Рекс Стаут - Убийство троих

Спустя почти пять часов все наконец ушли, остались только сержант Пэрли Стеббинс, который в тот момент разговаривал по телефону в кабинете, и Кремер. Фриц, совершенно несчастный, допивал в кухне третью бутылку вина. Мало того что он как домоправитель отвечал за дом, а в доме произошло убийство – и этот факт был оскорбительным сам по себе, – еще и Вулф отказался от обеда. И не только от обеда, а вообще от еды. Как ушел к себе часов в восемь, так там и сидел. Фриц поднимался к нему с подносом два раза, а Вулф только рявкал. Когда в 22:30 я принес Вулфу свои показания, потому что он тоже должен был их подписать, и сказал, что внизу снимают ковер, он возмутился, но ничего не предпринял. Так что, учитывая обстановку и мои собственные эмоции, не было ничего удивительного в том, что я, услышав последние слова Кремера, ответил ему без обиняков:

– Я давно пытался вспомнить, кого вы мне напоминаете. Теперь вспомнил. Как-то раз в зоопарке я видел одно животное в клетке. Называется на букву «б». Арестуете меня за это?

– Нет. – Большое круглое лицо инспектора к вечеру всегда становится краснее, чем днем, и седые волосы от этого кажутся белее. – Прибереги свои остроты. Ты не стал бы врать ни о чем таком, что мы можем проверить, но невозможно проверить то, что она тебе рассказала. Ее не спросишь. Верю, что вы с Вулфом никогда не имели дела ни с ней, ни с кем-либо, связанным с этой юридической фирмой, но вы ведь способны что-нибудь утаить. Чтобы после использовать. Ты хочешь, чтобы я поверил…

– Прошу прощения. Мне без разницы, во что вы верите. Мистеру Вулфу – тоже. Вы даже представить себе не можете, до какой степени нам не хотелось вам звонить, но у нас не было выбора, и мы вас вызвали и сообщили обо всем, что тут произошло. Показания перед вами. Но если вы лучше меня знаете, о чем мы с ней говорили, дело ваше.

– Ты меня перебил.

– Ага. Перебил.

– Говоришь, она рассказала о встрече партнера Отиса в дешевом ресторанчике… или закусочной… с клиентом противной стороны, назвала день, когда их видела, сообщила, как поговорила с ним сегодня, а также все прочее, включая имя миссис Сорелл, но не назвала имени партнера. Вот в это я не верю. – Он побарабанил по листкам с моими показаниями, подался вперед. – И вот что еще я тебе скажу, Гудвин. Если вы хотите использовать это в личных целях ради гонорара, если вас с Вулфом наняли расследовать это убийство и вы собрались использовать информацию, которую утаили от меня, вы у меня дорого за это заплатите, готов глаз отдать!

Я смотрел на него, склонив голову набок:

– Послушайте, вы явно не понимаете. Об этом уже сказали по радио, а завтра напишут во всех газетах, что женщина, которая пришла к Ниро Вулфу за советом, убита в его кабинете, задушена его собственным галстуком, пока он развлекался со своими орхидеями и беседовал с Арчи Гудвином. Над нами кони в конюшне и те смеются. Мистер Вулф отказался от обеда, даже не смотрел на еду. Мы поняли, что так и будет, в ту же секунду, когда увидели ее на полу. Если бы мы знали, кто это, если бы она назвала имя, что бы мы сделали? Вам следовало бы знать, раз уж вы утверждаете, что знаете нас. Я бы тотчас пошел за убийцей. Мистер Вулф вышел бы из кабинета, закрыл бы за собой дверь, отправился бы в кухню, когда вернулся Фриц, и пил бы там свое пиво. Когда он пришел бы в кабинет и обнаружил тело, зависело бы от того, когда и что сказал бы я. При определенном везении я привел бы сюда убийцу раньше, чем приехали бы вы и все ваши ученые эксперты. Это не изменило бы того факта, что ее задушили его галстуком, но все-таки принесло бы какое-то удовлетворение. Я говорю это сейчас лишь для того, чтобы показать, что вы нас знаете отнюдь не так хорошо, как вам кажется. А верите вы мне или нет, мне без разницы.

Его цепкие серые глаза прищурились.

– Значит, пошел бы и привел. Того, кто ее убил. А-а? Как он узнал, что она здесь? Как он в дом вошел?

Тут я произнес одно слово, которое здесь опущу, и добавил:

– Опять? Мы уже говорили об этом со Стеббинсом, Роуклиффом и с вами. Теперь все сначала?

– Черт возьми! – Он сложил листки с моими показаниями, сунул в карман, отодвинул стул, встал, рявкнул: – Вы дорого за это заплатите, оба! – и вышел.

По пути к выходу он из прихожей что-то сказал Стеббинсу, который все еще был в кабинете. Упоминаю об этом, чтобы вы поняли, до чего я был выбит из колеи, если даже не пошел его проводить и убедиться, что они взяли только то, что им можно было взять. Вы, наверное, подумали, что Пэрли, проведя в доме пять часов, заглянул в столовую, чтобы попрощаться, – ничего подобного. Я услышал, как хлопнула входная дверь, – это ушел Пэрли. Кремер никогда дверью не хлопает.

Я поглубже устроился в кресле. Без двадцати двенадцать я сказал вслух:

– Наверное, пойду пройдусь, – но на самом деле гулять мне не хотелось.

В 23:45 я встал, взял копии своих показаний, пошел в кабинет и положил их в ящик стола. Осмотревшись, признал, что кабинет они оставили в довольно приличном виде. Принес из столовой пишущую машинку, поставил на место, проверил дверцу сейфа, вышел в прихожую, убедился, что входная дверь заперта, закрыл на цепочку и пошел в кухню. Фриц сидел на моем месте, где я обычно завтракаю, уткнувшись лбом в край стола.

– Напился, – сказал я.

Он поднял голову:

– Нет, Арчи. Я хотел, но не вышло.

– Иди спать.

– Нет. Он голодный.

– Может быть, он теперь навсегда потерял чувство голода. Спокойной ночи.

Я вышел, поднялся на один этаж, повернул налево, постучал в дверь, услышал нечто среднее между рыком и стоном и вошел. Вулф, полностью одетый, при галстуке, сидел в большом кресле с книгой.

– Все ушли, – сообщил я. – Последними – Кремер и Стеббинс. Фриц несет в кухне вахту в надежде, что вы захотите поесть. Позвонили бы ему. А у меня есть ли альтернатива тому, чтобы пойти спать?

– Ты сможешь уснуть? – спросил он.

– Наверное. Я сплю каждую ночь.

– Не могу читать. – Он отложил книгу. – Ты когда-нибудь видел, чтобы я был вне себя?

– Нужно заглянуть в словарь. Что вы имеете в виду?

– В ярости. В бешенстве. В гневе.

– Нет, такого не видел.

– А вот сейчас я именно это и чувствую. Мне мешает. Не могу ясно мыслить. Одно знаю точно: я намерен разоблачить этого мерзавца раньше полиции. Пусть Сол, Орри и Фред придут завтра к восьми. Не имею понятия зачем, но к утру придумаю. Обзвони их и ложись спать, если можешь.

– Могу и не спать, если есть дело поинтереснее.

– Не сегодня. Гнев, он как фурункул в мозгах, черт возьми! Мысли путаются, как давно не бывало. Никогда бы не подумал…

Тут раздался звонок в дверь. Теперь, когда армия агрессоров от наших рубежей отступила, так как Кремер не позволил войти в дом ни репортерам, ни фотографам, этого следовало ожидать. Спускаясь вниз от Вулфа, я подумывал, не отключить ли на ночь звонок, и уже решил было так и сделать. Фриц стоял на пороге кухни и при виде меня с облегчением вздохнул. Он успел включить на крыльце свет.