Аличе Бассо - Призрак пера

– Странно, похоже, наоборот, очень даже можете, – произношу я, и тут происходит нечто необычное: Мантенья, упорно меня игнорировавший, подпрыгивает на месте, не отрываясь при этом от сиденья, точно чертик из табакерки. Он молниеносно поворачивается в сторону моего голоса, то есть в угол между дверью и книжными шкафами. Там стоит зеленое бархатное креслице, а в зеленом бархатном креслице, со старой зловонной книгой в руках, сижу я.

– А! Я вас не заметил! – восклицает наш месье де Ла Палисс [1] Имя генерала Жака де Ла Палисса (1470–1525 гг.) – символ чего-то само собой разумеющегося, утверждение заведомо очевидных фактов, граничащее с абсурдностью, всю историю можно найти по поиску «Ла Палисс – генерал и анекдот». – Здесь и далее прим. переводчика. . – Вы там давно?

Энрико задерживает дыхание. Знаю, этого он и боялся еще с момента планирования встречи. Боялся, что я поставлю его в неловкое положение, и не могу сказать, что он так уж ошибался.

– Доктор Мантенья, рад представить вам нашу Вани, эм, госпожу Сильвану Сарку.

Мантенья медлит. Теперь и он явно находится перед выбором. Встать и подойти ко мне пожать руку (тут две веские причины: первая – я все-таки женщина, и это элементарная вежливость, вторая – я та, кто написал книгу, которую он потом подписал своим именем и благодаря которой его карьера пошла в гору) или остаться на месте и ждать, чтобы подошла я (одна причина: он – звезда, а я – просто сотрудник издательства, даже нет, одна из тех, о ком никто не любит упоминать).

В конце концов он решает не вставать.

И я тоже.

– Так это вы – знаменитая Сильвана Сарка, которой я обязан всем, – произносит корифей чрезмерно шутливым тоном. Я замечаю отсутствие вежливого обращения перед своим именем. Можно было бы обидеться, вот только мне наплевать.

– Так, так… вы так молоды, – улыбается он Энрико, точно говорит о его собаке. Но он ошибся. Мне тридцать четыре года. А выгляжу лет на десять младше. В теории – отлично, но на самом деле в плане работы – та еще нервотрепка, потому что никто не воспринимает тебя всерьез. К примеру, как сейчас.

– Да… ничего себе, – оправдывает мои ожидания Мантенья. – Подумать только, что будет, если узнают, что к книге нейрохирурга с тридцатилетним стажем приложила руку… такая юная девушка.

Он говорит «приложила руку», но все трое присутствующих, включая его, тут же переводят про себя: «написала». Потому что именно так оно и было. У него сложилась идея сюжета. В нескольких пространных сообщениях – недаром сейчас мы впервые столкнулись лицом к лицу – он объяснил мне основные темы отдельных глав. Передал пароль к академическому архиву научных журналов и отметил, каких авторов цитировать. Все остальное сделала я. Потому что в этом и заключается моя работа: я – призрак пера издательства «Эрика».

Кто такой призрак пера?

Что ж, посмотрим.

В сущности, призрак пера – тот, кто пишет вместо кого-то, а этот кто-то потом подписывает готовую книгу. Например, писатель, увлекшийся работой на телевидении, уже не успевает закончить последний роман. Или юморист хочет опубликовать сборник монологов, но не может написать так много сразу. Крупная шишка обещает выпустить автобиографию, но обладает слогом шестилетнего ребенка. Или врач, который придумал новый метод лечения, не может достаточно ясно изложить его суть в статье; государственный деятель, привыкший отвечать на вопросы журналистов, но не писать что-то с нуля; приглашенный на телевидение предприниматель, которому противопоказано выступать экспромтом, иначе обязательно выпалит какую-нибудь мерзость вроде «бренд», «индивидуальный заказ», «клиентоориентированный подход» или «специалисты свяжутся с вами». В таких случаях издательства, нимало не смущаясь, говорят: «Не беспокойтесь, это будет бомба», находят список литературных рабов, и тут-то и вступаем в дело мы.

Нам рекомендуют два-три основных направления для развития темы, список источников, если в них есть необходимость, дают время на выполнение, как правило, позорно мало, и микроскопическую плату за то, чтобы ушли обратно в тень без единого слова о том, кто является настоящим автором. И вот книга-речь-статья готова.

Примерно на этом моменте рассказа о моей работе люди говорят: «Ого».

«Ого. Конечно же, не так-то легко поставить себя на место того или иного персонажа, приобрести его голос, умения, стиль. Тут нужны огромная гибкость, умение быстро учиться, способность к ассимиляции».

О да, совершенно верно. Каждый призрак пера, заслуживающий свое звание, должен обладать всеми перечисленными качествами. Должен быть способен, так сказать, сойти со своего места, чтобы встать на место другого, представить не только что писать, но также как лучше всего это сделать. А потом, собственно, сделать. Каждый хороший призрак пера – жидкость, принимающая форму той головы, в которую его наливают, зеркало, отражающее лицо, мутант, способный вобрать в себя характер человека. А также кто-то вроде беспристрастного судьи, который невозмутимо наблюдает за процессом изменения личности, размышляя о самом удачном способе выразить то, что хотел сказать автор. Невыносимый хамелеон, способный делать множество дел сразу, – вот что такое настоящий призрак пера. Звучит не так-то просто, верно? Так и есть.

Вот, наверное, и причина, почему нас так мало. Особый вид хамелеонов на грани вымирания.

– Естественно, об участии Вани в работе над вашей книгой никто не узнает никогда, – замечает Энрико, и в этом «никогда» такая уверенность, что Мантенья тут же успокаивается. Готова поспорить, сейчас нейрохирург представил, что издательство держит меня в кулаке, что я всего лишь пешка, полностью в их власти, что в моем контракте запрет на запрете, обязывающие сохранять тайну, угрозы увольнения, требования возмещения убытков и телесные наказания. Правильно представил. Разве что кроме части про телесные наказания (но для верности надо будет перечитать контракт, старина Энрико способен на все).

– И потом, только представьте: даже если бы прошел слух, что книгу вам написала эта девчушка, кто бы вообще поверил? – для полноты картины добавляет мой начальник.

Опять же – можно обидеться, но мне все равно.

Мантенья снова поворачивается ко мне, но теперь выражение скрытых толстыми линзами глаз гораздо спокойнее. Ему даже почти весело. Следует иметь в виду также, что я не только выгляжу на двадцать четыре, а еще и одета неприметно, как и всегда при посещении издательства. И сейчас я скорее похожа на студентку, а то и на старшеклассницу. Вне стен этого здания я обычно выгляжу немного иначе, но такова часть нашего уговора с Энрико: когда я прихожу сюда, должна сделать все, что в моих силах, чтобы не остаться в памяти встреченных сотрудников. Похоже, определение «призрак пера» подходит мне лучше, чем кому-либо.