предлагают. Потом одна из дам отказывается от угощения и остальные тут же следуют ее примеру. Несмотря на то что я умираю с голоду, я не смею больше рисковать и пытаться съесть что-то еще. Последняя, с кем меня знакомят, женщина по имени Джессика.

– Это те, кто занял… хм… свободное место? – спрашивает она у Джулии, не узнавая меня.

– Я бы не… – начинает отвечать Джулия, но в этот момент раздается грохот.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда меня внезапно обливают какой-то жидкостью. Какая-то женщина рядом со мной уронила свой бокал.

– Простите, я такая неловкая, – извиняется она, безуспешно пытаясь промокнуть салфеткой мой влажный рукав.

Джулия уходит, чтобы, возможно, найти кого-то, кто бы мог здесь все прибрать. Джессика переключает свое внимание на меня.

– Немного странно начинать новую школу в шестом классе, – говорит она. – Должно быть, твоя дочь чувствует себя очень некомфортно. К тому же вряд ли она подготовлена надлежащим образом.

Я хлопаю глазами, ошеломленная прямотой такого высказывания.

– В общем-то, это не входило изначально в наши планы. Но так получилось, что у нас не было другого выбора. И потом, к чему она должна быть подготовлена надлежащим образом? – недоумеваю я.

Джессике, вероятно, немного за сорок. Выражение ее лица неподвижно застывшее, что наводит на мысль о некоторых косметических манипуляциях и подтяжках. Она игнорирует мой вопрос и упорно продолжает гнуть свою линию:

– Вы уже окончательно переехали?

– Последние несколько лет из-за работы моего мужа мы жили в Америке. В Бруклине. Он занимается инвестициями. Но потом… Когда здесь очень неожиданно появилось свободное место, мы переехали, – отвечаю я.

Я знаю, что в моем объяснении полно несостыковок. Но по стеклянному взгляду Джессики во время моего рассказа я понимаю, что ее вся эта история совершенно не интересует.

– Понятно, – мямлит она отсутствующим голосом.

– Я стараюсь делать все возможное, чтобы Робин как можно легче перенесла наш переезд, – говорю я.

– С приближением вступительных экзаменов в старшую школу это будет весьма непросто устроить. Вряд ли она соответствует тем же академическим стандартам, что и остальные девочки в классе. Я надеюсь, что школа не будет выделять слишком много ресурсов, чтобы помочь ей наверстать упущенное, – подытоживает Джессика, изображая на неподвижном лице что-то похожее на улыбку – одними лишь губами, туго растянутыми поверх зубов.

Я обомлела, словно меня только что ошпарили кипятком. Как она посмела такое сказать?!? Вслух же я говорю:

– Моя дочь очень способная в плане учебы. Она была в замечательной начальной школе и хорошо разбирается в математике.

Джессика моргает, ее брови слегка подергиваются. Наверное, она пытается нахмуриться, но ботокс ей этого не позволяет.

– Ну, может быть… Тебе виднее… Последние пару лет мы все занимались серьезной подготовкой наших девочек к экзамену. Будет очень жесткий отбор, знаешь ли. Только на основании того, что кто-то учился в начальной школе, нет никаких гарантий поступления в старшие классы в «Ашамс». Мы все очень обеспокоены этим.

Проходит какое-то время, прежде чем ее слова полностью доходят до моего сознания. Вся наша жизнь сейчас зависит от того, останется ли Робин в «Ашамс». До сих пор я не отдавала себе отчет в том, что ее переход в старшие классы не будет автоматическим.

Просто прекрасно! Вот тебе еще одна вещь, о которой нужно беспокоиться… Я силюсь скривить губы в жалком подобии улыбки. На самом деле мне хочется оскалить зубы. Но прежде чем я успеваю что-то сказать, слышится звяканье вилки о бокал – знак привлечения всеобщего внимания, – и Джулия обращается к присутствующим:

– Прежде всего я хотела бы поблагодарить мою замечательную дочь Дейзи за ее неоценимую помощь в этот вечер. Она отличная официантка и, что более существенно, потрясающий шеф-повар, с которым мы вместе готовили все эти чудесные канапе.

В зале раздаются аплодисменты. Я перевожу взгляд на стоящую рядом с Джулией девочку в красном платье. На ее лице застыла напряженная улыбка, когда мать крепко сжимает ее в объятиях.

Джулия снова начинает говорить:

– Как вы отлично знаете, дамы, несмотря на огромное давление, ожидающее нас в течение последующих нескольких месяцев, мы не должны позволить этому обстоятельству доминировать над всем остальным. Так важно сохранять хотя бы некоторое равновесие и спокойствие ради детей. Они заслуживают нашей полной поддержки и помощи во времена такой серьезной учебной нагрузки и эмоционального напряжения. Мы должны помнить, что, несмотря на приближающийся вступительный экзамен в старшую школу и высокую конкуренцию за места, мы не соревнуемся здесь друг с другом. Нам всем следует сплотиться и работать в команде.

Я не уверена, но мне отчетливо послышалось, что кто-то фыркает у меня за спиной. Когда же я оглядываюсь по сторонам, то все, что вижу вокруг, это ряд вежливых лиц с нейтральными выражениями.

Джулия тем временем продолжает свою речь:

– Итак, в этом семестре у вас будет много шансов стать добровольцами. У нас намечается грандиозная распродажа выпечки, продажа подержанной школьной формы и конечно же Рождественская ярмарка. И, как обычно, для всего этого мне потребуется вся ваша помощь и поддержка. Давайте в этом семестре поставим рекорд по самым высоким сборам благотворительных средств!

Раздается взрыв аплодисментов. Я тоже хлопаю в ладоши, хотя уверена, что Джулия преувеличивает значение вступительного экзамена. Огромное давление? Тяжелые времена? О чем это она?

Ко мне поворачивается Джессика и, возможно, чтобы дать мне шанс искупить свою вину перед Джулией, заявляет:

– Волонтерство пойдет тебе на пользу. Это отличный способ познакомиться с людьми поближе. Я всегда радуюсь тому, что у нас такой активный родительский комитет.

– О, боже, нет! – смеюсь я. – Ненавижу все эти школьные ярмарки. В прошлой школе Робин я так сильно была погружена в общественную деятельность, так много всего делала… Слишком много… Именно поэтому я так отчаянно хочу снова выйти на работу.

Как только я произношу эти слова, то сразу же понимаю, что напрасно это сказала. И то, насколько решительно после моего высказывания Джессика отворачивается от меня и уходит, не оставляет в этом никаких сомнений.