Эд Макбейн - Кровное родство

Каждый допрос Клинг начинал с одних и тех же вводных слов. Он объяснял сидящему напротив человеку, по какой причине его доставили в участок, и подчеркивал, что о предъявлении каких бы то ни было обвинений даже и речи нет. «Однако вы должны понимать, – продолжал Клинг, – что был найден труп девушки, и у следствия есть основания полагать, что преступление было совершено на сексуальной почве. (Какие именно основания – Берт не уточнял.) Ну а поскольку вы ранее привлекались по статье сто тридцать, – продолжал детектив, – следствие было бы вам крайне признательно, если бы вы могли рассказать, что вы делали и где находились вечером в субботу в промежутке между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого». Каждый из доставленных в участок неизменно и небезосновательно начинал возмущаться. Да, его когда-то привлекали за развратные действия, изнасилование (или любое другое из одиннадцати преступлений, предусмотренных статьей 130), но это не дает полицейским никаких оснований хватать и тащить его в участок всякий раз, когда какой-нибудь малолетке задирают юбку. «Если вы не в курсе, – продолжал кипеть каждый из задержанных, – то я свой срок отсидел и прошел программу реабилитации. Думаете, приятно, когда вам напоминают о давно искупленных провинностях?» Клинг немедленно извинялся, сетуя на несовершенство существующей системы, вынуждающей человека всю оставшуюся жизнь тащить на себе бремя криминального прошлого. «Но поймите, – продолжал Берт, – я не собираюсь доказывать вашу причастность к совершенному преступлению. Как раз наоборот, мне важно знать, что вы не имеете к нему никакого отношения. Поэтому вы уж извините нас за доставленные неудобства. Сейчас вам проще всего ответить на вопросы и пойти дальше по своим делам».

Каждый из задержанных неизменно соглашался, сетуя на то, что полиция непременно загребет его и в следующий раз.

Но на вопросы отвечал.

Пятый из задержанных, подошедший к столу Клинга, оказался обладателем черных вьющихся волос и голубых глаз. Одет он был в темно-синий пиджак и светло-голубую спортивную рубашку. Штаны у него были тоже темно-синего цвета, но по оттенку не особо подходили к пиджаку. И пиджак, и штаны были в равной степени измятыми, а лицо покрыто недельной щетиной. Тут же придвинув к себе стул, он без всякого приглашения сел, устроившись напротив Клинга.

– Мистер Донателли? – уточнил Берт.

– Да, сэр, – низким голосом отозвался Донателли. Взгляд его светло-голубых глаз метался по инструктажной. Задержанный поглядывал то на шкафы с бумагами, то на бачок с питьевой водой, то на вентилятор, то на стенд, висящий на стене. Вот только на Клинга он не смотрел.

– Джеймс Донателли?

– Да, сэр.

– Мистер Донателли, – откинулся на спинку стула Клинг, – вы догадываетесь, почему вас сюда доставили?

– Да, сэр, – отозвался задержанный. – Думаю, это как-то связано с убитой девчушкой.

– Совершенно верно, – кивнул Берт.

– Я не имею никакого отношения к этому преступлению, – твердым голосом произнес Донателли.

– Прекрасно. Рад это слышать.

– Знаете, стоит человеку один раз оступиться и совершить проступок подобного рода, и его на всю жизнь записывают в сексуальные маньяки, – посетовал задержанный. – Я не имею никакого отношения к убийству этой девушки, о чем с радостью спешу вам сообщить.

– Это прекрасно, мистер Донателли, просто прекрасно, особенно учитывая тот факт, что вас никто ни в чем не обвиняет. Мне очень жаль, что мы были вынуждены подобным образом потревожить вас, однако…

– Ничего страшного. – Брюнет небрежно махнул рукой. – Но зачем я вам понадобился? Что вы хотите у меня узнать? Давайте закончим с этим побыстрее, а то мне удержат зарплату за полдня.

– Вы можете сказать, где вы были в прошедшую субботу вечером? – спросил Клинг.

– В котором часу?

– Между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого, – уточнил Берт.

– Разумеется, могу, – уверенно произнес задержанный.

– И где же?

– В боулинг-клубе.

– В каком именно? – поинтересовался Клинг.

– «Авеню-Эль».

– И с кем вы там играли в боулинг?

– Ни с кем. Я играл один, – ответил Донателли.

Берт оторвал взгляд от блокнота. Глаза детектива и задержанного встретились – впервые с момента начала допроса.

– Один? – переспросил Клинг.

– Я знаю, это звучит странно.

– Вы что, всегда играете в боулинг один?

– Ну почему же? – Донателли скрестил руки на груди. – Просто моя девушка заболела, а мне не хотелось сидеть дома, вот я и пошел один.

– Ладно, ничего страшного, – кивнул Берт. – Наверняка вас в боулинг-клубе знают и смогут подтвердить…

– Видите ли… – замялся задержанный. – В том конкретном боулинг-клубе я был в первый раз. Собственно, это моя девушка предложила туда сходить. Мы должны были встретиться прямо там. Но она заболела.

– Угу… – Клинг потер подбородок. – А как, вы сказали, ее зовут? Я ей позвоню и…

– Она улетела. В Калифорнию, – быстро проговорил брюнет.

Клинг снова оторвал взгляд от блокнота и посмотрел на задержанного. Донателли отвел глаза.

– И когда она улетела в Калифорнию? – осведомился Берт.

– Вчера. Села в самолет, что вылетает днем.

– А как ее зовут?

– Бетси.

– А фамилия? – не отступал Клинг.

– Фамилии не знаю.

– Как же так? – удивился детектив. – Вы же вроде сказали, что она ваша девушка.

– Ну, то есть как – девушка… – Донателли пожал плечами. – Если честно, то мы с ней познакомились прямо в субботу в парке. Она меня спросила, люблю ли я боулинг, я ответил, что уже давно в него не играл, и тогда она предложила отправиться вечером в боулинг-клуб. Я согласился, и мы договорились встретиться в десять вечера в «Авеню-Эль».

– Вы подъехали в клуб именно к этому времени? К десяти? – спросил Берт.

– Да. Но ее не было.

– Вы сказали, что она заболела, – задумчиво произнес детектив.

– Совершенно верно, – энергично кивнул брюнет.

– А откуда вы это узнали?

– Чего? Ах, вы об этом… – Донателли чуть помолчал. – Она оставила мне весточку. Когда я пришел в клуб, менеджер сказал, что звонила Бетси и просила передать, что она захворала.

– Понятно, – протянул Клинг. – То есть когда вы пришли, менеджер сказал, что Бетси оставила весточку Джеймсу Донателли…

– Джимми Донателли.

– Джимми Донателли, – исправился Клинг, – и в весточке было сказано, что она заболела и потому не сможет прийти.

– Да.

– То есть менеджер вас знает по имени и фамилии, так?

– Что? – заморгал Донателли.

– Менеджер. Боулинг-клуба. «Авеню-Эль», – чеканя каждое слово, повторил Берт. – Если Бетси передавала вам через него весточку, значит, он вас знает по имени и фамилии. Он должен вас помнить.